Д Штольц - Яд и Меч

Фийя еле заметно побледнела, прикусила губу и, взглянув неодобрительно на ухмыльнувшуюся в оскале Кайю, стала догонять графа.

Добравшись до Желтого Жальера, путники переночевали там и двинулись в сторону Саддамета, до которого оставалось всего ничего. Неожиданно они вышли на пустой участок. Большак уперся в разбитый военный лагерь. Деревья лимона, что росли вокруг, срубили, и теперь над садами возвышался острозубчатый частокол. Множество воинов, облаченных в каркасные шлемы с наушами и нагрудники из бычьей кожи, из-под которых торчали серые рубахи с длинным рукавом и шаровары, сновали по лагерю и вокруг него. Большинство было вооружено щитами с тесаками или копьями.

Путников встретила стража, которая контролировала всех проезжающих по тракту. Охрана смерила отряд важным взглядом, различила васильковые цвета костюмов, цветочный орнамент и украшения в волосах. Стало быть, соседи-ноэльцы.

— Кто будете-с? — грозно спросил на Аельском языке караульный. В Детхае уже не знали Северной речи.

— Путники из Ноэля, — возвестил деловито Юлиан.

— Вы на Большие Торжища аль проездные?

— Проездом.

— Мы не советуем-с Вам ехать дальше. Объезжайте, коль жить хотите.

— Что случилось?

— Восстание! — второй воин убрал тесак в широкие ножны из дубленой кожи. — Рабы взбунтовались.

— Саддамет в их руках, а они скоро отправятся на Зунгрун. Ну, так доносят из города, — ляпнул первый. — Так что не суйтесь туда — и останетесь живы.

— И когда дорога станет свободна?

Юлиан неудовлетворенно нахмурился. Если рабы собирались следовать на юго-запад, в Зунгрун, то графу придется отправить в Айрекк, чтобы избежать встречи с бунтарями, а оттуда сделать огромный крюк через Нор’Эгус. Все это займет не меньше трех месяцев времени. Выходов же к заливу Черной Найге Детхай не имел, из-за лежавших вдоль берега острых хребтов. Возвращаться к Гаиврару желания не было. Проблема.

— Не знаем-с, мы ждем боевых магов и клеймовщиков из Тролетьеры. Пропустить мы вас можем, да. Но кто знает-с… Минуете ли вы Саддамет без веревки на шее, — стражник насупился. — Рабы посмели подвесить трупы господ и плениев по-над дорогой. Звери!

— Почему местные маги не убили восставших? — Вицеллий удивленно вытянул шею, и его голова показалась из плеч, где пряталась всю дорогу.

— Тоже не ведаем-с, уважаемый, но, вероятно, не успели пропечатать их. Так поговаривают. Ну либо убили магов быстрее, чем те успели что-то сделать. Взбунтовались-то дикие, юронзии, с Дальнего Юга. Вы же знаете-с, что для этих глотку перерезать даже собственной матери — дело плевое.

— Юронзии не имеют привычки объединятся друг с другом, — заметил Вицеллий. — Их разрозненные племена ненавидят друг друга больше, чем северян.

— Говорят-с, что весь поступивший приход рабов — это одно племя. Но никто не знал. В песках война, юронзиев нынче много стало уходить с молотка.

— Нет, Гань, — заметил другой стражник. — Шептали ж, да и сам командир говорил — это все из-за подготовки к Рабскому Торжищу. Просто не углядели, рабов тьма.

— Ясно. Вот к чему привела недалекость рыночных ревизоров, — хмыкнул Вицеллий. — Поплатились собственными головами за лень сверить данные о поступлении. И усадили, значит, всех юронзиев в одно помещение.

— Когда прибудут маги из Тролетьера? — спросил Юлиан.

— Не знать-с.

— Понятно. Мы не можем ждать, Юлиан, — вздохнул старик-веномансер.

— Можно попробовать миновать город через северо-восток, вплотную к горам, — неуверенно сказал граф Лилле Адан, качая головой. — Так есть вероятность пройти незамеченными, нас немного. Да и мы не рабовладельцы… Однако…

— … здравая идея! — перебил мастер и, не выслушав ученика, направил кобылу дальше по тракту. — Поехали, Юлиан.

Граф помялся в раздумьях, а потом последовал за учителем. Стража попереминалась с ноги на ногу и опасливо взглянула в сторону проезжающих через лагерь вампиров.

— Что им, богатым, неймется, а, Олкурий?

— Е’тан знает… Чертовы богатеи, видать, думают, что раз кошель до земли, то люди песков их не тронут.

— Чую, будем-с их снимать потом с деревьев. Когда явятся маги с Тролетьеры.

— Быстрее бы… Хоть бы, Гань, эти юронзии не решили бежать в Ноэль к свободе.

— Не додумаются, Олкурий. Это же-с песочные люди, у них вместо мозгов — песок да труха! — грубо рассмеялся стражник.

Лагерь остался позади. Впереди недолго еще тянулись цитрусовые сады, но очень скоро они окончились. На смену пришли виноградные плантации с изломанными и неухоженными лозами. Из-под песчаной земли виднелась густая поросль паразитной опарийки, которая удавом ползла к лозам с целью удушить. Ни одного раба никто не заметил, как и надсмотрщиков. Вообще, все вокруг казалось опустелым и заброшенным, меж рядов лежали кинутые в спешке мотыги, а некоторые были так и вовсе со следами крови.

Рваные легкие облака бежали по голубому небу, их гнал западный ветер, подталкивая в спину и всадников.

— Давайте свернем вот здесь, — показал у трехлучевой развилки на тропу, что вела к небольшой деревеньке северо-восточнее, граф.

— Выбирать не приходится, — поморщился Вицеллий, а затем по обыкновению высокомерно произнес. — Я надеюсь, что этот скот перебьют как можно скорее. Им повезло, что отделались от магов вовремя.

Юлиан ничего не ответил. Он родился там, где человек был рабом суровой жизни, но не какого-нибудь господина с плотным кошелем. А потому граф рабство не любил всей душой, хотя и понимал, что именно благодаря ему Юг так велик и богат. И только благодаря рабству стало возможным мирное соседство вампиров, нагов и оборотней с людьми.

Где-то там, вдалеке, прорисовывались очертания каменной стены Саддамета. В свое время Детхай враждовал с Дюльмелией. Саддамет, город на границе, был отстроен подобно северным городам-крепостям. Имел следы былого глубокого рва, ныне засыпанного, и несколько фланкирующих башен в стенах. Однако Детхай уже больше сотни лет не вынимал меча из ножен, предпочитая воевать золотой монетой, так что ворота и часть стены беспечно снесли, оставив широкие проемы. Да и многие дома уже ютились снаружи кольца, а сам окруженный маленький город, вокруг которого вырос уже новый, большой, использовали для проживания знатные господа.

По левую руку в небо устремились остроконечные горы, а сам отряд шел по заброшенным виноградным плантациям. Вдоль неказистой тропы россыпью лежали поселки, состоящие из господских домов да бараков. Здесь, на этих землях, когда-то трудились невольники. Но теперь никто не следил за вялыми кустами и буйной опарийкой. Вокруг торжествовало зловещее безмолвие.

Хотя нет, следили. Там, где обычно вешают пугала от воробьев, остроглазый Юлиан заметил труп. Его насадили на крепкую жердь через задний проход, а на голову надели широкополую шляпу. Пустые выколотые глазницы глядели в голубое небо, а богатые одежды, рваные, со следами крови, не оставляли сомнений — убитый был некогда обеспеченным человеком, скорее всего, господином этих земель.