Стефани Гарбер - Караваль [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Он уронил голову.

– Нет! – Скарлетт продолжала прижимать ладони в его груди, но она больше не вздымалась и не опускалась, сердце остановилось. – Хулиан. Хулиан. Хулиан!

Снова и снова она продолжала повторять его имя. Как молитву. Как мольбу. Как шепот. Как последнее «прости».

Прежде Скарлетт никогда не хотелось остановить время или заставить его ползти так медленно, чтобы на одно сердцебиение уходил год, на вдох или выдох – целая жизнь, а прикосновение могло длиться вечность. Обычно ей требовалось прямо противоположное – чтобы время, ускоряясь, мчалось вперед, позволяя избегать причиняемой ей боли и перемещаться в новый, незапятнанный момент.

На этот раз Скарлетт знала, что, когда нынешнее мгновение закончится, следующее отнюдь не покажется ни свежим, ни полным обещаний на будущее. Оно останется полым, пустым, лишенным смысла, потому что в нем не будет Хулиана.

Чувствуя, что он умирает, Скарлетт зарыдала, не скрывая слез. Тело холодеет, мышцы теряют тонус, кожа сереет – и эта серость останется навсегда.

Она знала, что Легендо наблюдает за ней, упивается ее болью, но все же не могла заставить себя оторваться от Хулиана, глупо надеясь на новый вдох или новый удар сердца. Некогда ей говорили, что эмоциям и желаниям человека по силам разбудить магию, способную исполнять желания. Но либо чувства Скарлетт были недостаточно сильны, либо те россказни были лживыми.

Или ей на ум приходили совсем не те истории.

Надежда – мощная сила, сравнимая с действием магических чар. Ее трудно поймать и еще труднее удержать, но подпитывается она самой малостью. Вот и Скарлетт, хватаясь за соломинку, вспоминала начальные строчки первой полученной ею подсказки:

В последний раз эту девушку видели в обществе самого Легендо!

Найдя ее, вы найдете и его тоже.

Даже если для этого придется пройти сквозь ад.

Но преуспев, вы сказочно разбогатеете.

В нынешнем году победитель получит исполнение одного желания.

Об исполнении желания-то Скарлетт позабыла! Если ей удастся первой добраться до Теллы и победить, можно будет пожелать, чтобы Хулиан вернулся к жизни, и тогда у их истории будет счастливый финал. Подобный исход казался ей почти таким же недостижимым, как и возможность выиграть исполнение желания, но выбора не было – оставалось только надеяться.

Когда она подняла глаза, намереваясь снова потребовать у Легендо ответа, где сейчас находится ее сестра, обнаружила, что того и след простыл. На ступеньке лестницы сиротливо лежали карманные часы Хулиана да бархатный цилиндр магистра, под которым виднелся краешек листка бумаги мрачного траурного цвета. Когда Скарлетт взяла его в руки, из-под него выпорхнули черные лепестки. Текст записки был окаймлен узором из ониксово-черных листьев, а сама она казалась мрачной тенью первого послания, полученного Скарлетт от магистра.

Скарлетт скомкала записку в кулаке. Магистр не просто безумец, он страдает от некоего противоестественного психического отклонения, истоки которого она не понимает и понимать не хочет. Ее снова поразило ощущение, что он настроен лично против нее, что дело не только в нелицеприятном прошлом его самого и ее бабушки Анны.

Вода у Скарлетт за спиной снова забурлила.

Похоже, это означает, что скоро здесь появятся другие игроки. Ей не хотелось покидать тело Хулиана, который заслуживал гораздо большего, чем быть брошенным в пещере, но если она собиралась спасти его, то нужно как можно скорее найти Теллу и добиться исполнения желания.

Подняв голову, Скарлетт заметила, что танцующих в воздухе нефритовых светлячков стало больше. Они колыхались, подобно пелене светящегося тумана, озаряя разделяющуюся надвое лестницу. Легендо советовал ей пойти направо, отлично зная ее к нему недоверие. Следовательно, велика вероятность, что он указал верный путь. С другой стороны, он достаточно хитер, чтобы предугадать подобный ход ее мыслей.

Она направилась к лестнице слева, но в последнюю минуту передумала, вспомнив заявление Легендо о правдивости. Губернатор Дранья, например, нечасто говорил всю правду, но при этом и редко откровенно лгал, приберегая ложь для особенных случаев. Скарлетт предположила, что и Легендо поступает так же.

Она стала поспешно подниматься по ступеням, с трудом преодолевая виток за витком, борясь со слезами и усталостью и вспоминая все те лестницы, по которым ходила вместе с Хулианом. Стоило ей на мгновение отогнать мысли о нем, как воображение подкинуло другую страшную картину: она находит Теллу в том же состоянии. Недвижимое тело, небьющееся сердце, невидящие глаза…

Взобравшись наконец на вершину лестницы, Скарлетт принялась с жадностью хватать ртом разреженный воздух. Платье ее насквозь пропиталось потом, дрожащие ноги горели огнем. Если ее выбор неверен, сил на то, чтобы спуститься, а потом подняться снова у нее уже не хватит.

Прямо перед собой Скарлетт увидела еще одну лестницу, казавшуюся очень шаткой. Она была приставлена к квадратному люку в потолке. Скарлетт несколько раз теряла равновесие, пока карабкалась по перекладинам. Неизвестно, что ждет ее по ту сторону двери. Она почувствовала жар и услышала треск. Что-то горит. Молясь, чтобы это оказался просто разожженный в камине огонь, а не охваченная пламенем комната, Скарлетт глубоко вздохнула и откинула крышку люка.

Пространство было залито светом звезд. Созвездия, которых Скарлетт никогда прежде не видела, оплетали бескрайний купол чернильной ночи. Мир сузился до размера неогражденного балкона, с полом из блестящего оникса, громадными мягкими креслами в оттенках звездной пыли и маленькими светильниками, в которых пылало голубое пламя. Следовало ожидать, что в этом вознесенном высоко над землей месте будет холодно, но воздух оказался теплым.

Скарлетт выбралась из люка, мягко постукивая пуговицами платья по полированному полу. Здесь повсюду ощущалось присутствие Легендо, даже поднимающийся над светильниками дымок источал бархатистый приторный аромат, казавшийся отравленным.

У задней стены стояла, словно насмехаясь над Скарлетт, огромная черная кровать, заваленная подушками, темными, как ночные кошмары. Она не понимала предназначения этой комнаты, но ее сестры нигде не было видно…

– Скар? – Миниатюрная фигурка приняла сидячее положение. Медовые локоны обрамляли личико, которое могло бы показаться ангельским, если бы не лукавая ухмылка. – Дорогая моя сестричка! – взвизгнула Телла.