Алексадр Золотая Грива 2

- Опустись на землю, конура собачья, мне войти надобно, - презрительно цедит сквозь зубы.

Избушка с готовностью гупает деревянным задом в землю. Дубовые ступени ощутимо грюкают о землю, откуда-то из середины пола раздаётся жалобный скрип. Александр поднимается. Внутри темно и тихо. Дверь за спиной аккуратно закрывается. Достаёт трут, огниво.

- Где тут у старухи светильник был? - бормочет он, безуспешно пытаясь разглядеть в хоть что нибудь в полной темноте. Стучит кресалом - не получается высечь огонь, вязаные перчатки мешают. Стаскивает одну, другую и вдруг избушку заливает рыжим светом! Перстень, что дала Рада, бывшая Баба-Яга и хозяйка избушки, горит ярким пламенем, освещая всё вокруг.

- Тьфу ты, и про перстень забыл! - плюется Александр. – Ну, точно, как дед старый!

На колченогом столе зажигается лучина. Перстень вспыхивает ещё раз и гаснет. Александр с любопытством оглядывает нехитрое убранство. Грубый стол на корявых ножках, такая же лавка. Закопчённая печь, горшки, ухваты, ложки - плошки. Всё, как тогда, когда попал сюда в первый раз.

- Где-то тут должна быть ступа и метла, - говорит сам себе, подходя к печке. Внезапно в углу громко шуршит, из темноты выезжает, хрустя засохшими листьями на полу, старая ступа с помелом. От неожиданности вздрагивает, пальцы сжимают рукоять меча. Но ступа останавливается возле его ног, словно солдат перёд начальством, кривое помело залихватски торчит в середине. Александр хмыкает, одним глазом уважительно косится на перстень - очень полезное колечко, оказывается, дала Баба-Яга, то есть княгиня Рада! С сожалением в голосе произносит:

- Не надо было драться с выворотнем, палить зря. Ткнул бы перстнем в рожу деревянную... Эй, избушка! А одежда тёплая у тебя есть? Холодно на улице.

Что-то большое, тёмное срывается с противоположной стены, падает прямо на ступу. Волна холодного воздуха с пылью мягко тычет в лицо, огонёк лучины заметался, грозя сорваться с острого кончика. По краям ступы свисают полы овчинного тулупа. Старый, штопанный, но зато не изъеден молью. Александр на глаз прикинул размер - в самый раз. Надел, подпоясался кожаным ремнём, закинул за спину вещевой мешок.

- Эй, ступа, марш из избы... с помелом! - командует.

В голосе слышна неуверенность - вдруг не послушается? Но ступа покорно выкатывается на крыльцо, прыгает на землю, минуя ступени. Помело подпрыгивает высоко в воздух, на мгновение замирает, плавно опускается рядом. Александр поглубже надвигает шапку, ставит одну ногу в ступу, другую. Садится. Места мало, бабка для себя делала. Неудобно - там жмёт, тут давит.

- Ну, - произносит он, - неси к этой, как её … Кунявихе!

Со всей силой машет метлой. Ступа покачнулась, замерла на мгновение и прыгает вверх, прямо к звёздам! Ветер свистит в ушах, кучка багровых углей - всё, что осталось от выворотня - мелькает красной полоской и исчезает. Поляна, залитая бледным светом звёзд, тёмное кольцо леса остаётся далёко внизу. Вокруг пустота, под ногами только деревянное дно ступы. Ураганный ветер рвёт шапку, люто морозит лицо. Александр обхватывает голову руками, сгибается в три погибели, пытаясь укрыться за стенками ступы. Ветер свистит и завывает, словно рядом несётся стая волков. Ледяной воздух быстро съел остатки тепла и теперь холод медленно пробирается вглубь. Руки и ноги застыли ледяшками, немеет лицо. Ни подвинуться, ни пошевелиться в тесной ступе невозможно. Александр попробовал встать, но встречный ветер так ударил в грудь, что пришлось приложить немало сил, чтобы не вылететь в обратную сторону. Снова скрючился на дне ступы, ожидая, когда закончится проклятый полёт. Потерял счёт времени и стало казаться, что так и будет лететь в темноту, пока не замёрзнет насмерть. Потом ступа перевернётся, вывалит окоченевший труп куда нибудь в болото и отправится восвояси, к весёлой хозяйке. Кто знает, какие шутки у ведьм? Внезапно сквозь мрачные, замерзающие мысли пробилось ощущение какого-то изменения – едва заметно изменилось направление полёта, потом ещё и ещё. Вскоре Александр почувствовал, что ступа летит иначе, а попросту говоря падает и довольно быстро! « Ну вот, начинаются ведьмины шуточки, - обречённо подумал Александр, - сейчас как шмякнусь об землю и будет из меня блин с мясом»!

