Goblins - О бедном монахе замолвите слово

Мужик с незапоминающимся лицом схватился за живот, резко выбежал из-за печи и сказал, что скоро придет, а затем растворился в стремительно редеющей толпе тех, кто неосмотрительно решил понаблюдать за состязаниями алхимиков.

Да что уж там, сильные позывы покинуть площадь испытывал и этот старый праведник Дао, но благодаря тому, что с утра в желудке у него кроме чая ничего не появлялось, а кое-кто слишком болтливый совместно с кое-кем слишком мертвым не позволили плотно пообедать, с приступами раскаяния ему удалось частично справиться.

Справилась и девушка в белом. Пусть лицо ее озарил нездоровый румянец, осанка стала чересчур прямой, а движения — преувеличенно осторожными, но работу она не бросила. Я мог лишь выразить свое восхищение ее непревзойденным самообладанием, и даже приветливо ей улыбнулся, но в ответ получил лишь взгляд, полный просто какого-то первобытного бешенства.

Ко мне, шаркая ногами, медленно подошел злой, как тысяча чертей, один из братьев Лэй, и грозным голосом сообщил, что первая часть испытания для меня закончена. По его осторожным движениям и по тому, как он старательно сдерживал кашель, я понял, что первого места мне теперь точно не видать. Ну, так не очень-то и хотелось.

Ну, а почтеннейшему Лу Куану было на все наплевать: полагаю, его таким было бы не пронять.

Сложно сетовать на несправедливость, если шансов на победу не было изначально, кто сможет утверждать иное? Нисколько не сомневаюсь, что если бы последняя участница состязаний не смогла перебороть эффекты моего слегка измененного состава (хотя, судя по выражению ее лица, не перебороть, а слегка отложить на «потом»), то дисквалифицировали бы и меня. Неважно уж, по какому поводу, как говорится: была бы собака, а блохи найдутся. Но девушка в белом справилась и с моим составом, и со своей работой, после чего мне поднесли чашу, в которой одиноко плавала серая пельмешка. Ну, или что-то очень на нее похожее. И предложили отведать.

— Это дан Тысячи Ярчайших Вкусов, — с холодком в голосе поведал мне Лу Куан. — И среди них ты должен опознать тот, который несет опасность.

Я аккуратно достал пельмешку и осторожно обнюхал. Пахло, как ни странно, довольно приятно — ароматными травами. Слишком многими, чтобы попытаться определить что-то на запах. Лу Куан ожидающе смотрел на меня, пытались прожечь взглядом во мне дополнительные, не предусмотренные природой отверстия, один из братьев Лэй (у второго вдруг обнаружились срочные дела, требующие его непременного присутствия где-то в более уединенном месте) и девушка-алхимик.

Немногие оставшиеся зрители вяло скандировали в мой адрес пожелания подавиться. Мне же ничего не оставалось делать, кроме как попробовать отраву.

Ну, что тут сказать? Я откусил кусочек, и сначала мне не понравилось, но затем я хорошенько распробовал, и оно мне не понравилось еще больше. Горечь была не только во рту, но и на душе.

«Что ты чувствуешь, таракан?», — не замедлил проявить участие в моей дальнейшей судьбе старый Фанг Йи.

— Дрянь какая-то. Нельзя пускать эту женщину на кухню.

«Я не про вкус спрашиваю, а про ощущения», — начал сердиться старик.

— Хм… — призадумался я, — Так сразу и не скажешь. Хотя, наверное, эта приятная пустота в голове?

«Это твое обычное состояние», — угрюмо поведал мне старец.

— Тогда, не знаю. А, вот! Пальцы немеют. И знобит что-то. Еще слюни почему-то текут, и бока чешутся. Со слухом, кажется, еще непонятное происходит.

«Понятно…» — растерял остатки энтузиазма учитель. — «А я-то надеялся… Цветы духовного У Тоу. Справишься?» .

— Если тут только он, то да.

Ко мне вновь подошел почтенный судья Лу Куан.

— Познал ли ты среди тысячи вкусов нужный тебе? — спросил он меня. — Но если ты не уверен, или не знаешь, то лучше скажи мне сразу.

Я лишь непреклонно покачал головой (язык онемел), и принялся готовить средство для нейтрализации токсинов, потому что и сам понял, чем меня угостила девчонка, а учитель лишь подтвердил.

В общем, как и предполагалось, первое место отдали девчонке. Она в общих чертах описала состав, и способы приготовления моего средства, неточно и со многими ошибками. Состряпала какой-то укрепляющий раствор, который позволил бы ей сохранить первозданный цвет одежды по пути домой, короче говоря, по мнению достойнейшей судейской коллегии, сделала достаточно для победы. Я не стал претендовать на второе место, ибо этот старый Дао славится своей праведной скромностью. Не стал просить себе и пятое с четвертым — ибо гордость мастера не позволяет ценить себя слишком низко. Этот старый мудрец сделал достаточно для того, чтобы получить третье место, чего в полной мере и по его собственному мнению заслуживал.

Хотя, по мнению зрителей и некоторых участников, единственное, чего заслуживал этот старик, так это хорошего пинка.

Но, тем не менее, изобразив вселенскую скорбь, я угрюмо принял приз за третье место — невзрачную глиняную чашку, что стала мне наградой за тяжкие дни и бессонные ночи. С показной завистью оглядел девчонку, которая радовалась победе, и принял поздравления Лу Куана, а также Ванкси, которая подбежала ко мне, чтобы порадоваться вместе.

Ей следовало бы поблагодарить свою удачу: престижных мест в первых рядах зрителей ей не досталось, более того, субтильную девчушку в толпе зрителей вынесло довольно далеко от помоста, и поэтому отведать плодов святого искусства алхимии в исполнении этого старика ей было не суждено. Пришлось еще некоторое время отбиваться от настойчивых попыток почтеннейшего Лу Куана привлечь меня на службу к семье Цзюн, и я не стал категорично отказываться. Кто с уверенностью может сказать, куда вывернет путь этого Дао Ли? Не стоит плевать в колодец и плодить недоброжелателей без необходимости. Так что я отговорился неотложным делом, каковое не позволяет мне и далее благословлять эту жемчужину нашей провинции, а именно, город Цзегу, своим присутствием, но обещал, по возможности, вернуться. Был при этом серьезен: у почтенного мастера было чему поучиться.

«Ну, что ж, ученик, мы кое-что получили, и, определенно не зря побывали в этом городишке», — поведал мне учитель, едва я поднялся в свою комнату в гостинице.

— Старик, если ты считаешь, что мне настолько уж необходимо средство для восстановления Ци, то ты, наверное, прав. Но все же не лучше ли было взять что-нибудь другое? — я с сомнением оглядел свое приобретение. — Что-нибудь, что можно было бы продать? Или выгодно обменять?

Выглядел мой выигрыш так себе: большая коричневая глиняная чаша, или скорее небольшой горшок, с толстыми стенками, без всяких украшений, завернутый заботливыми организаторами турнира в дорогую бумагу. Грубая работа, облупившаяся глазурь на стенках, на боку паутинка трещин с крупной щербинкой в центре, многочисленные мелкие сколы. Похоже было на неудачную поделку ученика гончара.