Александр Золотая Грива.

Александр убрал меч, стащил с головы шлем. Порыв ветра взлохматил мокрые волосы, приятно остудил разгорячённое лицо. Тяжёлая рука ощутимо хлопнула по плечу, знакомый голос кентарха радостно зазвенел в ушах:

- Молодец, Александр, ты сражался не только здорово, но и красиво. Послушай, - зашептал Вард, - Марцеллий внимательно наблюдал, он, похоже, считает тебя спасителем своей жизни. Это очень важно!

- Да ладно, я ведь и за свою жизнь боролся, - отмахнулся русич.

- Козе понятно, - согласился Вард, - но после твоей победы викинги сдались, ты сохранил жизни ромейских солдат, жизнь императорского посланника! У нас варягов боятся, поэтому тебя ждёт большая награда.

- Ага, если только удастся вернуться, - ответил Александр рассудительно, - а то ведь по дороге и дуба дать можно.

- Дать чего? - округлились глаза кентарха.

- Ну... погибнуть, в общем, в бою или ещё как. Это образное выражение ... ладно, забудь.

К вечеру следующего дня корабли бросили якоря у горбатого мыса. Это место, где должны встретиться ромеи с гонцами хуррамитов. На берёг отправили красавчика секретаря и с ним десяток солдат для охраны. Секретарь бледнел, краснел, закатывал красивые глазки и покрывался бурыми пятнами от страха. Отправляя своего секретаря для встречи с хуррамитами, Марцеллий строго настрого приказал не возвращаться, пока не договорится о дате и месте встречи с Бабеком. Красавчик за всю свою изящную и красивую жизнь в столице ни разу не бывал дальше городских стен, а тут такое опасное путешествие к неведомым хуррамитам!

Уцелевшие телохранители сенатора рассказывали, что во время боя с викингами секретарь хлопнулся в обморок. Оклемался только когда на него вылили два вёдра холодной воды. Всё время сидит перёд зеркалом, озабоченно выискивая седые волосы и тут же выдёргивает. Сенатора это обозлило до предела, он не терпел трусов, но терпел трусость секретаря, потому что тот обладал красивым почерком, изящным слогом и всегда помнил, когда, с кем и для чего должен встретиться сенатор. А самоё главное - предан. В придворной жизни, полной измен, коварства и интриг, такой человек ценится высоко. Особенно, если некем заменить. Но обморок вывел сенатора из себя. Он решил сделать из красавца храбреца и отправил его на встречу с дикими хуррамитами.

Прошло два дня. Сигнальщик с берега регулярно сообщал, что хуррамитов ищут, но не находят. Томительно тянулись часы, жаркое солнце безжалостно палило с белёсого нёба, накаляя металл солдатских доспехов так, что дотронуться нельзя было - жгло до водяных пузырей. Вард приказал обливать часовых водой каждые полчаса, но солдаты поливали друг друга ещё чаще, так что одежда совсем не высыхала.

На третий день ожидания с горбатого мыса пришло сообщение, что лагерь хуррамитов обнаружен, а к вечеру на фортиду прибыл загорелый, обветренный красавец секретарь и, обиженно поджимая красивые потрескавшиеся губы, сообщил, что Бабек ожидает императорского посланника послезавтра в условленном месте.

Всё облегчённо вздохнули - торчать посреди моря в деревянных посудинах никому не хотелось. Марцеллий приказал выгрузить на берёг дары, подготовить сотню солдат для торжественного визита к вождю хуррамитов.

Александр не принимал в этих делах никакого участия. Вард приказал русичу организовать охрану судов и особенно пленных викингов, которых ромеи всё-таки побаивались.

Сенатор сдержанно поблагодарил своего секретаря и тот, окрылённый вниманием, принял самоё деятельное участие в подготовке торжественного визита. Александр не понимал, для чего столько пышности и шума, но Вард объяснил простодушному варвару, что пышность необходима, дабы произвести неизгладимое впечатление на дикарей и их вождя, который тоже дикарь, только одевается побогаче. Этой говорящей обезьяне надо внушить, что империя очень уважает её и нуждается в помощи такого могущества. Именно ради этого свиту посла нарядили в нелепые яркие одежды, а сам сенатор облачился странного покроя кафтан с длинными, до пола, рукавами, обернулся пятиметровой лорикой, вышитой золотой нитью, на голову нахлобучил золотое сооружение вроде корзины для цветов.

- Не вздумай заржать, как конь, - зашипел Вард как трёхглавый змей, когда увидел, что у русича глаза лезут на лоб от удивления, - сенатору самому противно, но так надо!

- М-м... да-а... - сумел выговорить Александр, разводя руками и энергично встряхивая головой, будто отгоняет слепней, - эк трудно послом-то быть, а!

Он и предположить не мог, что пройдёт совсем немного лёт и русские князья, бояре и просто богатые люди станут таскать на себе пудовые ромейские наряды, путаясь в рукавах, на неглупых головах вместо удобных шапок появятся нелепые колпаки, обёрнутые мехом и это лётом, в жару! С той поры на Руси утвердится такое понятие, как мода и всё заморское станет для простодушных славян лучше, чём своё собственное.

Делегация возвратилась поздно вечером, почти ночью. Сопровождавшая ромеев шумная орава хуррамитской конницы с гиканьем и свистом ускакала обратно. Усталые солдаты молча погрузились в лодки. В полной тишине поднялись на борт, тихонько позвякивая железом, разбрелись по своим местам. Через считанные минуты всё спали. Бодрствовала только охрана судов, да в шатре Марцеллия горел светильник.

Вард Фока, как старший начальник, обошёл посты, проверил готовность дежурных расчётов команд на случай внезапного отплытия, поднялся на кормовую надстройку. Александр стоит неподалёку от шатра, облокотившись на ограждение борта. В эту ночь он начальник караула и спать до утра ему не разрешалось.

- Ну, как, - спросил Александр, - договорились? Завтра отплываем?

- Не знаю, - пожал плечами Вард, - сенатор так умеет держать лицо, что ни за что не догадаешься, что у него на уме. Он настоящий царедворец, такому самообладанию позавидовать можно.

Ночной ветерок едва заметно коснулся лица, локон жёстких волос выбился из шлема. Кожу неприятно защекотало. Чёрная вода равномерно плещется внизу, постукивая маленькими лапками по доскам борта. От кормы дромона тянется лунная дорожка, разливаясь на горизонте холодным сверкающим озером серебра.

Переговоры с вождём хуррамитов завершились к обеду следующего дня. Марцеллий получил клятвенные заверения от радостного улыбающегося Бабека в прочном союзе хуррамитов с империей и обещал по первому требованию выставить конное войско в несколько тысяч сабель. Союз был заключён и корабли ромеев в тот же день отплыли в Константинополь.

До прибытия в гавань столицы империи оставались считанные часы. Попутный ветер гонит корабли вперёд, солдаты без всякой команды сели за вёсла вместе с матросами. Крепкие мужские руки управляются с тяжёлыми вёслами так, что рукояти трещат, выгибаются коромыслами. Суда буквально летят по волнам.