Мелисса де ла Круз - Королевский Ассасин [litres]

– Да, все, – отвечает Тень из-за полуприкрытой двери. – Не давай клопам кусать тебя, брат. – Она захлопывает дверь.

Герцогиня идет впереди него, неся фонарь. Свечи в стенных канделябрах не горят, и слышно только, как его сапоги стучат по плиткам пола и как шуршат ее юбки. Его комната находится в противоположном конце длинного коридора, и, похоже, от комнаты Тени ее отделяют по меньшей мере десять дверей. Они останавливаются перед закрытой дверью.

– Остальные гости размещены в противоположном крыле, – с лукавым видом говорит герцогиня. – Мне показалось, что вы предпочтете быть подальше от всей этой суеты. У нас собралось так много народу, и все они шныряют, вынюхивают, наблюдают. Уединение намного лучше, вы не находите?

– Совершенно верно, я предпочитаю уединение, – отвечает он. – Собственно говоря… – Он широко зевает и ставит собачку на пол между ними, надеясь, что она поймет намек. Хотя ее расположение к нему могло бы быть полезным, это почему-то явно расстраивает Тень, к тому же наверняка есть и другие способы стать своим при королевском дворе.

Герцогиня возится с ключом, ей мешает собачка, сидящая на сгибе ее руки.

– Вот! – восклицает она, толкнув дверь.

А что, если она войдет в комнату впереди него? Она делает шаг вперед, затем в нерешительности отступает.

Он, пользуясь случаем, торопливо заходит внутрь и тут же начинает закрывать дверь.

– Вы очень добры, ваша светлость, – говорит он. – Этот вечер так утомил меня. Спокойной ночи.

Дверь щелкает как раз в тот момент, когда она открывает рот, чтобы что-то сказать.

– Спокойной ночи, – говорит она из-за двери.

Затем доносится шум открываемой двери, и слышится голос Тени:

– Герцогиня, как хорошо, что вы еще не успели спуститься. Если вам нетрудно, не могли бы вы распорядиться, чтобы мне принесли свечу? Кажется, здесь нет свечей. И не могли бы вы прислать камеристку, чтобы она расстегнула мне платье?

Несомненно, если бы они сейчас были в своей прежней комнате на постоялом дворе, честь расстегивать крючки на ее платье выпала бы ему. Какой же он глупец.

Обе собачки начинают лаять, кажется, они направляются к комнате Тени. Затем раздается голос герцогини:

– Разумеется, душечка. Я обо всем позабочусь.

Комната Кэла чиста и уютна, это ясно, хотя он может видеть только ночное небо в открытом окне, впрочем, сейчас осматривать ее у него нет сил. Он и впрямь очень устал: на него вдруг наваливается усталость всех последних недель, когда ему приходилось находиться в напряжении день и ночь.

Он садится на стул, чтобы снять сапоги, затем ложится на широкую мягкую постель, и его тело погружается в перину. От постельного белья слегка пахнет розовой водой, а также чистотой и свежестью – видно, что оно сушилось на открытом воздухе. Ни скрипучих досок каркаса, ни продавленного матраса, он лежит на перине, набитой свежим пухом. Он был прав: это намного лучше, чем их комната на постоялом дворе.

За одним исключением: и из-за того, что сейчас рядом нет ее, эта комната кажется ему такой же мрачной и малопригодной для жизни, как его камера в Дирсии.

Его мысли возвращаются к минувшей ночи на постоялом дворе… Ее силуэт за ширмой и потом под ее полотняной рубашкой. Тепло ее тела, когда она прижалась спиной к его груди. Минувшей ночью его рука обвивала ее талию, ее волосы касались его щеки.

Она бесит его, неуступчивая, упрямая, импульсивная. Она глуха к голосу разума, безрассудна и чересчур готова рисковать собой. Она также ясно дала ему понять, что ее не интересуют ни романтические чувства, ни семья и что ей плевать, нравится она ему или нет… и все же. Он не может не видеть правды. И надеется, что ей не совсем уж все равно, что он не ошибся и она в самом деле ревнует его к герцогине.

Он засыпает, рисуя в своем воображении то, что могло бы произойти, если бы он встал, прошел по коридору и постучал в ее дверь…

К тому времени, когда Кэл просыпается и спускается к завтраку, гости, приехавшие на охоту, уже завершили трапезу и вышли в сад, и лакеи убирают со стола. Он ругает себя за то, что упустил возможность наладить отношения с другими титулованными особами и разузнать побольше о монтрисианском дворе. Хорошо еще, что Тень сидит за столом, попивая чай, и герцог с герцогиней тоже тут, учтиво ожидают, когда она закончит.

Герцог выглядит точно так же, как вчера, а вот герцогиня кажется совершенно иным человеком. Сегодня ее лицо не накрашено, если не считать капельки бальзама на губах, она одета в простое дневное платье пастельного оттенка, а ее золотистые волосы не уложены в затейливую высокую прическу со вплетенными в нее финтифлюшками, как накануне, а стянуты назад с помощью отделанных жемчугом гребней и свободными волнами лежат на спине и плечах.

Тень перехватывает его взгляд, и Кэл немедля раскаивается в том, что вообще обратил внимание на герцогиню, которая, увидев его, заметно оживляется.

– Вы хорошо спали, милорд? Надеюсь, вам хочется есть. Мы решили вас подождать. Не желаете ли тостов? И чаю?

Кэл садится рядом с Тенью. После вчерашнего пира ему все еще не хочется есть, но он говорит:

– Да, я бы не отказался от чая и тостов, благодарю вас.

Этого требует учтивость.

– Вам понравилась ваша комната? – бодро и приветливо спрашивает герцогиня Гирт.

– Да, очень, спасибо. – Лакей наливает ему горячий крепкий чай, от которого чуть различимо пахнет апельсинами. И к нему вдруг возвращается аппетит. Как и в случае с удобной кроватью, прошла, кажется, целая вечность с тех пор, как он пил хороший чай.

– Возможно, вам было одиноко? – Она кладет локти на стол и пристально смотрит на него.

– Э-э, нет, все было замечательно, спасибо. – Он сосредоточивается на том, чтобы добавить в свой чай сахару, чтобы не смотреть на нее. Хотя ее внимание куда приятнее, чем хмурые взгляды, которые бросает на него Тень.

Нельзя не заметить, что герцогу не терпится удалиться и его терпение на исходе: он прочищает горло и каждые несколько секунд громко шуршит своей газетой.

– Красивым молодым людям вроде вас не следует привыкать проводить ночи в одиночестве. – Герцогиня откусывает кусочек тоста и начинает медленно жевать. – Впрочем, я уверена, что с вами это случается нечасто.

– Возможно. Однако спутники, знаете ли, надоедают, – говорит Кэл, решив подколоть Тень, которая продолжает молчать и до сих пор даже не сказала ему «Доброе утро».

Тень поднимает свою чашку.

– Нельзя ли мне еще чаю? – К ней подходит лакей и наливает ей чай. Она берет щипцами кусок сахара и мстит: – Мой брат тоскует. О, разве он вам не сказал?

– Не сказал чего? – встревоженно спрашивает герцогиня.

Тень жеманно хихикает.