Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

- Мы не знаем, Сильный Молот! – ответили они.

Стабилизируя себя молотом, Роран медленно выбирал себе дорогу вниз, спотыкаясь на скате из трупов, и с Харалдом и тремя другими мужчинами сбоку пересек участок в центре деревни, добивая каждого солдата, которого они считали все еще живым. Когда они достигли края участка, где число убитых варденов превышало число убитых солдат, Харалд ударил своим мечом по щиту и закричал:

- Есть еще кто-нибудь живой?

Через минуту голос вернулся к ним из-за домов:

- Назовите себя!

- Харалд, Роран Молот и другие вардены. Если вы служите Империи, то сдавайтесь, так как ваши товарищи мертвы и вы не сможете победить нас!

Где-то между домами послышался грохот падающего металла, а затем воины варденов, по одному и парами, появились из укрытия и похромали к участку, многие из них поддерживали своих раненных товарищей. Они казались ошеломленными, и некоторые были запятнаны таким большим количеством крови, что Роран сначала принимал их за захваченных солдат. Он насчитал двадцать четыре человека. Среди последней группы отставших был Эдрик, помогавший человеку, который потерял правую руку во время сражения.

Роран двинулся, и двое из его мужчин поторопились освободить Эдрика от его бремени. Капитан выпрямился из-под веса. Медленными шагами он подошел к Рорану и посмотрел ему прямо в глаза, его выражение лица было скучным. Ни он, ни Роран не двигались, и Роран знал, что участок стал необычайно тихим.

Эдрик первым заговорил:

- Сколько из твоих людей выжило?

- Большая часть. Не все, но большая часть.

Эдрик кивнул.

- А Карн?

- Он жив.... Что с Сандом?

- Солдат выстрелил в него во время его атаки. Он умер несколько минут назад. – Эдрик посмотрел мимо Рорана, затем на насыпь из трупов. - Ты бросил вызов моим приказам, Сильный Молот.

- Да.

Эдрик протянул открытую руку к нему.

- Капитан, нет! – воскликнул Харалд, выходя вперед. – Если бы не Роран, ни один из нас не стоял бы здесь. И вы должны были видеть то, что он сделал; он один убил почти двести человек!

Просьбы Харалда не произвели впечатления на Эдрика, который продолжал протягивать свою руку. Роран тоже оставался безразличным.

Тогда поворачиваясь к нему, Харалд произнес:

- Роран, ты знаешь, что люди твои. Только слово скажи, и мы…

Роран заставил его замолчать свирепым взглядом.

- Не будь дураком.

Эдрик процедил сквозь зубы:

- По крайней мере ты не полностью лишен разума. Харалд, держи свой рот закрытым, если не хочешь вести вьючных лошадей весь путь назад.

Поднимая свой молот, Роран вручил его Эдрику. Затем он расстегнул свой пояс, на котором висел его меч и кинжал, и их тоже отдал Эдрику.

- У меня нет никакого другого оружия, - сказал он.

Эдрик кивнул, мрачный, и повесил пояс с мечом на одно плечо.

- Роран Молот, я тем самым освобождаю тебя от командования. Я могу положиться на твое честное слово, что ты не будешь пытаться сбежать?

- Да.

- Тогда будь полезным там, где можешь, но во всем остальном ты будешь вести себя как заключенный. – Эдрик осмотрелся и указал на другого воина. – Фуллер, ты примешь положение Рорана, пока мы не вернемся к главной части варденов и Насуада не решит, как с этим быть.

- Да, сэр, - произнес Фуллер.

В течение нескольких часов Роран гнул спину рядом с другими воинами, когда они собирали своих мертвых и хоронили их на окраине деревни. Во время работы Роран узнал, что только девять из его восьмидесяти одного воина умерли в сражении, в то время как, между тем, Эдрик и Санд потеряли почти сто пятьдесят людей, и Эдрик потерял бы гораздо больше, если бы горстка его воинов не осталась с Рораном после того, как он спас их.

