Джеральд Бром - Косиног. История о колдовстве [litres]

Не прошло и пары минут, как кровь в жилах Абиты заструилась быстрее, в груди что-то затрепетало. Тепло внутри набрало силы, обернулось приятным согревающим пульсом под стать биению сердца. Все тело, от макушки до пят, охватила сладострастная дрожь. Не ахнуть, не застонать стоило немалых усилий. Казалось, сердце вот-вот разорвется на части, но тут внутреннее тепло потекло по всем жилам, дюйм за дюймом подталкиваемое вперед током крови. Наполнив грудь, оно устремилось в правую руку, достигло ладони. Пальцы заныли, словно тепло ищет выхода, рвется наружу, а уж куда его выпустить – это Абита знала наверняка.

Крепко стиснув в ладони ладонь Марты, думая о здоровье, об исцелении, она выпустила чары на волю, и тепло волшебства, будто только этого и дожидалось, хлынуло в тело девочки. Разом очнувшаяся от забытья, Марта взглянула в глаза Абиты. Казалось, обе они слились воедино: в тот краткий миг Абита чувствовала ее страх, жар лихорадки, зуд воспаленной кожи так явственно, точно сама больна корью. Но вот чары, растекшись по венам Марты, мало-помалу оттеснили жар прочь, и, наконец, страдания девочки сменились небывалым, невероятным облегчением.

Негромкого напева Абита не прерывала, пока не отдала Марте все тепло до последней капли, и лишь после этого выпустила ее руку.

Марта устало смежила веки.

– Аминь, – сказала Абита.

Следом за ней завершила молитву и матушка Картер. Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском дров в очаге, доносящимся из гостиной. Обе молчали, не сводя с девочки глаз. Что делать дальше, Абита не знала – не знала даже, чего ожидать.

– А ты не помнишь, быстро ли эта мазь помогает? – спросила матушка Картер.

Абита пожала плечами.

– Нет, не припоминаю. Знаю, что снадобья матери когда действуют, а когда нет… но этой мазью она лечила меня от оспы, и вправду, мазь помогла.

Сара, кивнув, пригляделась к дочери, не становится ли той легче.

– Спасибо тебе, Абита, за то, что решилась прийти к нам. Принести в дом его преподобия травяное зелье… тут храбрость нужна недюжинная. Мне ведь прекрасно известно: и меня, и его преподобия многие не на шутку побаиваются.

– Матушка Картер, поймите: если б не ваша с его преподобием доброта, мне бы, скорее всего, в живых уже не бывать. Не знаю даже, как вас благодарить.

– Томас принес мне твое угощение. Я была очень тронута, – призналась Сара и ненадолго умолкла, будто взвешивая следующую фразу. – Аби, я тебе кое о чем расскажу, но это должно остаться между нами.

– Разумеется.

– Ребенком, в Англии, я была жуткой озорницей. Мать называла меня наказанием Божиим. И даже в девушках никак не могла заставить себя делать, что велено.

Абита покачала головой.

– С трудом верится.

– Однако это чистая правда, – с улыбкой заверила ее Сара. – Мать так на меня сердилась, что порой отсылала к бабушке на несколько дней кряду. Вот о ней я и хочу рассказать. Видишь ли, бабушка тоже не чуралась знахарства да ведовства. Душой она была чиста, богобоязненна, но это никогда не мешало ей по мере сил помогать недужным, составлять для них снадобья. Бабушка, как и ты, считала все это делом исцеляющей длани Господа. А говорю я об этом не для того, чтоб поощрять тебя, но надеясь, что ты поймешь: это не я, это саттонцы против твоих занятий. Слишком уж многие здесь нетверды в вере и опасаются, как бы малейший соблазн не сбил их с пути, не отворил двери Дьяволу… и, вполне может быть, опасаются не напрасно – по крайней мере, на собственный счет. Так вот, Абита, к чему я веду… прости, что я так строга к твоим амулетам. Просто… э-э… – Глаза Сары заблестели от навернувшихся слез. – Просто именно этого от меня ждут все вокруг. Господь вверил нашу деревню в мои руки, и я очень хочу управлять ею, как подобает… вот только порой так трудно понять, что правильно, а что нет. На чем настоять, а в чем уступить.

Впервые в жизни заглянув под твердокаменную, неумолимую маску Сары Картер, Абита увидела под ней женщину, жену, обеспокоенную мать, и в первый раз со дня гибели Эдварда почувствовала себя не такой уж одинокой. Быть может, сегодня она обрела подругу?

С трудом сдерживая слезы, Абита крепко стиснула руку Сары.

– Я говорю не так складно, но прямо, без задних мыслей, скажу: вы – спинной хребет всей деревни. На вас, на вашем руководстве, вся жизнь в Саттоне держится.

Говоря это, Абита ничуть не кривила душой. Действительно, на супруге преподобного Картера и держалась жизнь всей деревни: ведь Сара Картер, будто хорошая мать, была строга, но справедлива, жила, как учила других, подавая пример всем прочим. Сама Абита пройтись по такому канату не рискнула бы ни за что.

Марта негромко застонала.

Сара, поднявшись, склонилась над ней.

– Абита, я просто тешу себя пустыми надеждами, или она в самом деле выглядит малость получше?

И вправду, выглядела Марта куда как лучше прежнего: краснота со щек спала, пот на лбу высох.

Сара коснулась щеки Марты тыльной стороной ладони.

– Ну и ну… жар… жар унялся!

– Благодарение Господу, – сказала Абита, вспомнив о необходимости вставлять имя Божие в ритуал при всяком удобном случае. – Услышал Он наши молитвы.

Ресницы девочки затрепетали, веки приподнялись.

– Ох, Марта, дорогая моя, – заговорила Сара, сжав руку дочери, – как ты себя чувствуешь?

– Пить хочется.

Сара, взяв с комода кружку воды, подала ее девочке. Пила Марта от души. Мало-помалу взгляд ее прояснился, глаза заблестели.

– А зачем здесь Абита?

– Абита пришла помочь тебе поправиться, сладкая, – пояснила Сара, шагнув к двери. – Томас! Томас, загляни к нам!

– А я о тебе, Аби, странный сон видела, – сказала Марта. – Ты там была, как ангел… только с рогами .

Негромко ахнув, Абита покосилась на матушку Картер, но та ничего не услышала.

Тем временем в спальню быстрым шагом вошел проповедник.

– Томас, жар унялся.

– Благодарение Господу, – выдохнул преподобный Картер.

– Да-да, – поспешила добавить Абита. – Похоже, Господь милосердный услышал наши молитвы.

Марта потрогала сыпь на плече.

– Мама, а эти шишечки… они больше не болят.

Действительно, сыпь на глазах становилась не такой красной, как прежде. Опасаясь, не кажется ли исцеление чересчур чудесным, Абита взглянула на его преподобие, но никаких следов тревоги в выражении лица преподобного не обнаружила – одно только безмерное облегчение.

Преподобный Картер преклонил колено.

– Благодарю Тебя, Господи, – сказал он. – Благодарю Тебя, ниспославшего нашей семье сие благословение.

Тут Абите сделалось ясно, что ей пора уходить – чем скорее, тем лучше. Марта нет-нет да бросала на нее странные взгляды, и под этими взглядами Абита чувствовала себя, как на иголках: а ну, как дочь Картеров вновь заведет разговор о рогах и копытах?