Марина Ефиминюк - Неидеальная Чарли Тэйр [litres]

Неожиданно магическая преграда перед моим носом, затягивающая арочный вход, надулась как пузырь, заставив меня резко отпрянуть. В панике я закрутила головой, не понимая, что происходит. С балкона на меня, не моргая и не шевелясь, черными глазищами с ненавистью таращилась Елена Эридан. Ее губы беспрерывно шевелились, а заслонка продолжала надуваться.

Внутри зала вдруг вспыхнул ослепительный магический свет, и тонкий пузырь с хлопком лопнул. Я охнула от сильного толчка в грудь и осознала, что, похоже, падаю на спину, но смягчить удар и как-нибудь извернуться не удалось – тело было нечувствительным к приказам разума. От жесткого приземления вернулись звуки, крики и грохот. Перед глазами поплыл серый потолок, а потом вдруг стало невыразительно тихо, и наступила абсолютная темнота…

Я очнулась рывком. Показалось, что кто-то звонко хлопнул над ухом в ладоши, и сознание послушно вернулось. Потолок атлетического зала исчез, надо мной нависал парчовый балдахин цвета благородного бордо. Я пошевелилась и вдруг поняла, что непослушное тело ноет, руки затекли, а голова похожа на пустой чугунный котелок. Когда ударишь кочергой, то она не разобьется, а задорненько зазвенит.

– Чарли, детка, ты проснулась? – прозвучал рядом женский голос. – Как ты себя чувствуешь?

В первую секунду я даже ушам не поверила! Приподнялась на локтях и действительно обнаружила родную матушку, встающую из кресла, где она почитывала философский трактат «Воины света», подаренный мне Ноэлем. Естественно. До пошленьких любовных романчиков, в ассортименте лежащих среди учебников на секретере, инспектируя комнату, она не опустилась бы.

– Мама, как вы здесь оказались? – спросила я старчески-скрипучим голосом и попыталась опознать это самое «здесь».

Я лежала на знакомой кровати в поместье Чейсов. Не понимаю, почему меня перевезли именно сюда, учитывая, что помолвка с большим пафосом была расторгнута и я прекрасно повалялась бы без сознания в пансионе или в городской лечебнице.

– Вернулась, едва пришла новость, что тебя ранили боевым заклятием. У папы, к сожалению, вырваться не получилось, он должен приехать через пару недель, – проговорила она и, подойдя, положила прохладную руку, пахнущую сдержанным благовонием, мне на лоб. – Хорошо, у тебя больше нет жара.

Учитывая, что Эл-Бланс и королевство Шай-Эр разделяли три портальных перехода и два дня пути, возникал закономерный вопрос:

– Сколько я провела без сознания?

– Четыре дня, – подсказала мама, подложив мне под спину подушку.

– В таком случае почему я чувствую себя такой невыспавшейся? – растерянно пробормотала я и покосилась в окно. На улице разливалась чернильная, густая темнота.

– Ты изредка приходила в себя, Чарли. Ничего не помнишь?

Мама аккуратно налила в стакан воду и открыла какой-то флакон. В воздухе ядрено запахло ментолом. Пара мутных капель упала в прозрачную жидкость, окрашивая ее зеленоватым колером.

– Семейный лекарь прописал укрепляющее и постельный режим. Через пару дней ты будешь как новенькая…

– Вы в курсе, что произошло?

– Да, – сухо бросила она, подавая мне стакан. – Я была у ректора. Можешь ни о чем не беспокоиться.

Если до этой секунды я действительно не беспокоилась, то теперь в душе шевельнулось нехорошее предчувствие.

– Что вы имеете в виду?

– Твоего репетитора по северному диалекту высылают из Шай-Эра без права возвращения. Никому не позволено нападать на королевскую крестницу…

– Ноэля обвинили в том, что он швырнул в меня боевое заклятие?! Вы все с ума сошли?! В таком случае почему не обвинили Александра Чейса? Он тоже участвовал в поединке! – выпалила я, не щадя осиплого горла. – Стипендиатка Елена Эридан сняла защитный контур, и в меня прилетело заклятие!

– Я понятия не имею, кто такая эта Елена, но твоего жениха, к слову, отстранили от занятий до конца месяца. Даже я согласна с решением ректора! Как можно было допустить, чтобы в его невесту ударили магией?

– Может, потому что он мой бывший жених, а Елена Эридан – его любовница? – не без иронии проговорила я. – Мы с вами обговаривали вопрос помолвки.

– Когда? – холодно усмехнулась она, и у меня свело судорогой живот. – Мне кажется, милая, ты все еще немного не в себе после сложного пробуждения. Не переживай, лекарь сказал, что это лишь шок неодаренного человека под гнетом чужой магии.

Не произнося ни слова, я начала выпутываться из-под одеяла, чтобы немедленно ехать к Ноэлю. Наплевать, о чем они говорят. Вместе с ним мы разберемся в этой дикой ситуации!

– И куда ты собралась? Восстанавливать справедливость, полагаю? – спросила мама таким тоном, что я замерла на краю кровати и внимательно посмотрела в ее идеально гладкое, выхоленное лицо.

Она не позволила себе усмешки – считала злорадство моветоном и проявлением дурного вкуса и смотрела так, словно посылала в мою сторону ледяные стрелы. Впрочем, во время нервных срывов, проходящих исключительно за закрытыми дверьми, матушка действительно умела устраивать локальные заморозки в оранжереях, обморожения стенных тканей и внутрикомнатные метели. Лилии Тэйр не повезло родить чуточку бездарную дочь, но саму-то природа щедро наделила магией. Дар достался под стать характеру: холодный, высокомерный, расчетливый и разрушительный.

– Ты в курсе, что случилось, – оцепенело резюмировала я.

– Шарлотта, ты же знаешь, что панибратство с родителями – дурной тон, – невпопад отчитала она меня. – Этот мальчик из Норсента полностью признал свою вину и теперь собирается домой. Конец истории. Отдыхай, моя радость, тебе нужен покой. И выпей снадобье.

Мама указала пальцем на стакан с мутно-зеленой жижей и, почти бесшумно ступая по ковру, вышла. От злости я даже зарычала!

Соскочила с кровати, но тут же согласилась с закружившейся головой, что взяла слишком резвый темп. До ванной комнаты дошла тихонечко, не пытаясь строить из себя стремительную лесную нимфу. Зеркало подтвердило худшие опасения: если я походила на фею, то эта фея стояла одной ногой в царстве мертвых. Под глазами залегли черные тени, щеки впали, губы были бескровными.

Дальше – больше! В районе солнечного сплетения подживал фигурный ожог в виде знака на первородном языке. Линии сильно расплылись, но интуитивно можно было узнать символ «ослепительный свет». Видимо, по нему опознали создателя магии. Но самое главное, цветы Эна Риона исчезли! Пока я была без сознания, кто-то снял магический узор. Почти не сомневаюсь, что в роли тайного воришки выступила мама и наверняка припрятала в какую-нибудь шкатулку! Отсутствие любимого украшения, значащего для меня больше бабушкиных бриллиантов, ужасно расстроило.