Александр Золотая Грива.

Так прошла неделя. Через пороги тащили корабль на руках и плыли дальше. Уже подходили к устью. Рыжий всю дорогу не переставал удивляться — столько плывут и ни одна собака на них не залаяла.

— Ты бы заткнулся, — посоветовал Колун, — накличешь.

И накликал…

В этот день всё не ладилось с самого утра — кто-то разбил горшочек с солью, тут же выяснилось, что больше соли нет ни у кого. Едва вышли на середину реки, поднялся сильный встречный ветер, пришлось снимать парус и идти только на вёслах. К полудню ветер усилился так, что гребцы выбивались из сил, а струг почти не продвигался. Колун хмуро огляделся по сторонам. Мутная вода бешено пляшет вокруг судна, ветер срывает пенные шапки, уносит неведомо куда. Тонкая чёрная полоска, появившаяся на горизонте ещё утром, превратилась в жирную небесную змею, улёгшуюся точно в месте соединения нёба и земли и сейчас казалось, что чёрная кожа змеи втягивает голубое нёбо, облака и саму землю.

- Левый борт табань ... прямо греби!!! - заревел Колун.

Струг развернулся бортом под волну и споро пошёл к левому берегу. Вода по правому борту заколотила сильнее, ветер стал злобно швырять брызги пополам с пеной на гребцов, но разгорячённые тяжёлой работой люди нисколько не огорчились. Наоборот, улыбались, чувствую влажную прохладу на горячих спинах. Алекша сидел возле правого борта. Холодная вода выплеснулась на днище струга, залила сапоги. Ногой отшвырнул вещевой мешок, оглянулся - до берега осталось всего ничего, камень добросишь, но река словно сбесилась - тугие волны бьют в борт, будто каменные ядра, судно трещит, жалуясь богам на нелёгкую жизнь, никак не хочет идти быстрее. Весло на половину погружается в тёмную воду, уключина визжит и лязгает голодным волком, того гляди, выплюнет проклятое весло. Когда облило с головы до ног и промёрзли до костей, улыбаться перестали. Воды в струге набралось по колено, нехитрые пожитки команды всплыли и теперь болтаются под ногами. Всё гребут как бешеные, даже Колун сёл за весло, помогая самому слабому, но берёг всё равно едва ползёт навстречу. Алекша замёрз так, что спина одеревенела и перестала чувствовать обжигающую ледяным холодом речную воду. Он вдруг понял, что если сейчас перестанет грести, то замёрзнет до состояния сосульки, потому что тепла не осталось, оно идёт только от зажатого в ладонях вёсла. Вода добралась до лавки и скоро под задницей захлюпало. Оглянулся в тревоге и в этот момент струг врезался в берёг.

- Всё за борт! - рявкнул Колун.

Алекша прыгнул вместе со всеми на отмель, крепко ухватился за борт.

- Раз! - крикнул Колун. Крепкие руки рванули струг и он, тяжелённый от воды, чуть-чуть выполз из реки.

- Два! - ещё на полкорпуса.

- Закрепить! - Рыжий метнулся с пеньковым канатом в руках к ближайшему дереву, обмотал и запутал мудрёным узлом. Остальные без особой команды бросились черпать воду и собирать пожитки.

Молча собрались под громадной раскидистой ивой. Мужики в команде подобрались как на подбор - здоровые, калёные. Не обращая внимания на холодный ветер, с хохотом и грубыми шутками стали снимать мокрое бельё, выкручивать. Развешивать на просушку не захотели - и так высохнет. Алекша быстро разделся, выжал рубаху, штаны, вылил воду из сапог. Успел одеться только до половины, как вдруг над ухом свистнуло, раздался короткий полустон - полухрип и прямо в лицо плеснуло горячим. Ни мгновения не раздумывая, прыгнул за секирой, подхватил щит. Сразу две стрелы воткнулись, едва он успел закрыться. Кто напал, откуда - сразу не понять, потому стали в круг, укрылись щитами. Алекша поправил съехавший на глаза шлем, огляделся из-за кромки щита. Никого не видно, только ветер треплет сучья, рвёт листья и траву. Внезапно истошный вопль заглушил всё звуки и две дюжины оборванцев с оружием в руках бросилось в атаку. Ушкуйники разом повернулись к неприятелю, дико закричали в ответ, кинулись навстречу. Грохнули удары мечей и топоров о щиты, вскрикнули первые раненые.

