Джеральд Бром - Косиног. История о колдовстве [litres]

Сара в ужасе отступила назад, но двое стражей схватили ее и крепко стиснули с двух сторон.

– Держим, господин капитан.

Капитан Мур, примерившись, ткнул ножом в самую середину родимого пятна. Клинок вошел в тело на изрядную глубину. Сара пронзительно вскрикнула, но капитану это нисколько не помешало. Не обращая внимания на новые и новые вопли жертвы, он принялся проворачивать заостренный крючок вправо-влево и остановился лишь после того, как струйка крови из раны потекла по спине ровно, размеренно, без перебоев.

Сара обмякла всем телом и, если бы не охранники, подпиравшие ее с двух сторон, наверняка не смогла бы устоять на ногах.

– Похоже, не эта, господин капитан?

– Нет. Но испытание необходимо довести до конца: возможно, тут дело в каком-либо колдовстве.

– Разумеется, господин капитан.

И капитан Мур взялся за бородавку на левой груди Сары, а после – за отметину на внутренней стороне бедра. Испытанию каждой «метки» сопутствовало немало криков и крови. Наконец, изрядно разочарованный, капитан сдался. Выдернув из тела Сары клинок, он кивнул стражникам.

– На сегодня довольно.

Отпущенная стражниками, Сара, негромко рыдая, осела на землю.

Капитан Мур дочиста вытер окровавленный клинок и отложил его к другим инструментам.

– Сара, можешь одеться.

Что было сил вцепившуюся в прутья клетки Абиту трясло от негодования. Небольшая толпа у изгороди, без стыда пялясь на путающуюся в юбке и блузе Сару, оживленно шушукалась, и ярость вернула Абите дар речи.

– Бог все видит! – хрипло закричала она, оглядев зевак.

Взглянув в ее сторону, собравшиеся виновато потупились.

– Господь видит и ваши ухмылки, и ваши грязные помыслы! И каждого судит по делам его!

– Молчи, ведьма! – заорал в ответ Ансель. – Кто ты такая, чтобы за Господа Бога тут говорить?

Несколько человек в смущении отвели взгляды, но уходить никто даже не думал.

– Сара, – заговорил капитан Мур, – похоже, сегодня мы не продвинулись вперед ни на шаг. Столько страданий, и все понапрасну. Прошу тебя, давай покончим с этими пытками. Для этого нужно всего-навсего одно твое слово. Что скажешь, Сара? Пособляла ли ты Нечистому?

Сара взглянула капитану в глаза.

– Нет. Я – добрая христианка и служу только Господу. Слышите? – Возвысив голос, она повернулась к изгороди. – Слушайте, слушайте все! Я служу только Господу Богу. Одному только Господу Богу!!!

Капитан подхватил камзол с сумкой, кивнул стражникам, и те, оттащив Сару в клетку, вновь посадили ее под замок.

– Что ж, Сара Картер, твоя жизнь в твоих собственных руках. Времени на признание и покаяние у тебя – до завтрашнего утра. Желаю всем доброй ночи.

С этим он и покинул кораль.

На востоке неспешно занималась заря. Угнездившиеся на краю скального карниза, Лес и Небо с Ручьем свесились вниз, устремив взгляды на деревню индейцев-пекотов. Оказаться замеченными они не желали, а посему оставались невидимыми, но каждый из троицы диких прекрасно знал: шамана такими уловками не проведешь.

Оглядевшись вокруг, Ручей с Небом указали на крутой утес за деревней.

С трудом разглядев в его склоне пещеру, Лес вздрогнул и бросил взгляд на товарищей. О том, какая судьба ждет их, попадись они в лапы демону в обличье шамана, страшно было подумать. Много ли дикого люда осталось на свете, опоссум не знал. Оставалось только надеяться, что паре-другой таких же невеликих, от трех до пяти душ, кучек диких удалось затеряться там и сям на просторах этой земли. Когда-то они перекликались между собой, посылали друг другу негромкие песни, неотличимые от шороха ветра в ушах, и легкие ветры несли их напевы вдаль, на многие-многие лиги. Так было когда-то… но не теперь: услышит шаман, всем им несдобровать.

«Мать Земля, я крепко перед тобой виноват. Перед тобой и перед Отцом. Об одном молю: пусть вина моя не помешает тебе помочь Отцу и спасти дикий люд. Дай мне еще одну-единственную, последнюю возможность искупить грех. Смилуйся, Мать Земля, ведь мы – последние, не бросай же нас на погибель».

Еще раз взглянув на деревню, на снующих среди хижин пекотов, Лес шумно, тяжко вздохнул.

– Готовы? – спросил он.

Готовыми Небо с Ручьем на вид вовсе не казались, однако дружно кивнули.

– Ладно. Вперед.

Небо с Ручьем, сделавшись зримыми, взвились в воздух, устремились вниз, закружились над хижинами пекотов. Не прошло и минуты, как эхо людских воплей зазвенело, отражаясь от склонов окружавших долину скал, однако Лес не удостоил поднявшуюся суматоху и взгляда: сам он замер, не сводя глаз с пещеры.

Увидев духов, выглянувший за порог Мамунаппехт поспешно скрылся в пещере, а минуту спустя вновь вышел наружу, вооруженный мешком и длинным рогатым посохом с сетью вроде паучьей, натянутой между рогов.

Небо с Ручьем, тоже заметившие шамана, метнулись к опушке леса.

Шаман с невероятной ловкостью спустился с отвесной скалы и исчез среди зарослей, устремившись за ними, в погоню.

Не тратя времени даром, Лес со всех ног помчался к пещере. Много ли у него времени? Как знать… Мамунаппехт вполне мог изловить обоих духов сразу же, а мог не поймать их вовсе, однако напрасными надеждами Лес вовсе не обольщался: так ли, иначе, в пещере его ожидает ловушка, и, не сумев спасти Отца, назад он уже не выйдет.

– Хитер ты, демон, хитер, – прошипел Лес, обнажив в свирепой улыбке два ряда крохотных, игольно-острых клыков. – Хитер, спору нет. Но на твои хитрости у нас отыщется пара уловок, тебе еще неизвестных.

Неторопливо взошедшее солнце вновь привело за собою гнетущую удушливую жару. Измученная, изнемогшая, Абита раз за разом теряла сознание и вновь приходила в себя. Идти на убыль не по-осеннему жаркий зной никак не желал. Все вокруг казалось горячечным бредом, кошмарным сном о сводящих мускулы судорогах, боли, жажде и голоде. Время от времени она замечала людей, глазевших на нее из-за изгороди. Как-то раз за оградой кораля мелькнула и злорадная, торжествующая ухмылка Уоллеса, но в самом ли деле он здесь, или просто привиделся Абите в бреду, сказать было нелегко: ведь, кроме него, Абита видела среди зевак и Эдварда, и мать – даже отец не преминул появиться, только Самсон все не приходил, не откликался, сколько его ни зови.

Вдруг прямо в лицо Абите ударило ледяным холодом. Спустя пару секунд она осознала, что ее окатили сквозь прутья ведром воды – чудесной, на диво прохладной воды. Из пересохшего горла сам собой вырвался негромкий стон, и Абита принялась жадно слизывать капли с ладоней, с предплечий, высасывать воду из ворота блузы и прядей волос.