Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

Катрина.

Затем солдаты оказались возле них, и за это время Роран не слышал ничего, кроме глухого стука мечей, отскакивающих от его щита, и лязга своего молота, когда он ударял по шлемам солдат, и криков солдат, когда они падали под его ударами. Солдаты бросались на него с отчаянной силой, но не могли никоим образом состязаться с ним или его людьми. Когда они победили последних из нападающих солдат, Роран рассмеялся, приободренный. Какая это была радость сокрушить тех, кто мог навредить его жене и будущему ребенку!

Он был рад видеть, что ни один из его воинов не был серьезно ранен. Он также заметил, что во время драки несколько лучников спустилось с крыш, чтобы сражаться верхом с ними. Роран усмехнулся вновь прибывшим и проговорил:

- Добро пожаловать в битву!

- Действительно, теплый прием! – ответил один из них.

Указывая своим покрытым запекшейся кровью молотом на правую сторону улицы, Роран произнес:

- Ты, ты и ты, сложите тела там. Сделайте преграду из них и фургона так, чтобы только два или три солдата могли добраться до нас за раз.

- Да, сэр! – ответили воины, спускаясь со своих лошадей.

Со свистом к Рорану неслась стрела. Он проигнорировал ее и сосредоточился на главной массе солдат, где группа, возможно около ста сильных человек, собиралась в кучу, готовясь ко второму нападению.

- Быстрее! – крикнул он мужчинам, перемещающим трупы. – Они почти около нас. Харалд, иди, помоги.

Роран облизал губы, возбужденный, когда наблюдал работу своих людей, в то время как солдаты продвигались. К его облегчению четверо варденов затащили последний труп на место и вскарабкались обратно на своих коней за минуту до того, как ударила волна солдат.

Дома по обеим сторонам улицы, так же как опрокинутый фургон и ужасная баррикада из останков людей, замедлили и сжали поток солдат, пока они не оказались в тупике, когда достигли Рорана. Солдаты были уплотнены так сильно, что были неспособны избежать стрел, которые неслись на них сверху.

Первые два ряда солдат несли копья, которыми угрожали Рорану и другим варденам. Роран отбил три отдельных выпада, проклиная все, когда понял, что он не может достигнуть их своим молотом из-за копий. Тогда солдат нанес удар Сноуфайру в плечо, и Роран наклонился вперед, чтобы удержаться сбрасывания, когда жеребец заржал и встал на дыбы.

Когда Сноуфайр приземлился на все ноги, Роран скользнул с седла, удерживая жеребца как преграду между собой и владеющими копьями солдатами. Сноуфайр взбрыкнул, так как другое копье пронзило его кожу. Прежде чем солдаты могли ранить его снова, Роран натянул поводья Сноуфайра и вынудил его пятиться назад, пока не было достаточно места среди других лошадей для жеребца, чтобы развернуться.

- Н-но! – крикнул он и хлопнул Сноуфайра по крестцу, посылая его вскачь прочь из деревни.

- Дайте пройти! – проревел Роран, махая варденам. Они очистили путь для него между своими конями, и он быстро побежал на переднюю линию сражения снова, прикрепляя свой молот к поясу, как делал обычно.

Солдат ткнул копьем Рорана в грудь. Он блокировал его своим запястьем, ударяясь о твердую деревянную палку, а затем дернул его из рук солдата. Мужчина упала плашмя на свое лицо. Вращая оружие, Роран нанес удар человеку, затем сделал выпад вперед и пронзил еще двоих солдат. Роран занял широкую позицию, прочно расставляя свои ноги на плодородной почве, где он только мог стремиться вырастить зерновые культуры, и качнул копье в своих противников, крича:

- Идите, вы, рожденные вне брака ублюдки! Убейте меня, если можете! Я – Роран Молот, и я не боюсь ни одного живого человека!

Солдаты перемещались вперед, трое мужчин переступили через тела своих прежних товарищей, чтобы драться с Рораном. Прыгая в бок, Роран ввел свое копье в челюсть самого правого солдата, дробя его зубы. Струя крови потянулась за лезвием, когда Роран выдернул оружие и, припадая на одно колено, пронзил стоящего в центре солдата в подмышку.

Удар сотряс левое плечо Рорана. Его щит, казалось, потяжелел вдвое. Поднимаясь, он увидел копье, вонзившееся в доски дуба его щита и оставшегося из троих солдата, мчавшегося на него с занесенным мечом. Роран поднял свое копье над головой, словно он собирался бросить его, и, когда солдат заколебался, пнул его между ног. Он убил мужчину одним ударом. Во время мгновенного затишья в бою, который последовал, Роран освободил свою руку от бесполезного щита и бросил его и прикрепленное копье под ноги своих врагов, надеясь запутать их (ноги).

Больше солдат перемещалось вперед, пугаясь дикой усмешки Рорана и острого копья. Насыпь из трупов росла перед ним. Когда она достигла высоты его талии, Роран вскочил на вершину пропитанного кровью уступа и оставался там, несмотря на предательскую опору, поскольку высота давала ему преимущество. Так как солдаты были вынуждены подниматься вверх по скату трупов, чтобы достигнуть его, он мог убить многих из них, когда они спотыкались о руку или ногу, наступали на мягкую шею одного из своих предшественников или поскальзывались на наклоненном щите.

Со своего возвышения Роран мог видеть, что остальная часть солдат хотела присоединяться к нападению, если бы два десятка тех в деревне, кто все еще боролся с воинами Санда и Эдрика. Он понял, что у него не будет больше отдыха, пока сражение не закончится.

Роран получил множество ран, пока день медленно тянулся. Многие из его ран были незначительными – порез на внутренней стороне предплечья, сломанный палец, царапина на ребрах, где кинжал рассек его кольчугу – но других не было. С того места, где он стоял на груде трупов, солдат ранил Рорана в правый мускул икры (ноги), создавая ему помехи. Вскоре, позже, крупный мужчина, воняющий луком и сыром, упал напротив Рорана и с последним вздохом толкнул арбалетный болт в левое плечо Рорана, который после этого мешал тому, чтобы он поднимал свою руку вверх. Роран оставил болт, вонзенным в плоть, так как знал, что он может истечь кровью до смерти, если вытащит его. Боль стала преобладающим чувством Рорана; каждое движение вызывало у него новую муку, но остановиться значило умереть, и поэтому он продолжал раздавать смертельные удары, независимо от своих ран и своей усталости.

Роран иногда осознавал то, что вардены за ним или около него, когда они бросали копье мимо него или когда лезвие меча устремлялось около его плеча, чтобы сбить с ног солдата, который собирался размозжить ему голову, но по большей части Роран противостоял солдатам один из-за груды трупов, на которой он стоял, и ограниченного количества места между опрокинутым фургоном и стенами домов. Выше лучники, у которых еще были стрелы, сохраняли свое смертельное заграждение, их стрелы из серого гуся одинаково проникали через кости и сухожилия.