Джеральд Бром - Косиног. История о колдовстве [litres]

Споткнувшись о ступеньку крыльца, Абита рухнула с ног, но вовремя подоспевший Отец подхватил ее на лету и удержал от падения.

– Мы – дикий люд! – вскричал Лес. – И мы сожрем твои потроха, а после все ваше племя сожрем, и он, Отец, об этом позаботится! Вот тебе правда! Главная и единственная, а остальное – все вздор!

– Сгинь, тварь паршивая! – зарычал Отец. – Сгинь, не то я твоими потрохами позавтракаю!

Злорадная улыбка на лице Леса мигом угасла. Яростно усмехнувшись Отцу, опоссум отвернулся и стремительно двинулся прочь.

Абита, присев на крыльцо, прикрыла лицо ладонями и тихо, безмолвно заплакала.

– Прости, Абита, – сказал Отец, садясь рядом. – Я многого в этой жизни не понимаю, но твою боль понять очень даже могу, а еще точно знаю: зла я тебе не хочу. Прежнее… это ошибка. Я не в себе был, и… Но с твоей помощью я, кажется, вот-вот отыщу верный путь. Надеюсь, заодно, вместе, мы с тобой оба отыщем, что каждому нужно.

Долгое время оба сидели молча. Тишину нарушало лишь козье блеянье да Бука, звучно лакавший из блюдечка молоко. В конце концов Абита тяжко вздохнула, утерла глаза, достала из кармана передника узелок и развернула его на крыльце, между собой и Отцом. В узелке оказались три ломтика медового хвороста.

– Это тебе.

Отец потянулся за угощением, но придержал руку.

«Не так все просто», – подумал он.

– Абита, кто я, по-твоему, на самом деле такой?

Абита задумалась.

– Не знаю, – поразмыслив, отвечала она. – Могу сказать только, во что мне хотелось бы верить. Помнится, мать рассказывала о всевозможных духах природы – о феях, об эльфах и о лесных божествах, больших и малых, ничтожных и могущественных. О стражах природы, пробуждающихся с приходом весны, вдыхающих жизнь в цветы и деревья, присматривающих за землей и людьми в обмен на надлежащие подношения. О язычниках, празднующих их возрождение в дни солнцеворота, устраивающих в их честь пиршества и пышные церемонии. О том, что всех их объединяет нескончаемый круговорот, круговорот смерти и возрождения. Так вот, я надеюсь, что ты – один из них. Что, полностью пробудившись, ты благословишь эту землю и не оставишь ее без заботы… а может быть, благословишь и меня. И обо мне позаботишься.

Небо с Ручьем встревоженно переглянулись, однако Отец закивал: очевидно, услышанное пришлось ему по душе.

«Почитание и подношения», – подумал он.

Слова Абиты напоминали о вчерашних видениях, о людях, преподносивших ему венки из цветов и бусы, о том, как эти люди его почитали. Затем Отцу вспомнился Лес, толковавший о подношениях Матери Земле в обмен на ее благословения. Сердце в груди застучало быстрее.

«Выходит, все это – тоже… тоже часть волшебства!»

Отец вновь потянулся к сладостям.

– Этого мало, – сказал он.

– Еще хвороста хочешь? – спросила Абита.

– Нет, я не о сластях. От тебя большее требуется.

От Абиты снова повеяло недоверием, и Отец понял: угрозы Леса не прошли даром. Удастся ли им когда-нибудь оставить все это в прошлом?

– Скажи, зачем ты мне жертвы приносишь? – спросил он.

– Похоже, они тебе помогают… облегчают душевные муки. Но, если уж начистоту… наверное, я надеюсь, что ты снова пустишь в ход чары и вернешь к жизни мои посевы.

«Да, да: дай мне кое-что нужное, а я дам взамен то, что нужно тебе!»

Отец устремил на Абиту пристальный взгляд, словно стараясь заглянуть в самую ее душу.

– Скажи, Абита, чего тебе хочется от этой жизни?

– Мне? Со мной все просто. Побольше яиц и свежего мяса, и полный огород овощей, и поле спелой, налитой соком кукурузы.

– Это не то, чего тебе хочется. Это то, без чего не обойтись. Ты ведь сделана не из надобностей, а из желаний, из грез. Так вот: чего тебе хочется? О чем ты мечтаешь?

Абита раскрыла было рот, но призадумалась.

– Даже не знаю. После смерти матери я думала только о том, как бы с голоду не умереть. То есть, с самого детства ни о чем не мечтала.

– Тогда о чем ты мечтала в детстве?

И снова Абита задумалась, замешкалась в поисках давным-давно похороненных воспоминаний.

– Ты наверняка дурочкой меня посчитаешь… но я мечтала стать королевой фей, бегать по лесу босой, петь, точно птица, летать среди деревьев, – с улыбкой, со смехом призналась она. – И понимать язык зверей, и разговаривать с ними. А как мы с братьями бегали по двору, размахивая руками, треща, точно сороки!..

С головой погрузившаяся в воспоминания, Абита сияла от счастья.

– Поклонись мне.

– Что?

– Я помогу тебе справиться с необходимым… и мечты достичь помогу, – сказал Отец, прижав ладонь к сердцу. – Чувствую: где-то во мне таится немалая волшебная сила, и с твоей помощью, вдвоем, чего мы только ни совершим! Теперь я понимаю, как выпустить мое волшебство на волю. Прежде всего, ты должна почтить меня по достоинству. Предложить мне эти вот… эти сласти.

Во взгляде Абиты отразилось недоумение.

– Я ведь только что тебе их предложила.

– Этого мало.

– Что значит «мало»?

– Подношение, дар… нужно всерьез предлагать. От всего сердца, понимаешь? Лесные божества, о которых ты слышала от матери… разве их не почитали? Разве не поклонялись им? Таков уговор между людьми и природой, это же ясно, как день.

– Поклоняться… пожалуй, я не…

– Ты все еще боишься меня?

Абита надолго умолкла и, наконец, кивнула.

– Боюсь. И совсем сбита с толку. И не понимаю, как быть. Слышу: отец меня остерегает, говорит, будто ты заберешь мою душу, а мать велит слушаться собственного сердца.

– И что говорит тебе сердце?

Абита взглянула в его серебристые глаза.

– Сердцу хочется поверить в тебя. Очень хочется. Очень.

Отец осторожно коснулся ее руки и тут же почувствовал, что сердце Абиты застучало куда быстрее.

– Вспомни, как волшебство объединило биение наших сердец, чтоб мы сумели взрастить кукурузу. Вспомни это блаженство, этот восторг, эту радость. Неужели из них может выйти хоть что-то дурное? Быть может, если ты поверишь, что я – лесной бог, я лесным богом и стану? Поверь в меня, Абита!

– Но кто же ты? Как мне не опасаться, как не бояться, что ты окажешься дьяволом или демоном? А вдруг, если слишком раскрыться перед тобой, ты душой моей завладеешь? Разве это не справедливо – тем более, что ты сам не знаешь, кто ты такой?

– Если у нас все получится, значит, я – не просто погубитель, не просто какой-то дьявол. Помоги мне отыскать себя, настоящего, а я всем, чем сумею, помогу тебе. Дам тебе кукурузное поле, а там… как знать: быть может, однажды мы и по лесу вдвоем полетаем.

Абита окинула взглядом кукурузное поле.

– Я слышала, будто Дьявол не может отречься от своего имени. Не зовут ли тебя Сатаной, или Люцифером? Поклянись, что имена эти тебе не принадлежат. Что ты – не сам Искуситель.