Елена Звездная - Город драконов. Книга четвертая

— Мисс Ваерти, блокнот? — предложила Бетси.

Я кивнула, едва дыша.

По счастью, все книги и бумаги из разрушенного кабинета профессора Стентона снесли в стенной шкаф на первом этаже, а потому горничная вернулась очень быстро. Миссис Макстон отодвинула чай, Бетси водрузила на стол передо мной лист бумаги, а мистер Уоллан поделился собственной перьевой ручкой, которую очень ценил, и я едва ли могла представить себе ситуацию, в которой он передал бы кому-либо эту раритетную вещь, но именно её дворецкий вручил мне.

И дрожащей рукой, я вывела на листке следующее.

«Абсолютно точно, я знаю, что:

1. Невозможно единолично безвредно ликвидировать долговременный стазис».

Мои домочадцы пристально следили за выводимыми на бумаге словами, но едва я поставила точку, мистер Оннер заметил:

— Мисс Ваерти, если герцог Карио брал обеих дочерей на охоту, вероятнее всего кто-то из них троих был целителем, а возможно и все трое. Так что я склонен выразить согласие по поводу вашего предположения, что леди Лаура Энсан является превосходным целителем.

Не став ничего отвечать, я лишь указала кончиком перьевой ручки, на написанные мной слова: «Невозможно единолично безвредно ликвидировать долговременный стазис».

— Это аксиома, — прошептала, с трудом выговорив.

Всё та же мысль, всё так же ускользала от меня, хотя ответ… ответ я, боюсь, уже знала.

Однако не в силах озвучить то, в чём уверенности не было, продолжила писать:

«2. Принимая роды, доктор способен определить расовую принадлежность младенца».

— Точно-точно! — воскликнула миссис Макстон. — Именно так и сказал доктор Эньо, вы помните?

Я помнила несколько иное, о чем и сочла своим долгом напомнить:

— Доктор Эньо говорил не о расе, речь шла об ауре. Но в одном вы, несомненно, правы — доктора не только знают пол, расу, ауру в случае наличия магического дара, но также, чаще всего, и ведут записи, как минимум сохраняя своеобразные статистические данные для себя.

И тут мистер Уоллан задумчиво сказал:

— Мисс Ваерти, а помните, покойный мистер Толлок, архивариус, обмолвился, что помимо трёх свах, архивами так же часто пользуются доктора Вестернадана?

Я… припомнила.

— Хм, — мистер Илнер побарабанил пальцами по столу. — Лорд старший следователь Бастуа обмолвился о штатных врачах… Как он там сказал? Что-то вроде «мы предоставили доктору лучших штатных специалистов»?

И… сошлось.

«3. Целитель» — написала я.

— Круг поиска сузился существенно, — заключил прочитавший, как и все, мою последнюю запись мистер Оннер.

И я согласно кивнула.

Окинув взглядом записи, подвела итог:

— Тот, кто близок к полиции и правящим верхам, тот кто имел доступ к статистике рождаемости, тот кому вероятно доверял почивший архивариус мистер Толлок, тот, кому, вероятно, доверяли полицейские, ведь от того, кто лечит, ничего плохого не ждёшь. И это замечание, заставило содрогнуться уже меня.

Целитель!

Целитель-дракон! Работник полиции!

— О, Господи, как же я не хочу ехать обратно! — простонала, закрывая лицо ладонями.

Не хочу, но надо.

Нужно предупредить того же Давернетти! Необходимо. Если носителем Зверя является штатный полицейский целитель, то для нападения сейчас самое лучшее время. Хуже того — в момент, когда полицейское управление считает потери, Зверь может добраться до заключённой в стенах тюрьмы Лауры Энсан!

— О, Боже! — повторный стон выдался куда отчаяннее, чем первый.

Дальнейшее было проделано на огромной скорости.

Я вскочила, выбежала из кухни, без стука ворвалась в место расселения полицейских и объявила профессору Наруа: «Защита дома на вас!».

После чего, стремительно промчалась к прихожей, кое-как накинула на себя плащ, запоздало вспомнив, что я уже даже не в туфлях, а в тапочках, кои надела после тёплой ванной, но к дьяволу, мне нужно было спешить.

Заклинание снятия «Murum» с входной двери довело почти до обморока, но едва я справилась и распахнула дверь, то так и замерла, тяжело дыша и потрясенно глядя на лорда Давернетти! Давернетти, который, накрыв мой порог заклинанием, изолирующим его от снега и порывов ветра начавшейся метели, педантично выкладывал на моём пороге туфли, сапожки и даже тапочки на меху, доставая всё из обувной коробки, судя по золочённому вензелю на ней, крайне дорогого обувного магазина.

И всё это дракон выкладывал не просто так, а в форме василька!

И был застигнут мной, в момент, когда выкладывал стебелёк!

Несколько секунд я потрясённо взирала на старшего следователя, он же, застигнутый на месте искусства живописания обувью, выпрямился, издал неловкое «Гхм», а после, широко улыбнувшись невозмутимо произнёс:

— О, Анабель, раз вас видеть.

Взгляд его скользнул к краю юбки моего домашнего платья, после чего дракон издал подчеркнуто горестный вздох, и мрачно заметил:

— Бель, вы не просто не меняетесь, вы ведете себя всё хуже и хуже. Это ведь уже даже не туфельки, это тапочки, Анабель! Чем вы вообще думаете? На дворе зима, вынужден вам напомнить!

— Да к чёрту эту зиму! — воскликнула не сдержавшись.

Случившееся далее, я едва ли смогла бы объяснить даже самой себе, и лишь искренне понадеялась, что мне не придётся никогда объяснять всё это миссис Макстон, но миновав три шага разделяющие меня и старшего следователя, я взволнованно схватила его за руку, не стеснённую абсолютно ничем, как, впрочем, и мои ладони. Поведение, не поддающееся никакому оправданию, но как же я была бесконечно рада видеть лорда старшего следователя!

— Бель, — Давернетти, наклонившись, поставил ещё далеко не пустую коробку на порог, выпрямился, и серьёзно посмотрел на меня. — Бель, вот только не говорите, что вы в этих тапочках собирались покинуть свой дом опять ради меня!

Каюсь, если бы не тот ужас, что остался во мне после ночного вторжения в мою спальню данного мужчины, я бы обняла его в этот момент исключительно в порыве благодарности. Но это был Давернетти, а Давернетти… он тоже не меняется.

Я резко отпустила его ладонь, шагнула назад, чуть не споткнувшись о имеющиеся пары обуви, судорожно вздохнула и, с изрядной долей язвительности, ответила:

— Лорд Давернетти, в принципе не вижу смысла говорить об очевидном, так что опустим этот момент.

— То есть, — дракон разъярённо прищурился. — Опять из-за меня. Потрясающе! Анабель, не знаю, должен ли я вам об этом говорить, но вы, как бы, старательно и показательно демонстрируете непримиримую ненависть ко мне. Не то, чтобы я был этому рад, но решил, вдруг вы забыли, и…

Под моим мрачным взглядом дракон умолк. — Вы неисправимы! — высказалась со всем тем чувством гнева, который в данный момент испытывала.