Алексадр Золотая Грива 2

- А что с крепостью?

- А-а … ничего. Была на стрелке крепостишка, люди княжеские построили, да вот видишь какая беда, заболели они моровой язвой, - сожалеюще разводит ведьма руками, - кто помер, кто сбежал куда глаза глядят.

Старуха скромно опускает глазки, когтистые пальцы теребят лохмотья.

- А чего костей возле дома набросано?

- Ну так не пропадать же добру! Прибрала я для нужд всяких.

- Каких таких всяких?

- Ну … мяса заготовила … э-э … шкилетики мне прислуживают, а остальных мёртвеньких оставила крепость сторожить, там они. Живые-то сбежали на остров, ниже по течению. Они как-то хотели в крепость вернуться, так мои мёртвенькие на них набросились, побили да погрызли… У меня мясца человеческого ещё больше стало, вот. И шкилетиков прибавилось.

- Значит, в крепости мертвецы, а живые на острове?

- Да.

- Как освободить крепость?

- Ну-у, это дело сложное, не всякому под силу. Простому человеку не справиться… - затянула ведьма. Тусклые старушечьи глаза забегали туда-сюда, на мгновение останавливаясь на перстне. Александр это заметил.

- Перстень может помочь?

- Да как сказать…

- Как есть, так и говори! И живее, не то я тебя саму в печь засуну, дымоход закрою, избушку подпалю!

- Ладно, ладно, не горячись! – затараторила ведьма. Недовольно пожевала сухими губами, глаза вспыхнули было красным, но угасли.

- Слушай. Перстень силу даёт подчинять неживое. Мне, чтобы заставить служить мертвецов, надобно постараться как следует, а с таким кольцом на пальце только скомандовать и всё.

- Как?

- А как ты воинами командовал, так и здесь. Они ж всё бывшие солдаты, только команды и понимают.

Александр вышел на крыльцо. Луна сползла с центра чёрного нёба ниже, но до утра ещё далёко. Поляна тонет в лунном свете, снег искрится, играет красками, серая трава, словно седина, укрывает землю. Холодно, тихо. Несколько раз глубоко вдыхает чистый ночной воздух, прочищая лёгкие от затхлой вони.

- Встать! – гремит в ночном безмолвии его голос.

Ничего не происходит, только издалёка несколько раз отзывается затихающее эхо.

- Ну… - обозлено оборачивается к ведьме Александр. Слуха коснулось лёгкое постукивание, потрескивание. Он взглянул на поляну и замер…

Запорошённая снегом трава шевелится, трещит мёрзлая земля – один за другим поднимаются скелеты. Грязные, в застывших комьях серого льда и снега, с горящими адским огнём глазными впадинами, они медленно бредут к избушке ведьмы. Такого ему ещё ни разу не приходилось видеть! С остановившимся дыханием наблюдает, как нежить становится в одну шеренгу, выравнивает строй. Позади потерянно бродит безголовый скелет, глупо размахивая костлявыми руками. Строй выровнялся, скелеты замерли. Александр незаметно перевёл дух, кашлянул в кулак.

- В какой стороне крепость? – тихонько спросил ведьму.

- Там-ма! – показала грязным пальцем налево и вверх.

- Напра-Во!!! В крепость шагом … марш!!!

Шеренга поворачивается, скелеты послушно маршируют в указанном направлении. Безголовый всполошено машет руками, бежит следом. Александр оборачивается к ведьме.

- Слушай, Кунявиха, - вспомнил он предупреждение Рады о кольце, - как велика власть перстня?

- До рассвета, потом худо будет.

Подниматься по крутому склону ведьминого оврага пришлось долго. Александр забеспокоился - можно не успеть до рассвета! Скомандовал:

- Бегом марш!

