Ренсом Риггз - Казни Дьявольского Акра [litres]

– И что же вы для нас нашли? – Оливия попыталась разглядеть, что там, у мисс Сапсан за спиной. – Новую петлю?

– Надеюсь, не какие-нибудь тропики опять? – проворчал Енох. – Мы с такой погодой категорически несовместимы.

На самом деле у многих заметно испортилось настроение. После всех этих испытаний подопечные мисс Сапсан стали настороженно относиться к переменам… а эта конкретная обещала снова оказаться глобальной.

Но мисс Сапсан сделала вид, что ничего не замечает.

– Уверена, погода подойдет тебе просто отлично, Енох. Прошу, нам сюда.

Мы как раз дошли до части коридора с новыми дверями. Всего их было десять, и мисс Сапсан остановилась у самой последней. Ни таблички, ни каких-то отметок.

– Куда она ведет? – спросил я.

– Если я вам скажу, сюрприза не получится, правда?

И она с улыбкой распахнула дверь. За вполне обычной кроватью, ночным столиком, гардеробом и отсутствующей четвертой стеной расстилался летний лес. Это могло быть почти любое место, почти любой год… Мы прошли через комнату и нырнули в крапчатый, лиственный солнечный свет. Дул слабый приятный ветерок, ветки шелестели так успокаивающе, так приветливо…

Мисс Сапсан шагала впереди.

– Тут есть тропинка, хотя маршрут я еще не разметила. Пришлось внести несколько поправок, ну да сами увидите…

Мы следовали за ней сквозь зеленую чащу. Друзья таращились на все вокруг глазами размером с добрую тарелку и о чем-то нервно шептались. Я тоже чувствовал какое-то странное возбуждение, но почему – не понимал.

– В последнее время Перплексус упорно трудился над одним секретным проектом, – возвестила мисс Сапсан. – Я не хотела вам рассказывать, пока он не даст добро. Вот уже несколько лет мы собираем небольшие, но важные фрагменты петель – создаем что-то вроде семенного фонда или ДНК-архива в надежде, что в один прекрасный день из них можно будет вырастить некоторые…

– Мисс? – перебила ее внезапно Клэр (голос у нее сделался совсем высоким и дрожал). – Почему этот лес выглядит таким… знакомым?

– А вы идите и посмотрите сами, – мисс Сапсан махнула рукой вдаль. – По тропинке и во-о-он за те деревья.

Клэр сорвалась с места, прошила лиственный занавес, и через мгновение мы услышали крик.

Все ринулись следом. Я вырвался из чащи на какую-то очень знакомую грунтовую дорогу. Клэр уже была далеко впереди – она скакала на месте и тоненько пищала. У меня по спине побежали мурашки.

Эмма остановилась как вкопанная у меня за спиной и громко ахнула.

– Это же Кэрнхолм! – завопила Оливия. – Мы на Кэрнхолме!!

Тропинка бежала от старого болота к дому. К дому мисс Сапсан! Мурашки решили расползтись дальше, по всему телу.

– Как я и говорила, пришлось сделать кое-какие изменения, – мисс Сапсан улыбалась во весь рот. – Вход у нас больше не через курган – слишком уж там грязно…

Но мы уже все мчались вперед, и голос быстро стих позади.

Нур я тащил за собой за руку.

– Да чего все с ума-то сходят? – полюбопытствовала она.

– Мы снова дома, на острове! – прокричал во все горло я.

Оно было все еще здесь… вернее, снова здесь – лес, тропинка. Но как насчет самого…

И вот за поворотом, на вершине невысокого холма перед нами предстал дом мисс Сапсан. Наш дом. И он был великолепен. Все камни на месте, все окна целы. Свежая краска, буйство цветов на клумбах, солнце сверкает на лоснящейся крыше. Я остановился на краю двора и попытался вобрать все это великолепие, выпить взглядом, пока остальная компания носилась по лужайке и нечленораздельно вопила от восторга, не веря собственным глазам.

– Он даже еще красивее, чем я себе представляла, – восхищенно вздохнула Нур, переводя дух.

Я только и смог, что кивнуть: в горле стоял ком, ни слова не выговоришь.

– Наш дом, наш милый старый дом! – голосил Гораций. – Он идеален!

Фиона и Хью танцевали в розарии. Бронвин совсем захватили эмоции: она стояла и рыдала возле старого колодца, с совершенно мокрым лицом, а Эмма и Миллард ее заботливо обнимали.

Мисс Сапсан поравнялась со мной и Нур.

– Второе сентября 1940 года. Еще одна правка: мне удалось передвинуть часы немного назад, и теперь нам предстоит ознакомиться с целым новым днем. И никаких больше бомбежек!

Она пошла погладить по голове Бронвин, а потом собрала нас всех во дворе перед домом. Остальные девять имбрин тоже получили свои восстановленные петли, сообщила она, и теперь все странные, скопившиеся в Дьявольском Акре, смогут возвратиться домой – если сами того пожелают. И, конечно, никто больше не будет привязан к петле, как в прежние времена. Панпитликум – вон там, сразу за лесом, а оттуда вы сможете отправиться…

– Практически куда угодно, – закончил за нее Миллард.

– Я больше никогда никуда отсюда не захочу! – объявила Клэр. – Отныне и навсегда я с нашего острова больше – ни ногой.

Мисс Сапсан ласково погладила ее белокурые кудряшки.

– Это уж как ты сама решишь, дорогая.

Клэр всхлипнула, обняла ее за ногу и вцепилась изо всех сил, а мисс Сапсан так и похромала дальше – с маленькой девочкой, висящей у нее на ноге, как коала.

– Все хорошо, моя милая, поплачь, поплачь…

Кэрнхолм больше не был для нас золотой клеткой, пожизненным сроком из череды открыточно-идеальных дней, от которой, как ни крути, некуда деться. Мы могли уйти в любой момент. Или не уходить никогда.

Мы наворачивали круги вокруг дома. В воздухе пахло морем и цветами. Солнце сверкало в окнах. Кэрнхолм выглядел совершенно новеньким, как с иголочки, но в остальном все было на своих местах, в точности как я помнил – вплоть до расположения плетеных стульев на лужайке в саду. А, нет – нашлось и одно исключение: наш знаменитый топиар был теперь не микеланджеловским Адамом, указующим в небо, а зеленым мемориальным портретом мисс Шилоклювки, радушно распахнувшей руки.

Все еще с Клэр, висящей на ноге, мисс Сапсан взошла на крыльцо к парадной двери и обернулась к нам.

– Я очень, очень … – Слезы блестели у нее в глазах; она шмыгнула носом, посмотрела в сторону и сделала глубокий вдох. – Я очень горда, что могу называть вас моими детьми. Заботиться о вас… и чтобы вы заботились обо мне – величайшая честь в моей жизни. Вы сделали меня очень счастливой имбриной.

– Ох, мисс, мы так вас любим! – взорвалась Оливия. Выскочив одним махом из ботинок, она взлетела на крыльцо и вцепилась во вторую ее ногу.

Остальные бросились следом и один за другим все набились к ней в объятья.

– Добро пожаловать домой, – прошептала она. – Добро пожаловать домой, мои дорогие.

Так мы и стояли, завязавшись в один большой узел – кто-то плача, а кто-то смеясь, – пока мисс Сапсан не высвободилась и, захлопав в ладоши, не призвала нас к тишине.