Александр Золотая Грива.

В толпе зевак Александр заметил и несколько женщин, укрывающихся за пологом носилок. Криво усмехнулся, пошёл было дальше, но взгляд вдруг зацепился за нелепую фигуру тщедушного паренька. Что удивительно, он был полностью одет в старую порванную хламиду. Ещё удивительнее, что сидит на стуле, в сторонке. Парень смугл, черноволос, не похож ни на араба, ни, тем более, на негра. Местным, египтянином, тоже не был.

" Ромей! - удивился Александр, - точно, ромей! Интересно, откуда он здесь?"

Подчиняясь какому-то неясному предчувствию, пробрался сквозь толпу. Подошёл. Парень заметил, грустно посмотрел, отвернулся.

- Эй! - тихонько позвал Александр, - ты кто?

- Раб, разве не видно? - глухо произнёс парень, отвернувшись.

- Э-э ... да, видно. Я хотел сказать, откуда ты, как сюда попал.

- Пленным был, у варягов, - пожал плечами парень, - продали этому вот, - кивнул на грека.

- У варягов!?

Купец заметил интерес к своему товару, подошёл.

- Что хочешь, уважаемый? Спрашивай меня!

- Да вот... - растерялся Александр. Он только что слышал, как работорговец разговаривал с потенциальным покупателем негра на неплохом арабском, а к нему обратился на ромейском, но потом сообразил - это же грек!

- Почему он одет и сидит отдельно от всех? - спросил он.

- Потому что это очень дорогой раб. Он не предназначен для тяжёлой работы, как те, - махнул купец рукой в сторону негров. - Он - грамотный, умеет писать и считать, главное у него - голова и вот она ... ха-ха ... раздета! Такому рабу в правильном хозяйстве цены нет!

- Так ведь земляк твой! - не удержался Александр.

- Товар! Деньги!! - со смехом возразил грек.

- Ах, да... Слушай, мне переговорить с ним надо, не возражаешь? - спросил Александр и сунул в цепкую лапу купца несколько мелких монет, - пару слов...

- Валяй! - отмахнулся тот и поспешил в центр площадки, там его уже подзывали.

Александр повернулся к ромею. Тот сидел, угрюмо уставившись в дощатый пол, ногой в старом дырявом сандалии постукивал по торчащему сучку.

- Тебя как зовут?

- Афанасий, - буркнул ромей.

- Афанасий, а давно ты к варягам попал? И как это произошло, расскажи? - попросил Александр.

- Пару месяцев назад. Я писарем был у тысяцкого. Нас послали сюда, в Африку, на помощь стратигу Андрею. По пути перехватили арабы, начался бой. Дрались долго ... Мы уже побеждали, когда налетели варяги. Побили всех - и нас, кто остался, и арабов. Меня оглушили, повязали...

- А Марк, был такой среди вас? Он сын сенатора Марцеллия, - перебил его Александр, - из очень знатной семьи.

- Да, он был младшим офицером, кентархом. Здоровый такой, дрался, как бешеный бык. Его сбили с ног толпой, повалили. Потом варяги связали его, когда пришёл в себя, зашевелился. Ночью порвал верёвки или как-то перерезал, не знаю, и убежал. Варяги были всё пьяные, не догнали.

- А дальше?

- Дальше не знаю, - буркнул Афанасий. Он неприязненно посмотрел в глаза Александру, отвернулся.

- Послушай, Афанасий, - Александр сёл рядом на лавку, - мне надо разыскать этого парня, очень надо и мне кажется, ты что-то знаешь, но скрываешь.

- А чего мне с тобой откровенничать, - буркнул мрачный раб, глядя в сторону, - ну, может и слыхал чего, так что?

Порыв сухого ветра бросил в лицо горсть пыли, принёс запах навоза, мочи со скотного рынка, в воздухе закружили хоровод соломинки и всякая мелкая дрянь. Русич брезгливо скривился, лицо Афанасия не изменилось. Александр взмахом руки подозвал торговца. Тот неторопливо приблизился, довольный - только что выгодно сторговал сразу четверых.

- Наговорился?

- Да, купить хочу.

- Ну... хе-хе... ты не похож на того, у кого есть большое хозяйство...

- Сколько? - перебил Александр.

- Четыреста золотых!

- Четыреста?! Да побойся бога, уважаемый. В этом городишке не найдётся человека с такими огромными деньгами. Слушай меня...

Начался торг, искусству которого Александр научился ещё в Киеве у торговок семечками. После долгих препирательств и призывов местных богов в свидетели сошлись на трёхстах золотых - ровно столько выручил Александр от продажи трёх верблюдов.

- С вами приятно иметь дело, дорогой! - с этими словами работорговец протянул Александру верёвку, другой конец которой привязан к ошейнику Афанасия. - Приходи ещё, когда зараб ... э-э ... ну, в общем, будут деньги, ага?

- М-м, непременно, - слегка поклонился Александр, едва скрывая за вежливой улыбкой естественное раздражение и досаду человека, только что потратившего всё деньги на неизвестно что. - Ты мне вот что скажи, если раб не оправдает моих надежд, я могу зарубить его на мясо?

Работорговец на секунду замер, будто парализованный укусом змеи, потом промямлил:

- Ну... э-э ... конечно... твоя собственность, но тогда надо было выбирать потолще...

- Не люблю жирное мясо, - скривился Александр.

Он подёргал верёвку, проверяя, крепок ли узел, при этом бледный, как мёл, Афанасий трясся, как молодая осина, только что волосы не осыпались засохшими листочками. Плотоядно облизнувшись, русич пояснил работорговцу:

- Мозги люблю, свеженькие. Посолить, поперчить, и ложечкой, ложечкой - вкуснота-а!

Намотал конец верёвки на кулак, дёрнул так, что теряющий от страха сознание Афанасий едва не упал и решительно зашагал прочь. Купец захлопнул разинутый рот. Пожал плечами, непонимающе скривился, потом похлопал по увесистому кошелю с золотом. Махнул рукой, направился к ещё непроданным людям.

Александр тащит купленного раба, как козу на верёвке. Ромей, теряя сознание от ужаса, семенит на заплетающихся ногах, не чуя земли. Прошли кривой, грязной улочкой мимо жалких лачуг. Зачумлённые, кривоногие и пузатые дети омерзительно завизжали, завидев раба, стали швырять грязью, мусором. Несчастный Афанасий упал на колени, зарыдал. Русич подхватил с земли увесистую палку, почти бревно и, широко размахнувшись, бросил прямо в толпу маленьких негодяев. Сразу пятеро оказались на земле, остальные мгновенно разбежались. Наступила тишина.

Новый рывок верёвки. Ромей торопливо поднялся, побежал за жестоким хозяином. Вышли на пустырь. Вокруг всякий мусор, палки, старые выбеленные кости и даже целые скелеты животных и людей. Неподалёку несколько бродяг сидят возле костра. На длинной палке жарят целиком собаку.

- Ну!? - грозно спросил Александр, поворачиваясь к Афанасию.

- Хозяин, хозяин... - упал на колени ромей, - не ешь мои мозги, я всё расскажу, всё! Было немного не так, как я сказал вначале, - всхлипывая, стал рассказывать Афанасий, - по-другому ... Я служил писарем при легате, всё время проводил за работой. Когда остальные солдаты учились, я писал и рисовал. У меня даже доспехи и оружие лежали в сундучке, за ненадобностью. Иногда и спал за столом и ел. Кроме писанины, ничего не видел. Всё плавание перерисовывал старые карты.