Goblins - О бедном монахе замолвите слово

Как поведал мне учитель, из тех, о ком он слышал — побывавших в разломе — никто (кто смог вернуться) не ушел обиженным.

Кто-то смог в разломе найти тысячелетний золотой корень, а кто-то — кусок неимоверно редкого стеклянного нефрита, величиной с собственную голову, и понаделал потом из него защитных амулетов, от чего стал настолько слабоубиваем, что смог противостоять атакам аж двух крупных старых сект. Они его одолели, в конечном итоге, но с такими потерями, что скатились со второго даже не в третий ранг, а еще ниже.

Кому-то, попавшему в район развалин заброшенного города, разделенного туманной границей, посчастливилось найти древнее копье, хотя и поврежденное, но зато уровнем выше Небесного. С явственным оттенком зависти учитель сказал, что, уж он-то, старый мастер Фанг, скорее всего, смог бы сделать не хуже, будь у него необходимые материалы, но мы-то знаем этих тщеславных стариков и их склонность к преувеличениям.

Ну а кто-то смог найти и приручить редкого духовного зверя.

Так что, — сказал учитель мне — смотри по сторонам, на небо и на землю. Опасности есть и в этом месте, хотя бы то же самое местное зверье, но людей никто там не встречал, хотя их следы и встречались. Но, как говорится: за каждой трудностью есть возможность.

«Теперь ты понял, почему я называл этот мусор из семьи Цзюнь, выставивший такую вещь призом на мелких состязаниях, обезьянами? В мое время заполучи мелкая семья такую вещь, как хранилище пространственного разлома, и посмей только сразу же не предложить его послушно старейшине большой секты — жить им всем, максимум, до заката того же дня, в который слух о сокровище протечет наружу».

Ну, понятно же. Насмотрелся уже на некоторых людей, которые вечером радуются удаче и веселятся, а по утрам возле старых пирсов в порту плавают лицом вниз, и все потому, что сверкнули деньгами или дорогой вещью в кабаке. Если уж за пригоршню меди можно было получить удавку на шею или нож в бок, что тогда говорить о такой редкой и ценной вещи, как та, что у меня в руках. Закон мира людей, идущих путями культивации: не можешь защитить — недостоин владеть.

— Учитель, так может быть, подождать, пока я не стану сильнее? — я внимательно слушал старца (а этот младший Дао становится очень чутким и внимательным, когда речь идет о целостности его шкуры) и не мог не отметить оговорки учителя о том, что оттуда легко можно и не вернуться. — Я буду прилежно культивировать, и, когда прорвусь хотя бы на пик Заложения Основ, то стану лучше готов ко всему, что бы мне там ни встретилось! Если я стану сильнее, то гораздо больше возможностей не укроется от моих глаз!

«Нет времени. Взгляни на артефакт: видишь эти трещины? Эти Цзюнь, чьи предки явно были краснозадыми павианами, повредили горшок. Скорее всего, это след от удара каким-то низкоуровневым духовным оружием, и теперь хранилище разрушается. Видимо, так его и обнаружили: нашли какую-то железяку, и испытали ее, на том, что под руку подвернулось. Его создатель был умелым мастером, поэтому его изделие выдержало удар, все еще собирает Ци и сдерживает разлом от развертывания или рассеивания, но поверь этому старику: это ненадолго. Поэтому, не стоит терять время. Возможно, если упустить этот шанс, поблизости найдется еще кто-то, кто сможет опознать, что именно попало к тебе в руки. Или горшок просто развалится, и разлом будет открыт где-нибудь посреди городской площади. Тогда это будет уже не твой шанс и не твоя удача, а чья-то еще!».

— Так может…

«Определенно, так не может».

— Но, ведь…

«Закрой пасть и слушай инструкции этого старика. Ты используешь разлом вечером. Времени у тебя будет не много: у этого старика есть основания полагать, что проход продержится недолго, так что, не теряй там времени».

Я пытался протестовать, но старик нашел все мои доводы жалкими, а возражения — несвоевременными, после велел мне захлопнуть зубальник и внимательно слушать. Поэтому мне пришлось захлопнуть и слушать. Посекундную инструкцию, что и как делать для активации разлома, что делать во время, что после, и что делать, чтобы не остаться там навсегда — разумеется, если все пройдет хорошо. Отдельно предупредил, что метлу придется оставить в номере: из-за некоторых особенностей артефакта при попытке протащить такую штуку в разлом велика вероятность, что разлом схлопнется. Возможно, вместе со мной. И зачем, спрашивается, — пошутил старик, — мне два бестолковых ученика? Лучше, дескать, один целый обормот, чем набор из лысого половинчика и жопы с ногами. Там еще было море шуток про «одна нога здесь, другая там» и так далее, я не стал это слушать.

Пришлось предупредить персонал гостиницы, чтобы меня не беспокоили ночью.

Ванкси, заподозрившую неладное, пришлось выпроваживать из комнаты дважды. Я, правда, был тронут ее заботой, и, безусловно, не буду несправедлив к ней, если мне улыбнется удача. Но было бы ошибкой тащить ее с собой неизвестно куда, или даже позволять присутствовать при активации разлома — ведь если не знаешь о чем-то, то и тревог на сердце меньше. Но время тревожиться вскоре прошло: настала пора использовать горшок по назначению!

Я измазал горловину горшка своей кровью, наполнив каждую каплю своей Ци — дед сказал, что это для обретения чувства разлома. То есть, даже заблудившись на другой стороне, я смогу определить, в какую сторону возвращаться. Также сказал следить за ощущениями: когда разлом соберется закрываться, то у меня в груди появится некое тянущее чувство, похожее на ощущения от утраты чего-то очень ценного. Ну, вроде как, если кошелек на рынке помогли посеять, а ты это заметил, только когда зашел к старухе Цао Шэнь за лесными травами, которые некогда собирать самому, выбрал необходимое, сбил цену ниже нижнего и в мыслях уже потратил разницу на вино и баб.

Да, как говорится, и у старого мастера в погребе рядом с мешком мудрости стоят две бочки глупости… Ладно, не будем о грустном.

«Время пришло. Полезай в горшок».

Ну, да. Звучало напутствие так себе. Но я усилием воли изгнал неуместные ассоциации прочь из разума, и, укрепившись духом, сделал, как велено: а именно осторожно просунул в горшок сначала ладонь, а потом постепенно и всю руку до плеча, и ничего там не нащупал.

— Старик, и правда, я не чувствую дна!

«Каждый раз, когда ты открываешь рот, я вижу, как ты не чувствуешь очередного дна! Не трать время!».

Я, должно быть, выглядел крайне нелепо, с изляпанным кровью горшком, наличествующим у меня вместо правой руки, но восхититься сюрреалистичностью получившейся картины не успел: потерявший терпение старец опалил мой задумчивый зад молнией из метлы, и в неожиданно раздвинувшуюся горловину горшка просунулась еще и моя голова с шеей и плечом. Я некоторое время осознавал свое наличие одновременно в двух местах, но еще одна молния, сильнее прежней, придала необходимое ускорение и мотивацию этому юному мастеру, и внутрь пролезло все остальное. Собравшись в одно целое, я обнаружил себя стоящим на четырех костях и уткнувшимся лицом в толстенный стебель бамбука.