Мелисса де ла Круз - Королевский Ассасин [litres]

– По-моему, это уже решено, – отвечает Тень, обводя рукой пещеру. – Да, я выбираю вот это. – Она смотрит ему в глаза, и Кэл видит в них вызов.

– А как же насчет… замужества? Детей?

Она качает головой, отворачивается от него и пожимает плечами.

– У твоего отца ведь была семья, да? Были жена и сын.

– Это была его ошибка, – говорит Кэл. – Ошибка, которой я не повторю. Твоя мать входит в Гильдию. Скажи мне, как часто она общалась с тобой?

Наступает неловкое молчание. Слышно только, как потрескивает хворост в костре.

– Я тоже не собираюсь выходить замуж и заводить детей, – говорит Тень. – Именно такой участи я и пытаюсь избежать.

Кэл поворачивается к ней, но она не смотрит ему в глаза. На ее лице написана уже знакомая ему решимость.

– Понятно, – говорит он.

Больше они не поднимают эту тему.

Вскоре Тень засыпает – ее явно утомило произошедшее за последние два дня. Кэл вытягивает ноги и тоже пытается заснуть, но у него ничего не выходит, потому что в его голове лихорадочно теснятся мысли.

Что же будет, когда они приедут в Монтрис? Похоже, отделаться от Тени будет не так уж легко. Но сначала нужно добраться туда. Там он уже решит, что делать дальше.

Он собирается встать, когда голова Тени падает на его плечо. Он замирает. Что делать? Он обнимает ее рукой за плечи. Так он сможет осторожно уложить ее на пол пещеры. Но, начав двигаться, он обнаруживает, что его тянет к ней, и на ум ему приходит непрошеная мысль: когда он в последний раз позволял другому человеку оказаться так близко от него? Когда в последний раз засыпал рядом с кем-то? К тому же нельзя беспокоить раненую руку Тени. Возможно, будет лучше оставить все как есть и не мешать ей спать на его плече.

Он опять прислоняется к стене и кладет свою руку так, чтобы ее рука лежала на ней. Он двигается медленно, осторожно, чтобы не разбудить ее. Почему-то ему не хочется, чтобы она отодвигалась.

Проснувшись, я обнаруживаю, что лежу на полу пещеры, свернувшись в клубок. Я медленно сажусь, ожидая, что у меня будет все болеть, но на поверку оказывается, что я чувствую себя не так уж плохо. Я спала хорошо, несмотря ни на что, и мазь Кэла творит чудеса.

Я выхожу и вижу его – он собирает хворост для нашего костра. Я прочищаю горло.

– Доброе утро.

Кэл сбрил свою щетину, вымылся в ручье и теперь выглядит куда здоровее, чем день назад. Почти как другой человек.

– Вот и наша соня, – говорит он с широкой улыбкой.

– Почему ты меня не разбудил?

– Одной мази недостаточно, чтобы вылечить твою руку. Необходим еще и сон, – говорит Кэл, не глядя на меня и продолжая укладывать хворост. – К тому же до твоего появления я наслаждался тишиной и покоем.

Мои ноздри раздуваются.

– Что ж, я дала тебе возможность насладиться ими вдосталь. Тебе не кажется, что нам пора пуститься в путь? Мы и так уже потеряли много времени и…

– Тебе будет чертовски трудно играть роль знатной дамы с зияющей раной на руке. – Он показывает на мою руку.

И в самом деле, рана выглядит довольно паршиво, когда я снимаю с нее листья. Она длинная, от запястья до плеча, к тому же на обеих моих руках и ногах полно синяков, возможно, они есть и на остальных частях моего тела. Но ему это невдомек.

– Ну и что? Я могу носить длинные рукава.

– У тебя еще и кисти исцарапаны. И синяк на щеке. Это не вяжется с обликом высокородной дамы. Как ты это объяснишь? Откуда у тебя могут взяться раны и синяки, если ты только и делаешь, что сидишь, затянутая в корсет и одетая в шелка? Все захотят узнать, что стряслось, услышать занимательную историю. Это привлечет к тебе внимание, что нам совершенно ни к чему.

Он что, собирается прочесть мне проповедь об особенностях поведения знатных дам?

– Что ты вообще можешь знать о том, как ведут себя благородные дамы? Я просто-напросто скажу, что упала, когда каталась верхом.

– Это в любом случае привлечет к тебе внимание, а нам это не нужно. Если ты хочешь быть моим подмастерьем, то вот тебе первый урок: не привлекай к себе внимания. О нас и без того будут сплетничать, болтать. Если мы дадим им что-то еще, любой пикантный нюанс, они такого понапридумывают, начнут задавать столько вопросов… – Он смотрит мне в глаза. – И я много чего знаю о том, как себя ведут благородные дамы. Ведь я был воспитан при королевском дворе. А ты, насколько я помню, выросла на ферме.

Я моргаю. Он, разумеется, прав, мне нечего ему возразить.

– Ну и что с того? Ты что же, хочешь сказать, что я простовата , чтобы играть роль знатной дамы?

Кэл всплескивает руками.

– Ну что ты, тебя никто бы не назвал простоватой.

Я сжимаю зубы и решаю сменить тему.

– Может, сходим к ручью и наловим рыбы на завтрак?

– У меня по-прежнему есть сухари, – говорит Кэл.

– Об этих твоих затхлых сухарях я подумаю, когда нам будет грозить голод. Я даже не знаю, где ты их хранишь, да и не хочу знать. – Он молчит, разжигая костер.

Мне хочется сказать больше, но я не намерена затевать ссору. Как бы неприятно мне ни было это признавать, он нужен мне, пока я не поправлюсь, к тому же есть вещи, которым он мог бы меня научить.

– Я пойду искупаюсь, – говорю я и, повернувшись, иду по берегу ручья.

Наконец я дохожу до уединенного озерца, скрытого стеной деревьев. Я рада, что тут меня никто не увидит, но не успеваю я зайти в воду, как перед моим мысленным взором возникают лица моих тетушек, искаженные, как будто они смотрят на меня сквозь стекло.

Они использовали хрустальный шар, чтобы увидеть меня.

Я быстро моргаю, и их образы рассеиваются. Хотя они и видели меня, вряд ли они могут определить, где именно я нахожусь. Я не хочу, чтобы они добрались до меня и потащили меня домой или, хуже того, во дворец, но я не могу не радоваться тому, что они ищут меня. Какой виноватой я бы себя ни чувствовала за то беспокойство, которое я им причинила, приятно знать, что они так за меня переживают.

Когда я уверяюсь, что они на меня больше не смотрят, я наконец снимаю с себя грязную одежду. Снимать рубашку нелегко – жаль, что я не могу попросить Кэла помочь мне. Сначала я стягиваю ее со здоровой руки, затем снимаю через голову и наконец осторожно обнажаю раненую руку. Но, судя по состоянию раны, она заживает. Я обхватываю себя руками на случай, если Кэл подсматривает за мной.

Вода холодна. Я дрожу, но заставляю себя зайти в нее по грудь. Поначалу я мерзну, но затем прозрачная вода начинает казаться мне чудесной. Я кладу голову на воду и мочу свои волосы.

Я поднимаю руку, чтобы коснуться их, ожидая нащупать длинные волосы, рассыпавшиеся по воде. Я почти забыла, что теперь они такие короткие. Мыла у меня нет, так что я просто изо всех сил тру кожу головы. И уже от одного этого начинаю чувствовать себя лучше.