Гильберт Бриссен - Книга Лазури

Обследовав неприятный казус, я сообразил, что ошибся не тогда, а все же сейчас. То, что я сперва принял за обрыв линии, в действительности было поворотом. След уходил вниз и назад под очень острым углом, почти приближавшимся к нулю, невозможным в обычном мире, где есть гравитация. Ловко. Правда, я сейчас успел придумать трюк, который был бы половчее. Может, я все-таки хитрее?

Перевернувшись «на спину», я опять устремился по линии шагов. Вскоре я наткнулся на второй поворот — вверх, по спирали, так что следы обернулись наружу прозрачной изнанкой, и стороннему наблюдателю могло показаться, что серая дорожка, вдруг свернувшись на конце винтом, сходит на нет. Как он это делает, черт лохматый? У меня бы кости треснули, если б я вздумал так переставлять ноги. Выше путь снова выправился, шаги стали длиннее и смазаннее, словно в этом месте Энджу бежал.

Поднявшись на приличное расстояние, я вдруг заметил, что пересек свой прежний путь. Я удивился было, но тут же сообразил, в чем дело. Вы пробовали когда-нибудь разглядеть плоскость в профиль? Я не пробовал. Оставалось благодарить судьбу, что бритвенно-тонкая полоска не была материальной и я не налетел на нее тогда. Меня бы рассекло, как дамасским клинком. Бррр.

Внезапно в тумане впереди замаячило черное пятно. Я сбавил ход. Это был крупный кусок пола, хотя снизу он был для меня скорее «потолком». Сквозь щель в досках я разглядел паркетные шашки. Занятно.

Очень осторожно я отлетел от следа и по широкой спирали, огибая странный предмет, медленно поднялся вверх.

Весьма занятно. Словно какой-то великан исполинским ножом вырезал из дома комнату по осям стен и перекрытий. Кирпичная кладка на срезе была бугристой и обломанной. Двери не было. Сквозь потертую занавеску, прикрывавшую пустой проем, пробивался слабый свет. Следы уводили внутрь.

Я беззвучно подобрался ближе и заглянул внутрь. Спиной ко мне, освещенный пляшущим огоньком свечи, сидел человек в розовой рубашке. Обхватив руками голову, он пристально рассматривал что-то, лежавшее перед ним на столе.

Сама комната была почти точной копией мастерской, которую я видел в разрушенной башне, разве что беспорядка в ней было поменьше: шкафы стояли ровно, лотки с инструментами были вдвинуты в небольшой изящный комод. Однако и здесь на всем лежал толстый слой пыли, пол был запятнан грязью, в двух или трех местах недоставало паркетных шашек. Почти как в моем убежище, совсем недавно. В углу высилась внушительная груда осколков дерева и глины.

По-прежнему стараясь не издавать ни звука, я вошел и аккуратно прислонился к стене. После этого оставалось только негромко кашлянуть.

Реакция мастера Энджу была поистине достойна увековечения на каком-нибудь из батальных полотен Делакруа. Я едва успел присесть, когда тяжелое деревянное кресло полетело в меня. Удар расколол кресло на куски и заставил стены мастерской содрогнуться. Сильный, черт. Он стоял возле стола, напряженно согнув руки и пронзая меня взглядом.

— Это в Японии ты научился так вежливо встречать гостей, мастер? — поинтересовался я, поднимаясь и вытряхивая щепки из волос.

— Ты кто? — его хриплый, севший голос ничем не напоминал то паточное медоточение, которым его наградил Ноумэд.

— Можешь звать меня Антраксом.

— Что тебе нужно? Как ты попал сюда?

— Просто проходил мимо и решил заглянуть на огонек. В этих краях туманно и прохладно.

— Еще один колдун-недоучка? Немало вас природа наплодила. Не морочь мне голову! Зачем ты здесь?

— Как грубо. Почему бы не предположить, что я всего лишь хочу напроситься на чашку чая? Я устал с дороги.

— Как гру… Будь я проклят! — его правая рука сжалась в кулак. — Ты от Лапласа, так ведь? От Широсаки?

— Можно сказать и так.

— Чего он хочет? Говори и убирайся.

— Неужели ты даже не предложишь мне огня для сигареты?

— У тебя в кармане зажигалка. Прекрати паясничать, вестник! Говори! Я занят.

Прежде чем ответить, я под его яростным взглядом неспешно достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, чиркнул колесиком и со вкусом выпустил колечко дыма.

— Поспешность хороша при ловле прытких насекомых, пан Анжей… или мне называть тебя Самуилом?

— Что? — его глаза стали размером с блюдца. — Как ты узнал?..

— Скажем так, пославший меня был со мной довольно откровенен.

— Врешь. Мы заключили договор. Мои прошлое и душа принадлежат ему, а он не делится своим имуществом.

— Верить или не верить мне — дело твое. Собственно, я сказал тебе твои прежние имена только для того, чтобы ты верно уяснил суть послания. С тебя снята санкция, мастер.

— Что?

Давно меня так не несло. Врать так врать!

— Твой проект оказался недееспособным, мастер Энджу. Он едва не разрушил Игру Алисы, будучи изначально не способен довести ее до конца. Арбитр Игры не только лишает тебя покровительства, но и вынужден применить репрессивные меры. Ваш договор расторгнут. Ты получаешь красную карточку — лишаешься возможности вновь принять участие в Игре. Кроме того, ты будешь лишен сил и возвращен в плотный мир без права посещения Н-поля и мира снов.

Колени парня задрожали, и он тяжело оперся ладонью на стол. Я наконец смог рассмотреть его лицо. Оно почти не отличалось от его портрета из аниме, разве что возраст было довольно трудно оценить по стилизованным рисункам. Там он казался взрослее. Сейчас же я с удивлением отметил, что он выглядит не старше меня.

«Выглядит, Антракс, выглядит! Не забывай о его настоящем возрасте!»

— Игра Алисы… Битвы и поединки… Воздух выдержит только тех… — срывающимся голосом проскрежетал он. — Конечно, слабым нет места и все такое… Santa Maria! — он вдруг сорвался на крик. — Да провалитесь вы оба к бесу в пекло со своей Игрой, и всю полоумную семерку с собой прихватите для ровного счета! Ладно, я осел, лайдак, суконная рожа, полез не в свое дело один раз — накажите меня, выбрасывайте на помойку, хоть убивайте! Но её-то за что?!

Я взглянул на стол. Там лежала аккуратно обструганная деревянная заготовка, напоминавшая туловище. Рядом были бережно разложены осколки чего-то телесного цвета. Маленький палец. Желтый глаз. И шелковая повязка с фиолетовой розой на ней.

Решение, вспыхнувшее в голове, было гениальным в своей простоте.

— Неужели ты так быстро упал духом, мастер? — с наигранной печалью произнес я. — Вспомни о родной земле, о своей семье… ах, прости, я совсем забыл, что семьи у тебя нет. Разве не радостно будет вновь прикоснуться подошвами к мостовым Варшавы, побывать на Висле, посетить фамильную усыпальницу? Найти себе жену, в конце концов? Уж будто бы какая-то кукла…

Молниеносным движением он схватил со стола адской остроты резец и швырнул его в меня. Уклонился я с немалым трудом. Энджу шагнул было ко мне, но я предупреждающе выставил ладони вперед, и он остановился.