Ренсом Риггз - Казни Дьявольского Акра [litres]

Наш парад завершился у невысокой круглой каменной башенки, в которой раньше проращивали бесцветник – ингредиент непотребной браги, которой печально славились опарышевые фермеры Дьявольского Акра. Никакого значения это, впрочем, не имело. Требования к bælstede [24]у имбрин не так уж многочисленны: крепкие двери, запоры на них и крыша с дырками. В этой крыше дырок имелось предостаточно.

Никаких речей тоже не последовало. Когда последнее тело положили внутри и дверь запечатали, толпу отогнали так далеко от здания, что я подумал, уж не взорвать ли его они решили. Вместо этого мисс Сапсан издала звонкий птичий клич, и тут же колоссальная туча скворцов снизошла с неба и через дыры втянулась в здание. Внутри поднялся страшный шум.

– Что они там делают? – шепотом осведомился я у Еноха.

– Обчищают кости от плоти, конечно. – В глазах у него блестели слезы. – Их потом измельчат в порошок и превратят в лекарства. У костей имбрин есть множество применений – было бы преступно тратить их зря.

А что, отличное завершение. Вся жизнь имбрины – служение, без конца и края. И даже после смерти им еще есть чем заняться.

Птицы потянулись из дыр назад, в небо. Несколько имбрин, взрослых и стажерок, осторожно приблизились к двери и по очереди заглянули в замочную скважину: убедиться, что кости чисты.

Нур стояла, прислонившись ко мне, с закрытыми глазами.

– Ты в порядке? – спросил я ее.

Как спрашивал всегда.

Она просунула ладошку в мою, подумала секунду и открыла глаза.

– Просто прощалась. Надеюсь, в последний раз.

Облако скворцов поднялось над домиком и растворилось в желтом небе.

Дел в Акре было невпроворот: предстояли другие похороны, да и немало всего нужно было расчистить, отремонтировать, обсудить… но все это прекрасно могло подождать еще денек или хотя бы несколько часов. Мы, наконец, заслужили немного отдыха. Настоящего, без постоянно висящей над головой угрозы полного уничтожения.

Толпа рассосалась. Все разошлись по своим домам и общежитиям. Никакого массового исхода к выходу из петли и дальше, в настоящее, не наблюдалось, хотя имбрины и опасались, что именно это произойдет после тотальной перезагрузки. Никакие твари и пусто́ты нас больше не донимали и внутренние часики не тикали, но внешний мир со своими опасностями пока никого не прельщал.

Мы с друзьями побрели обратно, в Дом-над-Канавой – с тяжелым сердцем, но все-таки радуясь, что все мы снова вместе.

Мы победили.

После ста с лишним лет борьбы Каул и его когорта чудовищ наконец отправились в небытие. Правда, странным людям все равно оставалось кому противостоять, но это «кому» было обширнее, скучнее и гораздо, гораздо старше. Оно называлось «все нормальное человечество».

Против этой угрозы наше сообщество было заточено с самого начала. Мы ее знали и мы ее обходили. Именно из-за нормальных людей имбрины и начали строить петли еще тысячи лет назад. Из-за нормальных людей мы скрывали свою истинную природу, а имбрины принимали законы, строжайше запрещающие открытую демонстрацию всяких странностей во внешнем мире. Имбрины веками боялись разоблачения и неустанно работали, чтобы его не допустить. Но теперь, когда нас все-таки разоблачили, они встретили этот удар на удивление хладнокровно. Миллард подслушал, как они обсуждали это во дворе у моих родителей и пришли к выводу, что со временем и при известных усилиях то, как нас сейчас воспринимают, можно будет изменить. И нет, не стиранием памяти – нам тогда половине планеты придется память стереть! – а при помощи долгой и планомерной кампании добрых дел. Проявляя добрую волю к миру, мы постепенно взрастим ответную по отношению к себе.

Но до этого прекрасного дня нам еще жить и жить. И до тех пор нам будут нужны петли. В самом этом факте было что-то странно утешительное: мы возвращались к прежнему образу жизни, опасности и ограничения которого… были предсказуемы, привычны и понятны.

Мир никогда не был радушен к странным – таким он и остался и в обозримом будущем не собирался меняться. Но этого было достаточно. Даже Дьявольского Акра было достаточно. У меня есть друзья. Я, кажется, влюбился. И я могу быть здесь счастлив – работая над восстановлением нашего мира и превращением его во что-то такое, чего уже никому никогда не удастся разрушить. Во что-то… да, нерушимое.

В конце концов, это мы всегда были друг другу настоящим домом. И ничего другого я в жизни не хотел.

Не успели мы всей гурьбой ввалиться в Дом-над-Канавой и разбрестись по спальням, предвкушая встречу с кроватью, как вернулась мисс Сапсан и опять собрала нас в кухне.

– Погодите скидывать ботинки, – сказала она. – Мне нужно кое-чем с вами поделиться. Но не здесь.

И она действительно не сказала больше ни слова, пока не протащила нас снова через весь Акр в Бентам-хаус и вверх, по всем этажам, до нижнего коридора Панпитликума, так и лежавшего пока в руинах.

– Как вам всем хорошо известно, – заговорила она, шагая лицом к нам и спиной вперед мимо рядов заколоченных дверей в петли, – утрата мисс Шилоклювки создала вакансию, которую нужно заполнить как можно скорее. Она была великанша. Настоящая львица. Никто из нас в одиночку не смог бы заменить ее. Вот почему мы с мисс Кукушкой разделим друг с другом пост Верховной имбрины.

– Ого! – вскричал Миллард. – Такого еще никогда не случалось.

– Это сложный новый мир, – кивнула мисс Сапсан, – и нам предстоит обучить больше новых имбрин, чем когда бы то ни было.

– Значит, вы и Академию имбрин будете вдвоем возглавлять? – уточнила Эмма.

– Именно так.

– Но вы же все равно останетесь нашей директрисой, правда? – Клэр даже прижала свои маленькие ручки к щекам.

– Ну, конечно, дорогая! Я просто буду немного больше занята, чем раньше, но вы все равно останетесь моими подопечными.

Клэр только что не растаяла от облегчения.

– А это значит, что вы теперь будете жить где-то в другом месте, с имбринами-стажерками? – спросила Оливия. – Пожалуйста , не бросайте нас, мисс!

– Нет-нет, это они будут жить с нами – мы все останемся вместе. Дети мои, вы совершенно не так все поняли.

– Но мы же не в Доме-над-Канавой станем жить, правда? – умеренно ужаснулся Гораций. – Я хочу сказать, он замечательный, да, но все же…

– Самую малость тесный и грязный? – расхохоталась мисс Сапсан. – Ну, нет. Нам нужно побольше места, чтобы расправить крылья. И, мне думается, вы бы не отказались снова получить по личной спальне, как встарь – я не права?

– Да! Миллион раз да! – вскричал Гораций, стреляя глазами в сторону Еноха. – Есть люди, с которыми никого нельзя заставлять делить комнату!