Марина Ефиминюк - Неидеальная Чарли Тэйр [litres]

После мытья я надела единственное платье, висевшее на плечиках в гардеробной. Видимо, оно находилось в стирке, когда мои вещи отправляли в пансион, и случайно осталось в поместье. Накинув верхнюю одежду, я отправилась в покои к Ирэне. Мачеха Алекса оказалась у себя и встретила меня с фальшивой радостью:

– Уже слышала от твоей матушки, что ты пришла в себя. Прекрасно выглядишь!

Она наткнулась на мой скептический взгляд.

– Хорошо, признаю: выглядишь как человек, проведший последние четыре дня в забытье. Что-то хотела, ожившая моя?

– Экипаж, – попросила я.

– Мать придет в бешенство, если ты уедешь без спроса, – заметила Ирэна и тут же улыбнулась пропитанной лицемерием улыбкой: – С другой стороны, она слишком воспитана, чтобы схватить кочергу и начать бить наш фамильный сервиз, как думаешь?

Может, эта женщина втайне умела читать мысли? Иначе откуда она узнала бы о моей голубой мечте переколотить в поместье старинный фарфор? Совершенно точно я о ней никому не рассказывала!

– Полагаю, так и есть, – согласилась я и получила в ответ понимающее подмигивание.

В общежитии Ноэля не оказалось. Я настолько растерялась, когда он не открыл на стук, что поскреблась в комнату справа и нахально спросила, не видел ли сосед северянина. Тот не столько видел, сколько слышал, что «длинноволосые варвары» большой компанией отправились в город. Чувствуя себя растерянной и почему-то очень глупой, я прислонилась к подоконнику и с надменным видом, словно абсолютно всем делала огромное одолжение, что проводила драгоценное время в общежитском коридоре, начала ждать возвращения собственного парня.

Наконец Ноэль, одетый в знакомое расстегнутое пальто и свитер с высоким горлом, появился в конце коридора. Он заметил меня тут же, но почему-то не прибавил шагу. Я хотела наплевать на гордость и броситься к нему навстречу, но не сдвинулась с места. Дождалась, когда он приблизится и остановится на расстоянии шага.

Некоторое время, как полные тупицы, мы разглядывали друг друга. Он тоже выглядел, мягко говоря, болезненно-бледным и осунувшимся. Внутри меня стучали тревожные молоточки, но я отчаянно цеплялась за надежду. Уговаривала себя, что слишком мнительная, просто не ожидала такой аристократически-сдержанной встречи.

– Какое счастье, что с тобой все в порядке, принцесса! – наконец прервал Ноэль молчание и… очень по-дружески меня обнял, аккуратно прижав к себе. Хорошо, не похлопал по плечу, как дорогого боевого товарища.

– Услышала, что тебя обвинили в нападении, и сбежала из дома, – пробормотала я, наслаждаясь запахом его благовония. Уверена, на этикетке, приклеенной к флакону, написано: «зимний холод, ледяная хвоя, ноты душевной черствости».

– Я уже догадался, – согласился он, аккуратно размыкая объятия.

– И отпустила экипаж, – намекнула, что планировала остаться с ночевкой.

– Мы вернулись из города десять минут назад, и на въездной площади стоял пяток свободных экипажей, – ответил он, отпирая дверь ключом.

С каждой минутой этот разговор пугал все больше. Тревожные молоточки уже не просто стучали, а били в набат. От дурного предчувствия у меня сжималось сердце.

– Зайдешь? – Ноэль любезно пригласил меня в гости.

В комнате по-прежнему царила идеальная чистота. Кровать была аккуратно заправлена, и я старалась на нее не смотреть, чтобы не испытывать неловкости.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил северянин, стягивая с плеч пальто.

Он продолжал себя вести дружелюбно, но отстраненно, как будто между нами не существовало сумасшедших дней до дурацкого заклятия, отпечатанного на моем теле фигурным ожогом.

– Посредственно.

Мне не предложили ни раздеться, ни сесть, а я постеснялась сказать, что очнулась окончательно всего пару часов назад, немедленно сбежала в Ос-Арэт, чтобы с ним увидеться, и все еще плохо держалась на ногах. Из тела не уходило неприятное ощущение, будто в меня не просто попали магией, а хорошенько побили этой самой магией, как чугунной кочергой.

– Ноэль, что происходит? – резко спросила я, осознавая, что перебороть тревогу не дают взвинченные до предела нервы.

– Произошло абсолютно все, принцесса, – ответил он, невольно напомнив, как я сама пыталась подобрать слова, прочитав те мерзостные статьи. – И ничего хорошего.

– Ничего хорошего? – не поверила я своим ушам. – Я знаю, что тебя высылают из Шай-Эра без права возвращения. Завтра утром я пойду к ректору и объясню, что произошло. Елена Эридан должна…

– Они в курсе, Шарлотта, – холодно перебил он и спрятал руки в карманы брюк. – Бывшую девушку Александра Чейса отчислили на следующий день после дуэли. Она решила, что ты мертва, и от страха покаялась перед деканом.

– Тогда почему тебя наказывают? Поединок был одобрен магистрами. Ты не виноват в том, что сделал другой человек.

– У меня есть прошлое, – ответил он. – Совет магистров посчитал, что инциденты похожи, а иностранцев из Шай-Эра отправляют по щелчку пальцев.

– Значит, я уеду на полуостров вместе с тобой! – решительно заявила я.

– Разве похоже, чтобы я тебя звал?

– Прости?..

– Пора остановиться, принцесса, – произнес он, обдавая меня ледяным взглядом.

Никогда не подумала бы, что карие глаза могут быть холодными, как лед.

– О чем ты говоришь? – недоверчиво переспросила я, хотя сама прекрасно осознавала, к чему он вел.

– Давай уже прекратим играть в любовь. Было забавно, но стало слишком хлопотно, не находишь?

Единственное, что мне действительно хотелось найти, стоя посреди общежитской комнаты Ноэля Коэна, – это точку опоры. Я держалась на чистой гордости, удивляясь, какой, оказывается, огромный нерастраченный запас хранила внутри. Видимо, хорошо сэкономила, пока бегала за бывшим женихом. Теперь с лихвой хватало на любимого парня, который почему-то решил притвориться нелюбимой скотиной.

– Правильно ли я поняла тебя, Ноэль… Все, что происходило между нами, было забавной игрой? И чем же я заслужила великую честь в ней участвовать?

– Ты хочешь, чтобы я сказал вслух? – усмехнулся он.

– Да, будь уж добр. – Я сделала шаг в его сторону, сузив между нами расстояние. – Не собираюсь теряться в догадках и собирать сплетни. Лучше услышать из первых уст, чтобы потом не случилось разночтений.

Если он думал, что я облегчу ему задачу и беззвучно отбуду за линию горизонта, то сильно ошибался. Хочет лгать, как последний мерзавец, пусть постарается соврать красиво, с огоньком и придумкой.

– Александр Чейс – единственная причина, – спокойно произнес он.

– Естественно, – совершенно серьезно кивнула я, надеясь, что со слухом у северянина все в порядке и насмешку он сумел различить.