Марина Ефиминюк - Неидеальная Чарли Тэйр [litres]

– Поедем в Ос-Арэт, нечисть в общежитии не поднимает шума, а по ночам в коридорах не гасят лампы, – вымолвил в тишине Ноэль.

Некоторое время мы, словно прикованные, через темноту смотрели глаза в глаза. Сквозь небольшие оконца в салон экипажа, согретый магией и нашим дыханием, практически не просачивался свет уличных фонарей, но я ощущала взгляд Ноэля, словно этот самый взгляд вдруг сделался осязаемым.

– На моей руке все еще завязана обручальная нить.

Я не смогла сказать, что не готова к тому, что предлагает ночевка на узкой кровати, когда в комнату не ломится шумная подруга, а домовик не крадет шарфы. Когда никто во всем белом свете не помешает…

– Позволишь? – вдруг произнес он и раскрыл широкую ладонь.

Без колебаний я сняла перчатку и протянула руку. Прохладными пальцами Ноэль поднял рукав моего пальто, дернул за ленты на манжете платья и обнажил тонкое запястье. В сизой темноте салона обручальная нить горела яркой линией.

Не знаю, откуда взялось безмерное доверие к Ноэлю, словно впечатанное в глубокое подсознание, но я даже не дернулась, когда он призвал магию. Под моей бледной кожей, изрисованной прожилками вен, вспыхнуло белесое свечение. Оно зародилось в запястье, скованном мужскими пальцами, как тесным браслетом, горячей волной прошло до локтя и чувствительно выстрелило в плечо.

– Больно?

– Ни капли, – покачала головой.

Северянин осторожно выпустил мою руку. Оказалось, что символ помолвки потух. Безусловно, он никуда не исчез, по-прежнему сидел под кожей, но теперь походил на тонкий шрам.

– Я думала, только девушки придают значение символам.

– Некоторые символы имеют значение для всех, – серьезно ответил он.

В академию я выехала рано, когда пансион только-только проснулся и лениво чистил перышки, туго соображал и пытался примириться с миром, которому скоро придется явить светлый лик. Хотела перед занятиями навестить Алекса, а заодно отдать ему термос с едой – уверена, вчера он не спустился в столовую, страдал на голодный желудок, без крошки во рту. Специально попросила кухарку приготовить крепкий куриный бульон, гренки и котлеты на пару. В общем, как завещал в своем рецепте добрый академический знахарь.

В общежитии выяснилось, что ни меня, ни завтрак, ни вообще кого-то еще Александр Чейс не ждал. Я несколько раз настойчиво постучалась, наверняка ни свет ни заря разбудив спящих соседей по этажу, но бывший жених не открыл, а потом дверь сама подалась вперед, словно предложив мне зайти.

Комната оказалась пуста. Складывалось впечатление, что Алекс вышел на пять минут: кровать не заправлена, дверцы шкафа раскрыты настежь, и внутри царил бедлам, как у любого человека, не привыкшего обходиться без прислуги. Возможно, он отлучился в купальню или уборную, а значит, передвигался самостоятельно и кормить из ложечки его не требовалось. В любом случае столовые приборы остались в пансионе.

Сталкиваться с Александром Чейсом в полотенчике и в дурном настроении не хотелось. Он и в нормальном состоянии по утрам был невыносим, а с лихорадкой наверняка превратился в монстра, коварно замаскированного под парня.

Я оставила записку, что желаю ему приятного аппетита, плотно закрыла за собой дверь комнаты и отправилась в восточное крыло, где располагались атлетические залы.

На мой скромный взгляд, нормальные люди, а не фанатики боевой магии, в это время суток были способны тренироваться разве что в скоростном подъеме с кровати или в прицельном донесении кружки с крепким кофе до рта. Ноэль уже гонял по атлетическому залу Рэдмин в облегающем спортивном костюме.

Северянка с яростью нападала на противника, явно превосходящего ее и в весе, и в умениях. Размахивала шестом, выдавала воинственные крики, разлетавшиеся в гулком пространстве сварливым эхом, туда-сюда моталась длинная коса с прядями огненного цвета. Ноэль ловко уходил от ударов, не позволяя к себе прикоснуться.

– Ты мне подыгрываешь! – со злостью выкрикнула Рэдмин на диалекте. – Нападай в полную силу!

Не успела она размахнуться шестом, как играючи получила обидный удар чуть пониже спины, а следом – хлесткую подсечку под колени. Девушка потеряла и равновесие, и шест. Ноэль мог бы ее перехватить, но почему-то не стал, и она унизительно приложила обтянутый черными штанами зад к каменному полу.

– Три-ноль, – спокойно объявил противник, подавая пыхтящей от злости северянке руку. – Никогда не переоценивай свои силы.

Он тряхнул головой, убирая упавшую на глаза челку, и немедленно заметил меня.

– Доброе утро! – с улыбкой поздоровалась я.

Рэдмин оглянулась с таким лицом, словно мечтала метнуть шест в своих руках, как острое копье, и пригвоздить к стене шай-эрку, посмевшую испортить тренировку своим внезапным появлением.

– Почему стоишь на балконе? Иди ко мне, принцесса! – позвал Ноэль.

За время учебы я ни разу не спускалась в зал, следила за поединками с балкона, прозванного студентами «галеркой». Пройтись по шероховатому каменному полу и оказаться в окружении поблескивающих на стенах магических амулетов было странно.

– Ты сегодня рано, – мягко произнес Ноэль, дождавшись, когда я приближусь на расстояние шага, и аккуратно погладил мою щеку.

От него пахло пряным ароматом горячего тела, перемешанного с легким флером благовония. Голова шла кругом! Хотелось больше прикосновений, но на заднем фоне раздраженная северянка запихивала в заплечную сумку вещи.

– Давай положу. – Ноэль снял с моего плеча ученический портфель и направился к скамье, где лежала его одежда.

– Доброе утро, Рэдмин, – громко поздоровалась я.

Она бросила ледяной взгляд почему-то на мою белую блузку со строгим воротом, заправленную в брюки, и с остервенением затянула шнурок на горловине своей сумки. Почти уверена, что Рэдмин представляла мою шею.

– Захотела с утра поупражняться в боевой магии? – наконец спросила она.

– Я не настолько амбициозна.

– Зря! Ноэль прекрасный наставник.

Мы одновременно оглянулись к этому прекрасному наставнику, без капли жалости приложившему ее задом о плиты. Он пил из оплетенной кожаными полосками бутылки и делал вид, что понятия не имеет, как сильно его лучшая подружка мечтает избавиться от неожиданно свалившейся на голову аристократки.

– И, к слову, он очень редко соглашается заниматься с дилетантами, – добавила она.

– Да, я впервые видела, как он гонял тебя по залу, – не промолчала я и лучезарно улыбнулась, поймав очередной гневный взгляд северянки. – Встретимся на лекции по первородному языку?

– Коэн, я ухожу! – крикнула она лучшему другу и, закинув на плечо сумку, стремительной походкой направилась к выходу из атлетического зала. За ее спиной в такт шагам подпрыгивала длинная коса.