Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

- Король долгое время не останется королем, если не оценит ценность тишины, - сказал Orrin.

Без дальнейших церемоний Эрагон описал все, что случилось с ним в Хелгринде и в последующие дни. Позже Арья объяснила, как она нашла местоположение Эрагона и затем подтвердила его доклад о их путешествии, предоставив несколько фактов и собственных наблюдений. Когда они оба рассказали о себе достаточно, шатер был тих, так как Оррин и Насуада сидели неподвижные на своих стульях. Эрагон почувствовал, словно он был снова ребенком, ожидая Гэрроу, чтобы сказать ему, какое его наказание будет за то, что сделал что-то глупое на их ферме.

Оррин и Насуада оставались глубоко погруженными в размышления в течение нескольких минут, затем Насуада разгладила перед своего платья и сказала:

- У короля Оррина может быть другое мнение, и если так, я хотела бы услышать его причины, но со своей стороны, я считаю, что ты поступил правильно, Эрагон.

- Также, как и я, - сказал Оррин, удивляя их всех.

- Ты понимаешь! - воскликнул Эрагон. Он колебался. - Я не хочу показаться дерзким, поскольку я рад, что ты одобряешь, но я не ожидал, что ты легко примешь мое решение пощадить жизнь Слоана. Если я могу спросить, почему…

Король Оррин прервал его:

- Почему мы одобряем? Верховенство закона должно быть поддержано. Если бы ты назначил себя палачом Слоана, Эрагон, то ты взял бы на себя власть, которой владеем Насуада и я. Поскольку он, у кого есть смелость, чтобы определять, кто должен жить, а кто должен умереть no longer serves the law, но диктует закон. И тем не менее великодушный ты мог бы быть, чтобы не было никаких хороших вещей для человеческого рода. Насуада и я, по крайней мере, отвечаем одному лорду, даже короли должны становиться на колени уже. Мы отвечаем перед Ангвардом, в его царстве вечных сумерек. Мы отвечаем перед Серым человеком на его серой лошади. Смерть. Мы могли быть худшими тиранами во всей истории, и данного времени достаточно, Ангвард заставит нас повиноваться... Но не ты. Люди – недолго живущая раса, и нами не должен управлять один из Бессмертных. Мы не нуждаемся в другом Гальбаториксе. – Странный смех вырвался у Оррина тогда, и его рот искривился в не имеющей чувства юмора улыбке. – Ты понимаешь, Эрагон? Ты настолько опасен, что мы вынуждены признать опасность от твоего лика и надеяться, что ты – один из немногих людей, способных сопротивляться соблазну власти.

Король Оррин сцепил свои пальцы вместе под своим подбородком и пристально посмотрел на складку в его одеждах.

- Я сказал больше, чем я намеревался... Поэтому по всем этим причинам и другим кроме того, я соглашаюсь с Насуадой. Ты был прав воздержавшись от действий, когда обнаружил этого Слоана в Хелгринде. Такой же неудобный, как и этот эпизод был, если не намного хуже, и для тебя также, если бы ты убил, чтобы понравиться себе, а не в самообороне или на службе у других.

Насуада кивнула:

- Хорошо сказано.

Повсюду Арья слушала с загадочным выражением. Независимо от ее собственных мыслей по этому делу она не разгласила их.

Оррин и Насуада беспокоили Эрагона многими вопросами о клятвах, которые он наложил на Слоана, так же как и вопросами об остальной его поездки. Допрос продолжался так долго, что у Насуады был поднос с охлажденным сидром, фруктами и пирогами с мясом, принесенный в шатер, наряду с бедром молодого вола для Сапфиры. У Насуады и Оррина была вполне достаточная возможность поесть между вопросами; однако, они удержали Эрагона так занятым разговором, что ему удалось съесть только два кусочка фрукта и несколько глотков сидра, чтобы промочить свое горло.

В конце концов король Оррин простился с ними и отбыл, чтобы проверить состояние своей конницы. Арья ушла минуту спустя, объяснив тем, что она должна сообщить королеве Имиладрис и как она сказала:

- Нагреть лохань воды, отмыть песок со своей кожи и вернуть своим чертам лица их обычный вид. Я не чувствую самой себя с отсутствующими кончиками моих ушей, с глазами круглыми и одинаковыми и костями моего лица в неправильных положениях.

Когда она осталась наедине с Эрагоном и Сапфирой, Насуада вздохнула и прислонилась своей головой к спинке стула. Эрагон был потрясен тем, какой усталой показалась она. Ушли ее предыдущая живучесть и твердость осанки. Ушел огонь из ее глаз. Она, понял он, делала вид, чтобы быть более сильной, чем она была, чтобы избежать искушения своих врагов и деморализования варденов видом ее слабости.

- Тебе плохо? – спросил он.

Она наклонилась к своим рукам.

- Не совсем. Это занимает гораздо больше, чтобы выздороветь, чем я ожидала... Несколько дней хуже, чем другие.

- Если ты хочешь, я могу…

- Нет. Спасибо, но нет. Не соблазняй меня. Одно правило Суда длинных ножей – это, что ты должен позволить своим ранам заживать самим, без магии. Иначе, соперники не вынесут в полной мере боли от своих разрезов.

- Это варварство!

Вялая улыбка коснулась ее губ.

- Возможно и так, но это – то, что есть, и я не потерплю неудачи так поздно в испытании просто потому, что я не смогла противостоять чему-то вроде боли.

- Что, если твои раны загноятся?

- Если они загноятся, то я заплачу цену за свою ошибку. Но я сомневаюсь, что это произойдет, пока Анжела помогает мне. У нее есть удивительный кладезь знаний, где имеются и лекарственные растения. Я почти верю, что она может сказать тебе истинное имя каждой разновидности травы на равнинах к востоку от сюда просто ощупывая их листья.

Сапфира, которая была такой спокойной, что казалась спящей, теперь зевнула – почти касаясь пола и потолок кончиками своей открытой челюсти – и тряхнула своей головой и шеей, посылая пятна света, отражающиеся от ее чешуи и кружащиеся по палатке с головокружительной скоростью.

Выпрямившись на своем стуле, Насуада сказала:

- Ах, я сожалею. Я знаю, это было утомительно. Вы оба были очень терпеливы. Спасибо.

Эрагон становился на колени и поместил свою правую руку на ее:

- Ты не должна волноваться обо мне, Насуада. Я знаю свои обязанности. Я никогда не стремился править; это не моя судьба. И если мне когда-нибудь предложат возможность сесть на трон, то я откажусь и посоветую, чтобы он достался кому-то, кто больше подходит, чем я, чтобы руководить нашей расой.

- Ты – хороший человек, Эрагонn, - пробормотала Насуада и сжала его руку своими. Затем она хихикнула. – Что о тебе, Роране и Муртаге, кажется, я провожу большую часть своего времени, волнуясь о членах твоей семьи.

Эрагон исправил утверждение:

- Муртаг – не моя семья.

- Конечно. Прости меня. Но тем не менее, ты должен признать, что просто потрясающе, сколько беспокойства вы трое вызвали и в Империи, и среди Варденов.

- Таков уж наш талант, - пошутил Эрагон.