Александр Золотая Грива.

Жара так вымотала, что не помнил, как слёз с верблюда, когда в глазах потемнело. " Наконец-то ночь..." - подумал Александр, засыпая на тёплом песке. Проснулся рано утром, когда заря только-только начиналась. Дёрнулся от мысли, что вчера забыл связать верблюдов, вскочил.

Верблюды оказались на месте, привязанные за хвосты друг другу. Александр счастливо вздохнул, принялся собираться в дальнейший путь. По карте оставалось вроде немного, но впереди всё та же пустыня, а воды почти нет, если не считать тот бурдюк с тёплой и вонючей похлёбкой, в которую превратилась вода за вчерашний день.

Взглянул на верблюдов. Сытые, равнодушные ко всему на свете... " Самому что ли колючек поесть? - завистливо подумал Александр, - эко чудо господь создал, а?"

Следующий день повторил предыдущий в точности. Опять жара с самого утра, сухой ветер в лицо и тихий, тихий скрежет песчинок, словно шелест тысяч маленьких крылышек. Ближе к полудню, когда самая жара, вода кончилась, Александр почувствовал, что смерть близка, как никогда. Карту он давно выбросил, всё равно ничего не показывала. Охватило странное равнодушие. Опустил голову, глаза бессмысленно остановились на клочке волос на шее верблюда. Он вспомнил рассказ ромея, что верблюды могут не есть и не пить по нескольку месяцев. В голове закрутилась дурацкая картинка - вот, идёт верблюд по пустыне, а на спине у него высохшая мумия. Костяные клешни, когда-то бывшие руками, всё ещё держат истлевший повод, голый череп, тускло блестящий на солнце, мрачно смотрит в землю чёрными ямами глазных впадин. Лохмотья истлевшей одежды шевелит ветер, они вздымаются за спиной чёрными крыльями. Хрипло ревёт верблюд...

Александр затряс головой, выныривая из тяжёлого дурмана. Внезапно кто-то сильно рванул повод, он невольно разжал пальцы. Рёв оборвался. Спохватился, широко раскрыл глаза. Умирающее солнце злобно бросило клок красного света в глаза, закрылся ладонью, вторая рука цапнула меч. Судорожно огляделся - ничего, всё та же пустыня, позади два привязанных верблюда уныло глядят вдаль. Тот, на котором он сидел, перестал орать, наклонился к земле и начал брезгливо обрывать колючие ветки куста.

" Так ты жрать захотел, - с ненавистью подумал Александр, - а повод не даёт наклониться. Срубить бы тебе башку! А кстати..." Вдруг подумал, что если зарезать одного верблюда, то можно напиться крови. Это хоть как-то заменит воду.

Он уже всерьёз вознамерился исполнить свой план, стал высматривать, куда лучше ударить, что б сразу, как вдруг по лицу словно провели маленькой прохладной ладошкой. Милый запах тины, затхлости, родного болота мелькнул и пропал.

Александр насторожился, убрал меч, внимательно посмотрел по сторонам. Верблюд тоже что-то почувствовал, перестал драть несчастный куст, пошёл вперёд, сам, без понуканий и вроде как заторопился. Александр никогда не видел, как верблюды торопятся, но истолковать иначе странное поведение медлительной скотины не мог.

Вокруг всё та же пустыня, вроде ничего не изменилось. Но вот запах болота вновь коснулся обоняния, а вместе с ним свежесть близкой воды. Александр воспрянул духом, подобрал поводья, но дёргать и натягивать не стал - пусть верблюд идёт сам, он, похоже, лучше седока знает, куда надо.

Когда маленький караван поднялся на вершину плоского бархана, взору открылся дивный вид на бескрайнее море зарослей. В густой зелени часто сверкает, это вода отсвечивает на солнце. Блеск и зелень сливаются, уходят далёко за горизонт. Полумёртвый от жары, Александр замер, как вмороженная в лёд лягушка, не в силах пошевелиться. Не столь впечатлительный верблюд помотал головой, разбрызгивая мутные слюни, важно зашагал по песку прямо к зелёной полосе кустов и травы.

Александр облегчённо выдохнул, без сил опёрся спиной о мягкий верблюжий горб. До воды ещё далёко, хорошо, если к ночи доберутся, и солнце палит по прежнему, словно не собирается садиться, но он твёрдо знал, что выжил в проклятой пустыне. А до далёкой воды потерпит, ничего страшного.

На следующее утро, сидя у догорающего костра, Александр напряжённо думал, что делать дальше. Понятно, что надо разыскать селение, поспрашивать жителей, но как? Он же ни слова не понимает на здешнем наречии. Ничего стоящего в голову не пришло, вообще начал жалеть, что ввязался в это дело, но возвращаться поздно.

Так ничего и не придумав, собрался в путь. Отъевшиеся верблюды весело, если можно так сказать о верблюдах, пошли вдоль линии кустов. Рядом с водой солнце уже палит не так сильно, воздух прохладнее и уже не обжигает лицо и лёгкие. Ехал долго, но никаких признаков жилья не встретил. Только к полудню вдали показались камышовые крыши хижин, за ними неровная линия крепостной стены.

Город, маленький паршивый городишко, каких разбросано по всему Египту десятки. Они возникают возле каждой лужи, а уж вдоль рек поселения тянутся сплошной полосой. Утомлённые долгой дорогой верблюды бодро зафырчали, пошли быстрей. Александр плотнее запахнул одежду, поправил меч за спиной.

Поселение встретило тишиной, на грязных, пыльных улочках ни души. Тощие куры ковыряются в пыли, худые собаки подозрительно смотрят на одинокого путника, но ни одна даже не гавкнула, видно, знают, каково связываться со злыми верблюдами. Вскоре встретились первые люди, хмурые оборванцы. Мужчины и женщины одеты почти одинаково, во всё серое и пыльное. Неторопливо бредут по своим нехитрым делам, исчезают в тёмных провалах дверей хижин. Александр заметил, что всё возвращаются из центра поселения, там, где возвышается крепостная стена. Дорога, по которой брёл его верблюд, была единственной и вела как раз к крепости. Послышался неясный гул, крики. Верблюд обогнул кособокий двухэтажный сарай и Александр увидел базар.

На небольшой площадке собралась разномастная толпа продавцов и покупателей, а также жуликов и мошенников всех мастей. С высоты верблюжьей спины русич увидел, где продают скот, направился туда. Коровы, козы и гуси его не интересовали, он подъехал к мрачному на вид мужику, рядом с которым сиротливо стоит четверо верблюдов. Мужик явно не похож на ромея, потому Александр не стал затевать бесполезный разговор, а попробовал объясниться на пальцах. Жестами, понятными представителям всех наций, показал, что хочет продать. Мужик оценивающе посмотрел на верблюдов, покачал головой. Хлопнул по карману, развёл руками - то ли денег не хватит, то ли нет их. Указал грязным пальцем за спину. Там, в десятке шагов дальше, стоит другой мужик, почище и побогаче. Александр направился к нему, повторил жестикуляцию. Сразу оживился, начал осматривать верблюдов, с видом знатока заглянул в рот, осмотрел копыта, спину. Потом повернулся к Александру и тот сразу понял, что сейчас начнётся торг.