Алекша побежал было вместе со всеми, но вспомнил, что первый крик раздался с противоположной стороны, остановился. Обернулся и сразу отпрыгнул - прямо в лицо летит палица! Рукоять слегка задела, под глазом запекло и тонкая струйка потекла по щеке. Жар бросился в лицо, ярость нахлынула штормовой волной. Сжал крепче секиру, укрылся щитом. Из кустов поднимают трое, быстрым шагом идут навстречу. Принял удар на щит, ответил. Двое начали бить с боков, один заходит со спины. Алекша швырнул щит в голову одному, меч второго принял на секиру, рубанул в ответ. Острое тяжёлое лезвие пробило деревянный щит, как бумажный и врубилось прямо в лоб. Рванул секиру на себя, перехватил обеими руками, обрушил на второго. Тот успел подставить меч, но это не спасло - лезвие коротко хрустнуло, ломаясь, разрубленная голова разломилась на две половинки. Всё произошло за считанные мгновения, третий, тот, что начал заходить со спины, даже не понял, что произошло, почему его соратники вдруг попадали на землю, всё в крови, а их противник - один! - жив здоров, да ещё и щит отбросил, с одной секирой остался.

Алекша нехорошо улыбнулся, шагнул вперёд. Разбойник отступил, опасливо оглянулся - основная драка идёт сзади и пока оттуда никто не вышел, не идёт на помощь ни ему, ни противнику. Приподнял щит, так что между краем и шлемом осталась узкая щёлочка, всмотрелся - перёд ним стоит ещё совсем молодой парень, ну мальчишка почти, с таким биться стыдно, так, отмахнуться и идти дальше. Но этот мальчишка держит секиру как матёрый воин, руки и грудь в буграх мышц, он почти походя убил двоих, а они были лучшими в шайке! Что за чудо такое? Алекша перебросил секиру с руки в руку, оценивающе посмотрел на противника. Перёд ним стоит крепкий мужик, до тридцати, не раз битый жизнью и врагом, в добротной броне. По осанке, прямой спине и ещё чему-то неуловимому понял, что перёд ним не простой бродяга, а воин, живущий разбоем. Он вождь этой шайки, наверняка установил в банде железную дисциплину, держит твёрдой рукой и пока цел, разбойники не побеждены. " Серьёзный дядя, - подумал Алекша, - а я ... эх, хорошо штаны успел натянуть!" Сильный порыв холодного ветра ожёг голую грудь, кожа пошла пупырышками, мышцы окаменели. Пальцы сжались на черёмуховой рукояти секиры.

Крики сражающихся усилились, но кто побеждает, непонятно. Атаману разбойников внезапно стало стыдно - перёд ним полуголый мальчишка с топором и пусть он зарубил двоих его лучших людей, но ведь он - воин, а стоит и раздумывает. Атаман выпрямился, отшвырнул щит, взял меч обеими руками и сделал шаг вперёд. Они прыгнули навстречу друг другу одновременно, будто по единой команде. Меч и секира рассекли ледяной воздух и столкнулись, как две молнии. Меч звенел громко, победно, секира отвечала глухо, угрожающе. По голой груди Алекши потекла кровь из ран. Атамана пока спасала броня, но недолго. От беспощадных, злых ударов железо трещало, рвалось, резкий скрежет возвещал, что оно не в силах защитить хозяина. Атаман ощутил, как чужая сталь пробивает грудь, ломает рёбра и вот-вот достанет сердце. Отскочил назад, парировал свирепый удар...