Скелеты бегут, смешно размахивая тонкими прутиками рук и ног, Александр следом. Бежать легко, снега в лесу мало. Через полчаса показалась чёрная стена. Луна освещает гребень тусклым серебром. Чёрными дырами зияют огромные провалы. Подойдя ближе, Александр увидел, что это частокол, а не крепостная стена. За ним виднеются дома, развалины, вдалеке темнеет незамерзшая середина реки. Колонна скелетов проходит в пролом, останавливается. Александр пробирается следом. Едва ступает за частокол, раздаётся тихий треск, прямо из-под ног слышится хрип. На расстоянии вытянутой руки из мёрзлой земли с трудом выдирается мертвец. Ночной мороз сковал льдом мышцы, сухожилия, слышен звук рвущейся плоти. Наконец поднимается, весь в клочьях примёрзшей травы, в земле. Там, где плоть соприкасалась с почвой, кожа содрана вместе с мясом до кости. Шагает раз, другой, ноги как деревянные. Лица нет, череп с клочьями плоти, один глаз налит чернотой, второй висит на жилке. Александр невольно отступает, но шум и треск поднимающихся мёртвых раздаётся отовсюду. Ледяна рука ложится на плечо. Не раздумывая, перехватывает, рвёт на себя и в сторону. Тяжёлый, как колода мороженого мяса, мертвец с деревянным стуком падает на землю, но тотчас встает. Драться с морожеными тушами глупо. Александр зычно командует:

- Всём построиться! – и на всякий случай поднимает руку. Камень на кольце загорается рыжим огнём. Мёртвые замирают на мгновение, словно не верят своим глазам («Да какие, к чёрту, глаза у мертвецов! – невольно подумал он, - но как-то ж видят, твари»!), покорно собираются в кучку.

- Выровняйтесь, уроды, - цедит сквозь зубы Александр, - или совсем нюх потеряли? Я вам устрою радостную жизнь, чтоб служба мёдом не казалась!

Удивительно, но мертвецы, услышав родные обороты речи, как-то быстрее зашевелились и вот перёд Александром стоит строй скелетов и … тоже скелетов, только в остатках мяса. От одного вида такого войска кровь стынет в жилах, волосы встают дыбом от ужаса. Смотреть невыносимо. Александр отвернулся. Облегчённо вздохнул, потому что в глубине души сомневался, так ли всё будет, как обещала ведьма. В центре крепости темнеет приземистое здание, похожее на сарай или казарму. Окна забиты досками, дверь висит на одной петле, но стены вроде целы.

- Прямо, в дом, шагом марш!

Колонна мёртвых солдат тупо шагает к дверям, напрямик, не выбирая дороги. Некоторые валятся с ног, оступаясь в ямы. Подняться уже не могут, ползут на четвереньках к указанной цели. Александр закрывает дверь, подпирает поленом. Обходит сарай, проверяя, нет ли проломов и начинает таскать дрова – доски, брёвна, всякий деревянный мусор. Когда набирается достаточно, достаёт трут и кресало. Пучок берёсты вспыхивает чадным пламенем и вскоре пылает весь сушняк. Огонь жадно пожирает высушенное дерево, перекидывается на стены и крышу. Через несколько минут дом охвачен пожаром. Сквозь гул и рёв огня слышится знакомый голос ведьмы:

- Хитёр, жук.

Оборачивается. Кунявиха стоит рядом, худые руки сложёны на груди, в чёрных глазах отражается пламя. От старухи исходит мерзкий запах кислого пота, грязи и нечистот. Александр делает шаг в сторону и в ту же секунду пламя из горящего дома вырывается наружу, словно язык огненного чудовища. Старуха дико верещит, отпрыгивает. Грязные лохмотья дымятся, края вспыхивают. Ведьма с визгом хлопает ладонями, бросается на землю и бешено кувыркается. Александр с интересом смотрит на суету, не делая ни малейшей попытки помочь. « Она до смерти боится огня! – понимает он, - надо запомнить». Жар становится нестерпимым. Закрывая лицо ладонью, Александр отступает подальше. Замечает, что огонёк в камне начинает вроде слабеть. Отходит подальше от света – так и есть, камень стал тусклым. Значит, светает, просто из-за пожара не видно. Оглядывается - на востоке наливается белым полоса горизонта. Снимает перстень, поворачивается к Кунявихе с намерением отдать – слово дал, надо держать, даже перёд нечистью.