Когда они закончили предавать свои жертвы земле, вардены нашли свои стрелы, затем построили костер в центре деревни, сняли с солдат их одежды, затащили их на груду хвороста и подожгли ее. Горящие тела наполнили небо столбом сального черного дыма, который уплывал вверх где-то на милю. Сквозь него солнце казалось плоским красным диском.

Молодая женщина и мальчик, которых захватили солдаты, нигде не были найдены. Так как их тел не было среди мертвых, Роран предположил, что эти двое сбежали из деревни, когда вспыхнуло сражение, которое, подумал он, было, вероятно, лучшей вещью, которую они, возможно, сделали. Он пожелал им удачи всюду, куда бы они не пошли.

К приятному удивлению Рорана, Сноуфайр прискакал назад в деревню за минуты до того, как вардены должны были отбыть. Сначала жеребец был своенравен и сдержан, не разрешая никому приблизиться, но разговаривая с ним тихим голосом, Рорану удалось успокоить жеребца достаточно, чтобы очистить и перевязать раны на плече лошади. Так как было бы неблагоразумно ехать на Сноуфайре, пока он полностью не вылечен, Роран привязал его к фронту вьючных лошадей, к которым жеребец ощущал прямую неприязнь, прижимая свои уши, щелкая хвостом из стороны в сторону и кривя губы, обнажая зубы.

- Веди себя прилично, - сказал Роран, поглаживая его по шее. Сноуфайр повернул глазное яблоко на него и заржал, его уши немного расслабились.

Тогда Роран залез на мерина, который принадлежал одному из мертвых варденов и занял место в тылу ряда солдат, собранных между домами. Он (Роран) игнорировал многие взгляды, которые они направляли на него, хотя он приободрился, когда несколько воинов пробормотали:

- Хорошо сделано.

Пока он сидел, ожидая, когда Эдрик даст команду двигаться вперед, то думал о Насуаде, Катрине и Эрагоне, и облако страха омрачило его мысли, поскольку он задался вопросом, как они отреагируют, когда узнают о его мятеже. Роран отодвинул свои заботы через секунду. "Я сделал то, что было правильно и необходимо, - сказал он себе. – Я не буду жалеть об этом, независимо от того, что из этого выйдет".

- Выступаем! – закричал Эдрик из главы процессии.

Роран пришпорил своего коня в оживленную рысь, и как один он и другие мужчины поехали на запад, прочь от деревни, оставляя груду солдат, сгорающих до исчезновения.

37. Послание в зеркале

Утреннее солнце, светило на Сапфиру, заливая ее приятным теплом.

Она лежала на гладком согретом скальном выступе, расположенном несколькими футами выше пустой тканевой-оболочки-палатки Эрагона. Ее ночные полеты вокруг мест, где расположились Имперские войска, которые она совершала каждую ночь с того дня когда Насуада, отправила Эрагона к большой-полой-горе Фартхен Дур, утомили ее. Полеты были необходимы для того, чтобы скрыть отсутствие Эрагона, но наскучили ей, поскольку ночь не представляла никакой опасности для нее, и еще не вошли привычку, да и к тому же Сапфира не любила делать что-нибудь с такой регулярностью. Также, из-за того, что варденам требовалось много времени, чтобы переместиться с места на место, она летала по почти одинаковому маршруту каждую ночь. Единственное недавнее волнующее событие произошло, когда она почувствовала чахлые¬-мысли-красно-чешуйчатого-Торна далеко на северо-востоке вчера утром. Он не полетел, чтобы противостоять ей, а продолжил путь вглубь Империи. Когда Сапфира сообщила, что она видела, Насуада, Арья и эльфы, охраняющие Сапфиру сильно отреагировали как скопление пугаемых соек, крича и вопя друг на друга, бросаясь во все стороны. Они даже настаивали, чтобы черно-синяя-волчья-шкура-Блодгарм летел с ней в облике Эрагона, на что, естественно, Сапфира не согласилась. Страх, что имперские войска заметят отсутствие Эрагона, был единственной причиной, чтобы разрешить эльфу заменить Эрагона под его маской на ее спине, но она не собиралась позволять никому кроме Эрагона ехать на ней, и даже в тот момент, когда сражение было бы неизбежно.