Ветер торжествующе взвыл, раздался оглушительный свист, потом по ступе застучало, послышался треск и скрип. Александра затрясло. Он вдруг почувствовал себя лягушонком в деревянной кружке, которую трясут хулиганы мальчишки. Удары становятся чаще, сильнее, наконец дало так, что ступа закряхтела, заскрипела и Александр решил, что она разваливается на лёту. Несколько секунд ничего не происходило, а затем последовал такой удар, что всё пространство вокруг осветилось искрами из глаз Александра. Ступа разлетается на куски, он летит по воздуху, падает, кувыркается, потом просто едет по снегу, широко раскинув руки и ноги. Стремительный полёт и падение заканчиваются в сугробе, в который Александр въезжает с головой. Мгновение лежит, приходя в себя. Осторожно шевелится, с трудом, словно дряхлый старик, встает. Рука медленно поднимается, пальцы стряхивают снег с лица, грудь высоко вздымается, наполняя лёгкие воздухом.

Он на дне глубокого оврага, перёд глазами крутой склон, разделённый пополам широкой бороздой. Снег усыпан цепками, сучьями, разным хламом. Одиноко торчит обломок струганной доски полукруглой формы – всё, что осталось от ступы. Сам он стоит по пояс в снегу в небольшой яме. Далее склон понижается ещё, дно оврага скрыто от глаз сплошной стеной чёрных елей. Мохнатые лапы опущены до земли, вершинки наклонены, словно неведомые существа, очень похожие на ёлки, изготовились к прыжку на чужака. Александр не спеша выбрался на чистое место, стряхнул снег. Пальцы ощутили холод железа – от тулупа остались одни рукава и то до локтей, полы исчезли, словно сгрызенные. Сбросил лохмотья, поправил пояс с мечом, надел шапку. Под сапогами заскрипел снег, стена чёрных елей медленно плывёт навстречу. Заметил, что ели стоят очень близко друг к другу, так не бывает в лесу. Ветки буквально переплетаются, образую сплошную стену сучьев и иголок. Толстый слой снега лежит наплывами, словно застывшая белая глина.

Не раздумывая, что да как, вынул меч. Засвистел стылый воздух, посыпалась искрящаяся пыль, срубленные ветви рухнули на землю. Шагнул в прогал, снова взмахнул мечом, ещё и ещё… Он будто прорубался сквозь плотный строй вражеских солдат. Меч весело шелестит рассекаемым воздухом, срубленные лапы валятся к ногам и снежная пороша белым саваном усыпает дорогу. Разогрелся, по жилам побежала горячая кровь. Так понравилось, что не заметил, как ели недовольно расступились. Меч последний раз сверкнул в лунном луче, с огорчённым шелестом прячется в ножнах. Перёд глазами раскинулась обширная поляна. В центре безобразным пнём торчит изба, чёрная, скособоченная. Вместо фундамента два толстых столба, выпавшая челюсть лестницы касается земли, последняя ступенька теряется в жухлой траве. Поляна, залитая неживым светом луны, блестит, словно потная лысина каторжника, покрытая шишками маленьких холмиков. Александр внимательно оглядывается по сторонам – не оживёт ли опять какая нибудь деревяшка? – решительно шагает вперёд. Под ноги попадает что-то круглое, скользкое. Странный продолговатый валун, похожий на громадный круглый гриб. «Какие сейчас грибы? – с раздражением думает Александр, - что за дурак камень сюда притащил, чуть ногу не вывихнул»! Со злости пинает, «гриб» странно легко отлетает, врезается в опорное бревно и рассыпается на мелкие кусочки. Избушка дёргается, недовольно скрипит и вдруг тянется вверх! Александр с изумлением видит, что это не опорные брёвна, а ноги! Толстые, в наплывах коры, они выпрямляются, ушибленная нога поднимается, хорошо видны страшно изогнутые когти на концах птичьих пальцев толщиной с доброе полено. Александр отступает на шаг, под ногой опять что-то твёрдое, перекатывается, как палка. Оглядывается и видит, что вся поляна усыпана костями, черепами людей и животных. Грудные клетки присыпаны снегом, это их он принял за холмики.