Юлия Риа - Из стали и пламени [litres]

– Я должна попасть на суд, – повторила, чеканя каждое слово.

– Ты… ты…

– Охотница. Неужели тебе не рассказывали, насколько мы безжалостны? Поверь, я не дрогну, – блеф слетал с губ уверенно. Я сама почти верила тому, что говорю. – Не рискуй понапрасну. Отведи меня к кахррару и останешься цел.

Дракон испуганно сглотнул. Кадык дернулся, задел острое лезвие и окрасил его алым. Всего лишь царапина, но дракон побелел.

Я криво усмехнулась. Вот ведь храбрец! В Ордене никто, даже самый юный послушник, не дрогнул бы от холода стали у горла. Уж точно не перед врагом. Неудивительно, почему этого дракона нет среди парящих. Но так даже лучше.

– Веди!

– Н-нам т-туда…

Я подтолкнула его в бок и зашагала рядом, удерживая кинжал у горла. Не самая удобная поза, если признаться. Дракон мог бы легко уйти от захвата, выбить оружие из моих рук, перехватить его, атаковать, но вместо этого он едва не трясся от ужаса. Рроак наверняка взбесится, когда узнает об этом. И пусть! Сейчас я делаю то, что должна.

Как давно вызвали Берготта? Успел ли он очернить меня? Боги, молю, хотя бы раз помогите! Не дайте парящим увидеть во мне шпионку, роющуюся в бумагах кахррара. Не позвольте мне упасть в глазах Сайллора. Я не хочу, чтобы он решил, будто ошибся в выборе. Не хочу, чтобы сожалел и терпел насмешки. Но главное – я до дрожи в желудке не хочу, чтобы Рроак прочувствовал грязные фантазии Берготта. Если у меня остался хоть малейший шанс выступить первой, я обязана им воспользоваться.

Мы пропетляли коридорами. Двигались совсем не в ту сторону, где проходила церемония наречения. Поднялись на три этажа, миновали несколько узких переходов и два открытых зала. Остановились у стрельчатых дверей, укрепленных витой ковкой. Мой провожатый нервно оглянулся, жалобно посмотрел на меня, без слов моля не заставлять его стучать.

Я поморщилась. Какой же он трусливый! Выглядит взрослым, а дух слабее, чем у Сайллора!

– Дверь заперта на замок и ключ есть только у кахррара? Или никто не смеет открывать ее, пока идет суд?

– В-второе.

Я отняла кинжал от тощей шеи. Подумала мгновение и протянула его рукояткой вперед.

– Я не скажу кахррару, что это ты меня привел. Никто ничего не узнает, если сам не проболтаешься.

Дракон бросил недоверчивый взгляд на меня, на кинжал, снова на меня.

– Никто? – переспросил с надеждой.

Вот ведь заячий хвост!

– Никто. Слово охотницы.

Движение быстрое, как бросок кобры, – и кинжал вернулся в ножны, а сам дракон поспешил прочь. Я фыркнула. С его скоростью реакций бояться человека глупо. Нужно поговорить с Рроаком – такого дракона опасно посылать к перевалу. Даже превосходя в силе и ловкости любого охотника, он проиграет.

Но это все потом. Если мое «потом» будет.

Я глубоко вдохнула – и решительно толкнула двери.

– Поэтому, мой кахррар…

Говорящий прервался и посмотрел на меня. Все присутствующие тоже.

Зал суда оказался меньше того, где проходила церемония наречения. Да и парящие теперь не стояли, преклонив колени, а вместе с кахрраром сидели за С-образным столом – огромным, вырезанным будто из скалы. Берготту, как отвечающему, сесть не позволили. Он замер коленопреклоненным перед драконьим судом.

На Берготта я глянула лишь мельком. Да и на остальных парящих, если признаться, тоже. Все внимание, словно цепями, приковало к Рроаку. К огню, полыхающему в глубине зеленых глаз; к плотно сведенным челюстям. К пальцам, сжатым до белых костяшек. Я потянулась навстречу, как тянулась к Сайллору на церемонии наречения; открылась душой. Но, в отличие от Сайллора, Рроак не принял меня.

