Амели Вэнь Чжао - Алая тигрица [litres]

– Даже псы, испытав боль, знают, что нужно быть послушными.

Кис остался стоять, неподвижный, словно статуя, высеченная из камня.

Сорша вложила окровавленный кинжал в ножны и повернулась.

– Тогда пойдем, – сказала она, направляясь к дверям, ее шаги резко замедлились. – У нас пир, который мы должны посетить в восемь колоколов.

Линн отпрянула, когда Сорша пронеслась мимо того места, где она пряталась. Ее сердце так быстро колотилось в груди, что она думала, оно вот-вот разорвется. При любых нормальных обстоятельствах егерь легко бы ее обнаружил. Но Кис, должно быть, не почувствовал ее силы родства из-за черного камня в этом месте. Должно быть, это блокировало его силу так же сильно, как и ее.

На мгновение Кис остановился прямо перед дверями, его мышцы напряглись так, как она к этому привыкла. Он начал поворачивать голову, как будто собираясь повернуться к ней, но затем слегка встряхнулся, шагнул вперед и исчез за дверями.

Линн опустила кинжал только после того, как затихло эхо их шагов.

А не показалось, что весь ее мир изменился.

– Артефакт крадет силу родства, – выдохнула она, слова прозвучали сюрреалистично, даже когда она произнесла их вслух.

Ученый Таршон кивнул.

– Сифон высасывает магек их силы и одалживает ее носителю. – Он протянул руки ладонями вверх. – Принципы алхимии: чтобы давать, нужно брать. Магеки остаются внутри сифона, носитель просто направляет их.

Ане стало плохо. Она подумала о том, что Линн рассказала ей о человеке с двумя силами родства, которого они встретили в Кирилии, о том, с каким страхом ее подруга говорила.

Взгляд ученого Таршона скользнул по книге в ее руках, по странице, на которой она была открыта.

– Давным-давно, – тихо сказал он, его голос эхом отдавался под священными картинами, – боги покинули наш мир. И все же они оставили за собой следы магии. Госсенвол, вассенгост… и в нас, в магенах. Кирилия получила в подарок черный камень. А Брегон… мы получили морской камень. – Почти два десятилетия назад человек по имени А. Э. Керлан обнаружил морской камень и начал его добывать. – Ученый Таршон кивнул на том, который держала Ана. – Вы знаете остальную часть истории. Керлан обнаружил его магические свойства поглощения и превратил его в мощное оружие, способное поглощать магию. Когда адмирал Фарральд узнал, что он делает, он сообщил об этом брегонскому правительству. Бывший король Реннарон объявил эти эксперименты актом жестокости по отношению к магенам. Он навсегда изгнал Керлана, а все его исследования и сифоны были уничтожены. Все… кроме одного.

Ане показалось, что она попала в сон – кошмар. Слова Таршона доносились до нее как будто издалека.

– Без ведома короля адмирал Фарральд сохранил один сифон и начал экспериментировать с ним. Ему потребовалось много времени, чтобы достичь того, на чем остановился Аларик Керлан. Как только он понял их силу, он создал исследовательское подразделение в Блу Форте… для разработки идеального сифона и создания следующего поколения магенов.

Информация закружилась в голове Аны.

– Зачем вы мне это рассказываете? – прошептала она. – Почему вы не попытались остановить это?

Печаль отразилась на его лице.

– Мой отец был первым ученым, который работал с адмиралом Фарральдом над этими экспериментами. Он погиб в результате несчастного случая с сифоном, и поэтому адмирал Фарральд назначил меня своим преемником.

Тогда имело смысл, что Таршон был назначен главным ученым в таком юном возрасте.

– Он пригрозил рассказать все правительству, если я не подчинюсь, – продолжил Таршон, склонив голову. – У меня никогда не было выбора.

Его слова напомнили ей о Кисе, когда она столкнулась с ним на городской площади в Ново-Минске. Она подумала о нем, о Юрии, работающем во дворце учеником, чтобы прокормить свою мать и сестру на юге, о бесчисленном количестве других, кто пострадал от бо́льшей силы.

Тогда Ана поняла, что выбор – это роскошь.

– Вы только что сделали свой выбор, главный ученый Таршон, – тихо сказала она. – И этот выбор определяет вас.

Он долго смотрел на нее из-за стекол очков. В великой библиотеке воцарилась тишина, фрески богов наверху наблюдали за происходящим.

И в этой тишине раздался еще один звук: нетвердый стук каблуков по камню.

Двойные двери в конце коридора распахнулись, и Ана с Таршоном обернулись.

– Вот ты где, – улыбка Сорши была острой, когда она направилась к ним. В ней было что-то другое, как будто она была наполнена новой энергией.

Ана ощетинилась, поворачиваясь к девушке. Она безошибочно уловила присутствие крови, запятнавшей темно-синюю униформу Сорши.

– Чего ты хочешь? – огрызнулась она.

– О, я искала тебя, – Сорша изобразила невинность, надув губки. – Не пора ли мне сопроводить тебя на встречу в Годхаллеме? Три Двора собрались на эту вечеринку!

Ана уже собиралась ответить, когда в дверях появилась вторая фигура.

– Кис, – позвала она, и облегчение охватило ее, когда она поспешила вперед.

– Но сначала позвольте мне разобраться с нашим главным ученым, – сказала Сорша, и что-то в ее тоне заставило Ану насторожиться. – Дорогой Таршон, навечный благородный дурак. Я уже начала думать, когда ты начнешь разглашать наши государственные секреты.

Ана резко обернулась как раз в тот момент, когда Сорша вонзила свой клинок в грудь ученого.

Он тихо вскрикнул и отшатнулся, врезавшись в полки на стене. Кровь залила чувства Аны, расцветая красным на одежде Таршона.

– Нет, – выдохнула она, наблюдая, как человек, в чьих руках были ответы на вопросы о спасении этого мира, начал истекать кровью у нее на глазах.

Ана набросилась на Соршу со своей силой родства… а потом все исчезло. Знакомое присутствие проникло в глубь ее сознания, сжимая ее силу, как холодный металл. Ана стиснула зубы, внезапное исчезновение ее силы дезориентировало ее.

Она повернулась и увидела, как Кис спокойно наблюдает за ней.

Осознание щелкнуло в голове.

– Ты, – рычание сорвалось с губ Аны. – Я должна была догадаться.

Сорша захихикала от восторга.

– Нет ничего, что я люблю больше, чем небольшую перемену в союзах! – взвизгнула она и подкралась к Кису, прикоснувшись к его щеке. Он сидел совершенно неподвижно, выражение его лица было непроницаемым. Ее голос был низким, насмешливым напевом, когда она ласкала его лицо. – Трагично, как наша любовь и верность делают из нас слуг.

Вспышка эмоций на лице Киса, такая короткая, что Ана подумала, что ей это показалось.

– О чем ты говоришь? – прорычала она. – Чего ты хочешь?

– Чего я хочу? – прошептала Сорша, а затем закричала: – Чего я хочу?

Ана вздрогнула, когда девушка разорвала воротник своей рубашки. Движением, которое можно было бы назвать почти нежным, она прикоснулась пальцем к гладкой полоске своего черного воротника.