Екатерина Боброва - Шанталь, или Корона против

Дэршан начал приподниматься на стуле, намереваясь, видимо, организовать мое убийство, но тут вмешался молодой человек, подпиравший до этого стену комнаты.

Подошел, наклонился и спросил, глядя в глаза:

— Вам никто не объяснял, как опасно поить заклинания кровью?

Я смотрела в мерцающую зелень его радужки, ощущая, как голова пустеет, а тело наливается слабостью.

Сглотнула, с усилием отводя в сторону взгляд, и прошептала:

— Она всего лишь их усиливает, а не меняет.

— Всего лишь, — передразнил меня молодой человек, отстраняясь. Я вздохнула свободнее. Не знаю почему, но его присутствие нервировало больше, чем речи «змеи», — вот вы его и усилили до смертельного уровня. Смотрите сами.

И маг, теперь это было ясно, махнул рукой в сторону стула. Я повернула голову, прижала ладонь ко рту, сдерживая крик. Плавающий над книгой череп с алыми искрами пламени в глазницах был до дрожи реалистичен. И это я? Нет, это моя кровь?

— Красавец, — не сказал — плюнул маг. — Так что давайте вашу ручку и закончим с этим. Мы и так целую ночь потеряли.

Ручку давать я не хотела. Но кто меня спрашивал? Третий мужчина — здоровый, рослый детина с лицом: убиваю быстро, оплату принимаю золотом — ухватил меня за руку и потащил к стулу с дневником. Я сопротивлялась, но мои трепыхания против силы паровоза — смех, да и только.

Череп медленно крутился вокруг своей оси, поджидая очередную жертву. В моих ушах нарастал шум, я не шла — волочилась по полу. И когда сквозь шум стали различаться отдельные слова, с облегчением констатировала: меня накрыло сумасшествие и скоро реальный мир перестанет для меня что-либо значить. А потом и вовсе закрыла глаза, потому как вынести зрелище подмигивающего черепа было выше моих душевных сил.

На плечо надавили, фиксируя локоть. Под ладонью стало тепло, а потом яркая вспышка ударила по глазам, и словно ураган пронесся мимо, не задев, а лишь опалив кожу лица.

Перед глазами плавали цветные пятна, в ушах стоял гул, в котором время от времени слышался скрежет и всплывали странные слова, что-то вроде «Беги» или «Револьвер возьми», а потом и вовсе возмутительное «Дура, кончай столбом стоять!»

Слова раздражали и отвлекали от молитвы, которую я шептала всем богам и святым сразу. И только раздавшийся сбоку стон, нехороший такой стон, заставил меня вернуться в этот ужасный мир.

Комната. Когда-то белые стены теперь были щедро закопчены, точно в каждом углу всю ночь жгли костры. На кровати тлело белье, и воздух уже пропитался вонью горящей ткани и чего-то еще, уже сгоревшего. Стул был перевернут, над ним торчала пара ног, обутых в лакированные ботинки. Ноги были неподвижны, и мне не хотелось смотреть на их обладателя, но я заставила себя сделать шаг в ту сторону. Застывший взгляд мужчины был устремлен в потолок, и как-то сразу стало понятно, что он мертв.

Я сглотнула. Прижала руку ко рту, потому как стремительно накатила тошнота, но представив себя на полу рядом с покойником, заставила сделать глубокий вдох и перестать думать об обмороке.

Здоровяк лежал на боку, ногами в центр комнаты, головой у порога. Чуть поодаль валялся револьвер, который мужчина успел достать, но воспользоваться не успел. Около его рта расплывалась темная лужа. Я содрогнулась и снова запретила себе падать в обморок.

Стон повторился. Вздрогнув, я обернулась и встретилась с затухающей зеленью глаз мага. Его лицо было красным от лопнувших сосудов, губы запеклись и почернели, правая рука держалась за горло, левая с тихим скрежетом царапала ногтями пол.

Меня повело, сознание начало мутнеть, но тут из коридора донесся какой-то шум, я уловила звук шагов, и ужас ударил наотмашь, мигом приводя в чувство. Если меня застанут здесь, среди покойников, добьют на месте.

Не знаю, почему я так решила, но тело уже действовало, пока разум пытался его догнать и проанализировать ситуацию.

Шаг в сторону двери, вернуться, схватить дневник, который снова притворялся обычной книжицей в кожаной обложке, обойти здоровяка, поднять револьвер, взвести курок.

За дверью лежало еще одно тело. Впрочем, нет, мужчина был жив и застонал, когда я наступила ему каблуком на пальцы. Я шепотом извинилась, сдвинулась в сторону, не отрывая взгляда от коридора и незнакомца с забинтованной головой, который стоял там, не зная, что ему предпринять: то ли броситься обратно, то ли на меня. Но он был безоружен, а вот я с револьвером в руках.

И пусть внутри все обмирало от страха, оружие придало мне сил. Я была точно заяц, влезший в шкуру льва. Все мысли сосредоточились на курке, который поглаживала пальцем. На курке и том человеке с забинтованной головой. Смогу выстрелить или нет?

— Иди сюда, — дернула стволом в сторону открытого прохода в комнату.

Мужчина зачем-то присел, точно я уже выстрелила. Больной? Вон и голова замотана. Я присмотрелась — черты лица показались знакомыми. А не этого ли фраканца уронили вчера головой об столб? Нет, не может быть. Слишком много совпадений, чтобы быть правдой.

— Быстро.

Ствол выписал нетерпеливую восьмерку. Фраканец привстал, в его взгляде явственно читались удивление и страх. На меня никогда в жизни так не смотрели. Кольнула неприятная для любой женщины мысль, а как я выгляжу после взрыва? И кстати, почему жива?

Мужчина медленно и, кажется, не дыша, прокрался в комнату. Я захлопнула дверь, повернула ключ, положив его в карман платья, и пошла по коридору.

Радости не было. Я чувствовала себя марионеткой в театре, когда вокруг резко сменили декорации и вместо живота дракона, который тебя проглотил, ты оказалась в дворцовых покоях, но при этом точно помнишь, что дракон был.

Двое покойников и двое раненых. Взрыв не мог быть плодом моего воображения, а ведь я была в самом эпицентре и все же осталась жива. Как?! Такое?! Возможно?! И куда делся череп? Надеюсь, убрался обратно в бездну, откуда он, безусловно, вылез.

Лестница привела на кухню, где за столом, вжавшись в стену, с посеревшим лицом сидел вор. При моем появлении его и без того большие глаза заняли пол-лица, губы затряслись, и я клятвенно пообещала себе, как выберусь, первым делом выяснить, что их всех так пугает в моем облике. Или они тут дикие и оружие никогда не видели?

— Ты кушай, кушай, — я попыталась улыбкой успокоить ребенка. Ребенок стал медленно сползать под стол. Ну точно дикие.

Тут мой взгляд зацепился за знакомую холщовую сумку, и я обрадовалась ей, как родной. Все, хватит с меня воров, покойников и черепов. Погостила, пора и честь знать. С вопросами буду разбираться после, когда выберусь отсюда.

— Эм, послушай, — я кинула ключ на стол, — откроешь им дверь, только не сразу, хорошо?