Мелисса де ла Круз - Королевский Ассасин [litres]

Я прислушиваюсь к приглушенным звукам, доносящимся снизу, к журчанию воды, колыханию водорослей, передвижению форели и черепах.

Краем глаза я вижу Кэла, он сидит слева от меня на берегу на камне, мастеря из длинной тонкой палки удочку. Поначалу он не обращает на меня никакого внимания – он сосредоточен на том, чтобы раздобыть нам пристойную еду. Но затем он поднимает глаза и замечает меня. Хотя на мгновение мы застываем, теплота его взгляда омывает меня, как волна. Он вскидывает бровь, словно бросая мне вызов, и я решаю, что мне все равно. Пускай смотрит.

Я медленно возвращаюсь за деревья, стаскиваю с камня в ручей свою одежду, мою ее, тру, затем раскладываю на солнце, чтобы она немного подсохла, пока я буду плавать.

Когда я натягиваю мокрую одежду, она холодна и неприятно липнет к телу. Кэл все еще ловит рыбу. Я слышу, как он заходит в воду. Я возвращаюсь в наш лагерь и подбрасываю в костер еще хворосту, чтобы погреться около него. Кэл приходит несколько минут спустя, держа нескольких блестящих серебристых рыб.

Я невольно улыбаюсь.

Он поджаривает их над огнем, и мы едим их вместе с сухарями из его мешочка.

– Они съедобны. Немного твердоваты, но съедобны, – он пожимает плечами.

Мне не хочется это признавать, но он прав. Сухари ужасно твердые, но они не так уж и плохи, если я даю им немного размягчиться во рту и только после этого начинаю жевать. В сочетании со свежей рыбой получается настоящий пир.

После еды Кэл берет палку и рисует ею круг на земле. Затем выходит из него, смотрит на него и отбрасывает палку.

– Возьми свою шпагу, леди Тень.

– Зачем? – с подозрением спрашиваю я. Мне смешно, что он назвал меня так, но я не понимаю, что он имеет в виду.

– Тебе пора потренироваться, – говорит он.

Я смеюсь.

– Мне не нужно тренироваться.

– Разве ты не мой подмастерье?

– Да, но…

– Тогда тебе необходимы тренировки. До сих пор тебе везло, но ты не можешь полагаться на то, что тебе и дальше будет удаваться обходиться бросанием камней с деревьев.

– Ты забываешь, что говоришь с волшебницей. И как насчет раны на моей руке, которая еще не зажила?

– Если бы ты что-то знала о фехтовании на шпагах, тебе было бы известно, что в таких случаях, как твой, полагается использовать здоровую руку. – Он бросает мне шпагу, и я ловлю ее левой рукой.

Что ж, можно сказать, что я сама напросилась.

– Когда ты используешь руку, которой владеешь хуже, надо… – Он бросается на меня со шпагой, пытаясь застать меня врасплох. Но я отбиваю его выпад, и у него округляются глаза.

– Недурно, – говорит он. – Я думал, ты поранила свою ведущую руку.

– Так оно и есть. – Я ухмыляюсь.

Он щурит глаза.

– Я научена пользоваться обеими руками. – Я пожимаю плечами, хотя это и причиняет мне некоторую боль.

Он учит меня фехтовальным приемам и финтам, и, несмотря на ранение, я усваиваю его уроки. Он хороший учитель, на удивление терпеливый, и подробно объясняет мне смысл каждого приема.

– Когда ты научишься основам, освоить остальное будет уже легко, – говорит он.

Он предлагает мне поединок, чтобы я продемонстрировала ему то, чему научилась, и, хотя я стараюсь изо всех сил, сразу же обезоруживает меня и приставляет к моему подбородку острия двух шпаг. Он быстр и смертоносен. Я видела это, когда он дрался в день нашего побега, но затем это подзабылось из-за его высокомерия. Меня пробирает невольная дрожь.

– Полно, – говорит он, быстро убрав шпаги. – Это всего лишь игра.