– Как ты посмела прервать суд парящих? – пророкотал он.

– Мой кахррар, – Берготт поднялся и с поклоном шагнул вперед, – прошу, не гневайтесь. Охотница не знает наших порядков.

– Защищаешь ее? После того, как сам же очернил?

– Вы же все видели, кахррар. – Он опустил голову ниже. – Я не могу не заступиться за женщину, которая стала моей.

Еще до того, как я осознала сказанное Берготтом, Рроак взревел:

– Что ты сказал?!

– Вы ведь все видели… Пламенноволосая заинтересовала меня с первой встречи. Я должен был устоять, мой кахррар. Должен! Но не смог…

– Это ложь! – гневно воскликнула я. – Грязная ложь, которой этот подхвостыш пытается…

Рроак ударил по столу с такой силой, что даже воздух содрогнулся.

– Не смей сквернословить в стенах чертога. И не забывайся, – холодный взгляд прошил меня иглой, – ты говоришь о моем брате.

– Но…

– Ты утверждаешь, что все ложь, так?

Сердце замерло, будто вмиг разучившись биться. По жилам заструился страх.

– Так.

Рроак прищурился:

– Тогда, уверен, ты не против открыть нам свою память.

– Нет! – выкрикнула я испуганно. И тут же добавила: – Берготт открывал мне память, но вместо настоящих воспоминаний показал фантазии.

– Память не открывают чужакам. Это личное.

– Он шантажировал меня! Требовал, чтобы я разубедила тебя проводить суд и…

Берготт громко фыркнул и посмотрел на меня как на полоумную:

– Чтобы чужачка повлияла на мнение кахррара? Вот уж чушь!

– Нет! Сейчас он отрицает все, чтобы обелить себя. Но это правда, Рроак! Я клянусь тебе, это правда!

– Тогда открой нам свою память. Если Берготт сделал то, что ты говоришь, мы увидим это.

Я оглядела присутствующих. На лицах каждого парящего застыло презрение. Никто не верит, что охотница может говорить правду. Даже Рроак.

Проклятье! Как долго Берготт опутывал их паутиной лжи? Полчаса? Час? Дольше? Сколько он убеждал их в своей искренности, пользуясь тем, что меня нет и я не могу возразить. Как теперь доказать свою невиновность?

– Ну? Если ты говоришь правду, бояться тебе нечего.

Повернувшись, я поймала взгляд Рроака. Холодный, колючий, но со слабой искрой надежды, тлеющей в глубине. Точнее, не уверена, есть ли она на самом деле. Или мне просто захотелось ее увидеть?

– Хорошо.

– Опусти руки в чашу и закрой глаза. Ни о чем не думай. Я сам вытяну твои воспоминания на водную гладь.

Я кивнула. Твердой походкой подошла к постаменту с узкой, словно лодка, чашей. Замешкалась на мгновение, но все же заставила себя выполнить требование.

Берготт говорил, что его фантазии пересилят мои воспоминания. Однако я не позволю этому случиться. Игнорируя просьбу Рроака, я принялась воскрешать в мыслях первый вечер в Северных Гнездах. То, как удивлялась драконьему ливню, как спустилась по лестнице и как оказалась у дверей кабинета. Как стояла, переминаясь в сомнениях, и как развернулась, чтобы уйти. Схватка с Берготтом, его угрозы – я сознательно воскрешала в памяти каждый миг.

Да, вот так. Шаг за шагом. Берготт еще ответит за свои действия!

Сердце наполнилось уверенностью. Сковавший тело лед затрещал. Я почти скинула его, расплавила внутренним жаром, как вдруг меня обожгло прикосновение. Не в настоящем мире – в мире воспоминаний. Бесстыжее, наглое. Я ощутила прижимающееся ко мне мужское тело, желание и стыд. Свой стыд, настоящий!