Джеральд Бром - Косиног. История о колдовстве [litres]

– Не принадлежат. Клянусь.

Абита надолго умолкла, не сводя глаз с его лица.

– А своего настоящего имени ты так и не помнишь?

– Не помню, – покачав головой, подтвердил Отец.

– Однако без имени тебе не обойтись. Отцом я тебя называть не стану.

Осмотрев Отца с ног до головы, Абита остановила взгляд на его рогах, пощупала косматую шкуру.

– Самсон! – объявила она.

– Что?

– Очень даже подходит. Самсоном тебя и назовем. В честь моего козла. Добрый козел был. Достойный.

Отец с сомнением покачал головой.

– Громкое имя, – пояснила Абита. – Славное и благородное.

– Сам… сон, – проговорил Отец, будто пробуя имя на вкус, и поднял взгляд на Абиту. – Самсон. Это и есть тот, кем тебе нужно меня видеть?

– Именно.

– Ладно. Тогда для тебя я – Самсон. Самсон, бог леса.

Стоило признать новое имя, глубоко в груди что-то встрепенулось.

– Да, – кивнул он. – Похоже, получить от тебя имя – тоже… тоже правильно.

И снова завеса, заслонившая от него прошлое, сделалась тоньше!

Подобрав с крыльца сласти, Абита подняла их перед собой, на салфетке, и пристально взглянула ему в глаза.

– Во имя Бога всевышнего, – не торопясь, отчетливо, с душой заговорила она, – прими, о владыка Самсон, этот скромный дар. Позаботься, пожалуйста, обо мне и о моей ферме, вдохни жизнь в мои посевы.

С этим она протянула медовый хворост ему.

Самсон принял угощение, и трепет в груди разросся, все тело исполнилось жизни. Пробужденная мощь росла, крепла с каждым съеденным ломтиком.

– Да, этот путь вправду верен, – прошептал он. Казалось, всколыхнувшиеся на усилившемся ветру сухие кукурузные стебли зовут его, просят о помощи. – Настала пора благих дел. Пора обрести былое великолепие.

Прихватив с собой кружку молока и Библию Эдварда, Абита вышла на крыльцо, разлила молоко по трем блюдцам, и села. Оглядывая кукурузное поле, она до сих пор с трудом верила собственным глазам: большая часть верхних акров обильно поросла высокими, крепкими стеблями.

Вот уже две недели она подносила Самсону скромные дары, и вместе со зверем вернула посевы к жизни. За это время даже дожди кое-какие прошли – не так уж много, однако благодаря им ей удалось наконец-то заняться хозяйством, остававшимся без присмотра: козами, курами, небольшим огородом и пчелами Эдварда (особенно пчелами Эдварда, так как медовый хворост Самсон, похоже, полюбил всей душой).

Поиск Эдварда среди деревьев у края поля завершились ничем. С тех самых пор, как она заключила уговор с Самсоном, Эдвард больше не появлялся.

– У нас получилось, Эдвард? – прошептала Абита. – Теперь ты свободен? Теперь ты обрел покой?

Бука, подойдя к блюдцам, принялся лакать молоко, а Абита открыла Библию и начала читать.

Беззвучно приземлившийся на крыльцо Небо с тоской, с вожделением уставился на молоко. Следом за вороном пожаловал и Ручей, но Бука едва удостоил их взгляда. Молоко им Абита выносила на крыльцо каждый день. По всему судя, молока обоим хотелось очень, однако принять угощение они отказывались наотрез.

Опоссум после той вспышки ярости на ферме не появлялся, чему Абита была только рада: век бы его, твари гнусной, больше не видеть.

Вышедший из зарослей Самсон пересек поле, поднялся на крыльцо, сел с нею рядом. Тут-то Абита и заметила волков – трех волков, остановившихся на опушке, как раз в том месте, откуда появился Самсон. Привстав, она потянулась к мушкету, но Самсон придержал ее за плечо.

– Они тебе ничего дурного не сделают.

– Откуда ты знаешь?

– Я им запретил.

Однако Абита замерла, не сводя с волков глаз, и через пару минут звери скрылись среди деревьев.

Абита с облегчением перевела дух.

– Ты можешь разговаривать с ними?

– В какой-то мере, – пожав плечами, ответил Самсон и заглянул через ее плечо в Библию. – А это – слова вашего бога?

– Да, – кивнула Абита. – Его преподобие пожаловал мне освобождение от посещения воскресных служб, а взамен взял с меня обещание читать хоть по полудюжины стихов в неделю. И, насколько я его знаю, без вопросов о прочитанном дело не обойдется.

– Чему же ваш бог учит? Что говорит?

– Много хорошего говорит. Однако все вместе порой здорово сбивает с толку. К примеру, отчего Бог позволяет Дьяволу души людские губить?

– Ты постоянно поминаешь то дьяволов, то богов. В чем между ними разница?

– Тут все просто, – отвечала Абита. – Боги благожелательны, заботятся о верующих в обмен на усердное поклонение. Ну, а от дьяволов – только напасти да муки.

– А если дело гораздо сложнее? – возразил Самсон. – Отчего бог не может быть и заботливым пастырем, и погубителем? И вознаграждать, и насылать невзгоды? Разве ваш бог делает только добро?

Абита хотела было ответить «да», но вспомнила о книге в руках и призадумалась.

– Нет. Пожалуй, нет. Наш Господь… Он и потоп на весь мир устроил, и моровые поветрия сколько раз на нас насылал, а тех, кто перед Ним провинится, обрекает на вечные муки. Может быть, все дело в том, кто как бога для себя понимает.

– Выходит, ваш бог – погубитель, – подытожил Самсон, явно обрадованный услышанным.

– Да, случается и такое. Сказано: пути Господни неисповедимы, – подтвердила Абита и захлопнула Библию. – Одним словом… путаницы во всем этом хватает.

– А может, у бога просто много сторон? – с надеждой предположил Самсон. – Хм-м-м… Ты приносишь мне жертвы, а я ращу кукурузу, забочусь о тебе в обмен на поклонение. Может, я все-таки бог? Твой бог?

Абита расхохоталась.

– Если бы все было так просто! Бога понять мне всегда было нелегко. С одной стороны – языческие науки матери, с другой – отцовские путаные, противоречивые взгляды на христианство… порой я вообще не знаю, кто он такой, наш Бог.

– А зачем только одним ограничиваться? – удивился Самсон.

Абита умолкла. Ответа у нее не нашлось: над этим вопросом она никогда всерьез не задумывалась. Помнится, мать нередко говорила об Иисусе и мире духов как чем-то едином, взаимосвязанном…

– Как по-твоему, сколько на свете богов? – спросила она.

– Не так много, как прежде, – откликнулся новый голос.

Обернувшись, оба увидели Леса. Прислонившись спиной к дальнему столбику крыльца, скрестив на груди руки, опоссум сверлил их хмурым, недобрым взглядом.

Выкусив из шерсти под мышкой клеща, Лес с хрустом разжевал его и проглотил.

– И если Отец в скором времени не возьмется за ум, – ожесточенно добавил он, – станет еще одним меньше.