Джо Аберкромби - Мудрость толпы [litres]

– Как они затащили сюда наверх эти гробины? Я сама-то сюда еле залезла!

Ее лицо осунулось, а в груди саднило от зимнего воздуха, но тело было все липким и горячим после подъема, так что она никак не могла решить, то ли закутаться в плащ поплотнее, то ли, наоборот, скинуть его с себя.

– Вот здесь Черный Доу дрался с Кальдером. – Трясучка стоял на краю круга камней, глядя внутрь, на покрытую снегом площадку, заросшую спутанным бурьяном и колючками. – Один на один, до смерти.

– Ага, и ты смухлевал, – вставила Изерн. – Это ведь ты долбанул Черного Доу по затылку вот этим самым мечом, который сейчас у тебя на поясе! Поэтому Кальдер стал Черным Кальдером и захватил в свои руки Север, и отдал Скарлингов трон своему братцу, а тот отдал его своему племянничку. – Она оттопырила нижнюю губу и поскребла горло. – Так что, если подумать, это ты во всем виноват!

Трясучка нахмурился, глядя на серую рукоять своего меча, потом поглядел на Изерн.

– На тот момент Кальдер казался лучшим выбором.

– А сейчас?

– А сейчас, – перебила Рикке, – нет никакой возможности изменить все, что было сказано и сделано с того дня, и исправить все, что запуталось и перекосилось. Это не вопрос правильного или неправильного выбора – не больше, чем когда дует ветер или падает снег.

Она осторожно, словно дотрагивалась до спящего пса, положила ладонь на один из камней. Может быть, она надеялась, что ее Долгий Взгляд откроется и покажет ей скрытую истину, – но если здесь и была высокая магия, то она давно выветрилась. Ну или у Рикке не было ключа, который мог бы ее открыть. Камень оставался просто камнем.

Корлет вытащила фляжку, сделала небольшой глоток и пустила ее по кругу.

– Похоже, твоего друга еще нет.

– Он мне не друг, – отозвалась Рикке, тоже делая глоток.

– В таком случае мы еще успеем отвалить, пока он не пришел, – сказала Изерн. – Ты захватила Уфрис без его помощи, захватила Карлеон без его помощи, захватила половину Севера без его помощи – и вот теперь он подкатывается к нам, обнюхивая углы, словно барсук в курятнике! Тебе не нужна его помощь, чтобы заполучить в свои руки вторую половину.

– Поглядеть, как все складывается, так она может понадобиться, чтобы удержать в своих руках первую.

– А из-за чего оно так складывается? Из-за того, что ты задирала нос! Разве я не говорила тебе, что если будешь задирать нос, то споткнешься и полетишь в собственную могилу?

– Примерно тысячу раз. Не будет большого вреда, если я послушаю, что он хочет сказать.

Изерн повернула голову и сплюнула сок чагги, оставив на своем подбородке бурую струйку.

– Скоро ты скажешь, что не будет большого вреда, если засунуть краба себе в штаны.

– Мои штаны, мне и выбирать, что в них совать, – буркнула Рикке, передавая фляжку Трясучке.

– Так-то оно так, да вот только этот твой выбор – очень неудачный, как и большинство твоих решений, с тех пор, как ты умостила на Скарлинговом троне свою тощую задницу.

Рикке скрипнула зубами.

– Знаешь, мне скоро надоест выслушивать твои пренебрежительные отзывы о моей заднице.

– А мне уже надоело смотреть, как по-идиотски ты управляешь Севером!

– О, это ты показала более чем ясно! Думаю, я уже догадалась, что ты имеешь в виду – благодаря тому, что ты постоянно это повторяешь прямо мне в лицо, не глядя, сколько человек тебя слушает!

– Благоразумный лидер черпает мудрость у своих советников.

– Жаль только, что у моих советников ее и в помине нет!

– Э, э, – проговорил Трясучка, опуская фляжку. – Моя жизнь, полная поражений, может служить неиссякаемым источником мудрости!

Рикке проигнорировала его.

– Было время, когда твои уроки смахивали на мудрость, Изерн-и-Фейл. Теперь они смахивают на безумную болтовню, состряпанную на коленке. Или еще хуже – на самые безумные куски, которые ты вытащила из безумной болтовни твоего папаши, как пьяная белка, выковыривающая полупереваренные орехи из чужого помета. Я могу превосходно обойтись без постоянного уничижения моего авторитета!

– Трудно унизить то, чего практически нет, – отрезала Изерн. – Сперва ты обосралась с Гвоздем, а теперь считаешь, что Йонас Клевер – тот мешок, в котором стоит хранить все наши надежды?

– Есть задачи, для которых надежные люди не подходят, – проворчала Рикке. – Чтобы поймать кролика, нужен хорек, а не бык.

– Смотри, как бы этот хорек не забрался к тебе в штаны.

– Что у тебя за навязчивая идея касательно животных в моих штанах?

– Я тоже не понимаю, – буркнула Корлет.

– А ты вообще заткнись, девчонка! – взвилась Изерн, оборачиваясь к ней и потрясая копьем перед ее лицом. – Не то я закрою тебе рот так, что он потом не скоро раскроется!

– Что ты к ней-то докапываешься? – Рикке шагнула между ними. – Ты с самого начала имела на нее зуб, а ведь она всего лишь пыталась помочь. Во имя мертвых, ты же рычишь на нее, как цепной пес! Как ты думаешь, Корлет, тебе приходилось в жизни видеть женщину, которая больше напоминала бы цепного пса?

Корлет, моргая, взглянула на Изерн, потом на Рикке, потом сглотнула.

– Если честно, я бы лучше предпочла не влезать между вами двумя.

– Вот она, мудрость, – заметил Трясучка, хмуро глядя на их закипающую склоку.

Рикке не слушала его:

– Ты слишком великодушна, Корлет! Видишь, Изерн, какая она великодушная? А ты все брешешь на нее, как будто тебя с цепи не спускают!

Изерн сжала древко своего копья так, что побелели костяшки.

– Вроде бы я тебя спасла, разве не так? Тогда, в лесах? Среди зимы? Не каждая цепная собака на такое способна!

– Ты действительно меня спасла, и мои уши уже болят от напоминаний, а глотка – от благодарностей за это. Если бы я планировала снова заблудиться в лесах, ты была бы первой, кого я избрала бы в спутницы. Но поскольку я планирую вместо этого сидеть на троне Скарлинга, то я начинаю сомневаться, что ты подходишь на эту роль. – Рикке махнула рукой в сторону Корлет. – Существуют люди с более трезвыми головами и гораздо более приятным характером, которых я могла бы поставить возле своего локтя.

Изерн прищурилась:

– Да что ты говоришь?

– Клянусь тебе! И если мои слова для тебя жестковаты, можешь прихватить их с собой обратно в холмы, откуда ты пришла, и снова заняться постройкой домов из дерьма, или чем у вас там принято заниматься. Я знаю, ты дала обещание моему отцу, но мой отец вернулся в грязь, и твое обещание отправилось вместе с ним, во всяком случае, на мой взгляд, понимаешь ли . – (Последние слова Рикке произнесла, передразнивая горский акцент Изерн – весьма удачно, по ее собственному мнению.)

Изерн была далеко не так довольна. Точнее говоря, на протяжении этой речи она мрачнела все больше, пока не приобрела вид настолько свирепый, что Рикке даже немного обеспокоилась, не зашла ли на шаг-другой дальше, чем следовало.