Я делаю судорожный вдох. Я думала, что фехтую достаточно хорошо, чтобы быть принятой в Гильдию, но теперь вижу, что это не так. Возможно, я никогда не научусь сражаться так же хорошо, как он.

Он бросает шпаги на землю.

– Закончили.

Когда шпаги оказываются на земле, я чувствую, что наконец могу дышать свободно. Я снова стала самой собой.

– Хорошо. Теперь твоя очередь.

– Моя очередь? Для чего?

– Для усваивания уроков. Если нам предстоит выдавать себя за аристократов из Аргонии, то тебе надо научиться, как вести себя при дворе.

– Как я уже вам объяснял, леди Тень, я провел немало времени при дворе. И хорошо усвоил искусство кланяться и помалкивать.

– Ха! А ты читал: «Галантность и галстуки»?

– Вообще-то задания, которые я выполняю для королевы, не оставляют мне времени для чтения романов.

– Тогда имей в виду: если ты аристократ, никто не ожидает, что ты будешь помалкивать. Как раз наоборот. Чем ты интереснее как собеседник, тем лучше. Но надо уметь общаться не только с помощью слов. К примеру: как следует понимать, если кто-то кланяется тебе, но делает это, только сгибаясь в талии? – Похоже, уроки госпожи Кингстон все-таки оказались не такими уж бесполезными.

– Это просто. Ты выше его по званию, у тебя есть титул, но ты не особа королевской крови.

Он прав.

– Это было просто для разминки. А как насчет?.. Ага, знаю. Тебя пригласили на бал-маскарад. Напротив тебя стоит дама – скажем, графиня. Она дважды раскрывает свой веер, затем убирает его. Что это значит?

– Что это значит? – повторяет он, затем пожимает плечами. – Наверное, что ей не нужен веер.

– Это значит, что твое присутствие раздражает ее и она желает, чтобы ты ушел. – Я хочу насладиться своей победой, но меня смущает улыбка на его лице.

– Отлично! – говорит он и смеется.

Освоить язык веера нелегко.

– Вот еще один вопрос, простой. Та же дама достает свой веер, открывает его, быстро обмахивается им, затем закрывает, держа его в правой руке.

– Она хочет сказать: «Принеси мне стакан воды, деревенщина».

– Вовсе нет! Для этого надо раскрыть веер дважды и повернуть руку.

– Да ну?

Теперь смеюсь я.

– Я пошутила!

Он моргает.

– На самом деле это означает, что она не прочь завести с тобой роман. – Я шевелю бровями, чтобы было смешнее. – Наверное, с тобой такое происходит нередко.

– Стало быть, ты признаешь, что я кажусь тебе красивым? – Он улыбается, солнце отражается в его темных глазах, я вижу в них золотистые искорки. Он знает, как он красив, он не может этого не знать. Это помогает ему в его деле, ведь никто не заподозрит, что такой красавчик может быть столь беспощаден.

Я поворачиваюсь, чтобы убрать остатки нашего завтрака и чтобы он не увидел, как я заливаюсь румянцем.

– Вовсе нет. Нет, я не говорю, что ты не красив. Наверняка многие считают тебя красавцем.

– Еще бы, – отзывается он, и я чувствую, что он самодовольно ухмыляется.

– Ты и сама довольно пригожа, – говорит он, отходя. Я делаю вид, что не расслышала, но все равно улыбаюсь.

Мазь Кэла сотворила настоящее чудо: рана на моей руке почти совсем прошла, и это всего за один день, – но мы решаем провести в пещере еще одну ночь, прежде чем пускаться в путь. Здесь безопасно, и нам обоим нужен отдых. Мы проводим утро за обучением меня фехтовальному искусству, затем опять ловим рыбу, после чего Кэл удаляется, чтобы искупаться, а я готовлю обед. Он возвращается с мокрыми волосами и чисто отмытой румяной кожей, и я легко могу себе представить, как придворные дамы будут млеть, когда он окажется во дворце короля Монтриса.