Саша Ино - Нежность. Том 2

— Ясно. А матушка?

— Она не распространяется. Просить бесполезно, — Дитрих вздохнул, — А ты ничего не знаешь?

— Я? — вздрогнула портниха, — Нет, нет, нет! Я маленький человек, ничего не знаю, не слышу, да и давно это было. Помню лишь войну, ни на жизнь, а на смерть. Потом Касандер сдал Плантагенет, затем враждующие дома заключили мир и земли отошли вновь Архатею. Но внезапно Касандер умер, и все закончилось объединением престолов.

— Внезапно? От чего?

— Уж чего не знаю, того не знаю, — женщина развела руками.

— Жаль.

— Но, — портниха прищурила один глаз и заговорщически прошептала, — Говорят, он сошел с ума, ослепил себя и погреб под замком.

— Так Касандер убил себя? — пораженный Дитрих тоже перешел на шепот.

— Не знаю, не знаю, — громко начала портниха, — Жизнь правителей всегда таинственнее самых темных и глубоких болот.

— Понятно…

— А почему вас так волнует покойный, слава богам, Касандер?

— Ну, вот опять! Какое-то «слава богам»… Поэтому и волнует, у всех слишком странное к нему отношение. Прямо, как к бубонной чуме — и ненависть, и благоговейный ужас.

— Я так сказала, потому что боюсь колдунов. Сама магией владею скромно, первый уровень. А ваш дядюшка, будьте здоровы, о-го-го каким колдуном слыл! Сильнейшим черным магом!

— И такой сильный человек, как он, добровольно свел счеты с жизнью?! Не верю.

— А кто еще смог бы его убить… — удивилась портниха, — Хотя, не думаю, что Касандер был сильным.

— Ну-ка! — вновь интерес осветил лицо Дитриха.

— А нечего рассказывать, — затрясла головой портниха.

— Ну, пожалуйста, — взмолился принц.

— Не знаю ничего.

— Я приказываю! — тон принца приобрел металлические интонации отца.

Портниха недовольно собрала губы бантиком, но ослушаться не осмелилась.

— Ладно, — кивнула она, — Я скажу собственное мнение. Касандер не был сильным человеком. Но не его вина. Я могу понять, как тяжело остаться одному без поддержки вокруг ледяного ветра, бьющего наотмашь интригами, предательством, расчетом, злословием. Касандер не мог никому доверять, он остался совсем один. Брошен богами и оставлен отцом, который умер, не научив сына сопротивляться дворцовым играм. Да, что отец… Металл слыл тираном, и бедному Касандеру наверняка доставалось похлещи, чем вам от Короля Тау. И вот он, одинокая душа, призван вести войну. Но он молод, незрел и совсем неопытен. Не на кого положиться, не у кого спросить совета. Вокруг лед, а напротив глыбой встает род Белого Лебедя, мощный, единый и дружный. Бедный, сломленный с детства, мальчик естественно не смог противостоять всем врагам, единовременно обрушившимся на него. Ведь они, как стервятники накинулись, почуяв слабость. Касандер не убил себя, его разорвали, довели до крайности. Он подобно цветку замерз, точнее, умер от холода…

— Тебе… жаль его? — глухим голосом прошептал Дитрих.

— Да, бедное дитя. Но Касандер был не создан для правления, он не тянул. Поэтому его смерть на благо всем нам. Обобщение престолов дало землям глоток чистого воздуха и обеспечило мирное сосуществование.

— И ты оправдываешь? Несправедливо же… Такая…жестокость.

— Это жизнь, Ваше Величество. И Вам придется выучить этот урок, чтобы не повторить судьбы Касандера.

— Так жестоко… — только и смог повторить Дитрих, опьяненный рассказом портнихи.

Женщина ничего не ответила. Надев маску суровости и легкой обиды, она принялась выкраивать по новой светло-голубой ткани.

В каменных арках, служивших центральными проходами в замок правителей, скопилось достаточно много разодетой публики. Маги и дворяне побросали повозки и толпились в узких проходах, бесконечно часто наступая друг другу на шлейфы, натертые до блеска ботинки и прочие драгоценности. То там, то тут вспыхивали скандалы, сводящиеся к громким эпитетам и грубым просьбам не задевать дорогого наряда.

Драго в сопровождении Ива, заботливо поддерживающего его за плечи и оберегающего от толчков людей, миновал каменное «чистилище».

— В этом замке раньше жила Ева, — произнес Драго, осматриваясь.

— Ага, точно. Теперь здесь останавливается королевское семейство, когда наведывается в наши края с визитом. Южная резиденция.

— Я не тупой, как-то понял.

Пройдя по широкой парадной лестнице, устланной красным ковром и лепестками роз, они оказались в тронном зале, где и предстояло состояться балу. Огромное помещение с узорчатой плиткой на полу и величественными колонами поражало воображение изысканностью и великолепием. Парчовые разноцветные занавески сочетались с тонким гипюром пастельных тонов и свисали с потолка. Лампы в аккуратных плафонах из дымчатого стекла в виде ландыша освещали зал приглушенным таинственным светом, создающим атмосферу интригующего торжества и праздника жизни. Столы, расставленные по бокам, ломились от блюд затейливых форм и украшений, а посуда по блеску не уступала солнечным лучам. Венчался зал тремя тронами, украшенными золотом и драгоценными камнями. Сверху над королевскими местами свисали флаги. Их было три по количеству престолов, два простых зеленых, а центральное полотно украшал герб — Белый лебедь, расправивший крылья над контурами всех земель, входящих в Объединенное королевство.

— Тьфу, — скривился Драго.

— Что не так? — изумился Ив, которого до глубины души потряс фантастический лоск.

— Да ты посмотри на дворян, только успели сюда ворваться, как сразу за бутылку — напиваются.

Ив завертел головой. И, правда, вокруг ходили парочки с бокалами в руках и розовыми щеками легкого похмелья от молодого вина.

— Да, ладно, — примирительно произнес барон, — Архатейцев не исправить. Может, тоже выпьем?

— М-м-м, давай, — кивнул Драго, — А то без выпивки не смогу лицезреть знать, мерцающую всеми цветами радуги. Вкуса, смотрю, за годы так и не прибавилось.

— Вредный до ужаса, — засмеялся Ив, который как истинный боевой маг обошелся традиционным черным балахоном и поясом третьего уровня.

— Вина принеси, пожалуйста, — иронично улыбнулся Драго.

Сам он выбрал красный простой балахон, без излишеств сшитый по фигуре, и черный атласный поясь. Цвет крови удивительно ему шел, сглаживал угловатости фигуры и придавал коже живой блеск. Волосы Драго оставил в скромном хвостике.

— Держи, — Ив вернулся с двумя кубками, наполненными до краев пенным горячим вином.

— Обожаю! — произнес его спутник и отхлебнул напиток, от чего сразу на его щеках проявился румянец.

— О! Ты такой хорошенький, когда улыбаешься! И румянец тебе идет! — Ив заверещал как ребенок.

Он схватил Драго за лицо и притянул к себе. Тот позволил себя поцеловать.

— Вообще-то, здесь люди, — намекнул Драго, когда его выпустили из объятий.