Екатерина Боброва - Шанталь, или Корона против

Разрыв связи девушки с охранной печатью застал его на палубе. Леон посмотрел на часы, фиксируя время, и удовлетворенно кивнул своим мыслям. Если она добралась до мага, значит, все идет по плану. И тут же поморщился — оказывается, он привык к тянущему чувству связи с воришкой, и его отсутствие пустотой ударило в сердце.

«Однако какая шустрая», — подумал Леон, прикидывая время. Сошла с парохода, устроилась и сразу к магу. Так быстро найти нужного человека невозможно, скорее, тут сработали люди Шона. Что же… следующий ход за противником.

«Надеюсь, у них получится изъять дневник без лишнего внимания», — проворчал Леон, осознавая, что ни на что повлиять не может, и все, что остается — надеяться. Надеяться, что Шанталь не пострадает и у нее хватит ума не сопротивляться.

«Просто отдай им дневник и все», — сказал он морю. Море ответило шипением волн, а потом дождь прогнал его с палубы.

— Говоришь, никто ничего не заметил?

Леон стоял в комнате пансиона дэры Ластины и смотрел на пустую кровать. Немыслимо, но она опять удрала. Это становилось проклятием — несколько часов разделяют их, и никак их не преодолеть.

И чем он прогневал богов, что те посылают ему наказание за наказанием? Еще четыре дня назад в его планах отсутствовали и Фракания, и погоня за невестой, и срыв операции. Его планы были четкими, как строй солдат на плацу. Помолвка, ловля шпиона на живца при помощи генерала и его подчиненных, если улыбнется удача — закрытие дела, потом свадьба. Дальше жизнь должна была измениться на одну живую единицу в доме, которой следовало регулярно дарить безделушки и вывозить в театр. В остальном что-либо менять он не собирался. Подумаешь, жена. Служба все равно останется для него на первом плане. А вот дети… тут расклад иной, но пока они появятся, у него будет время перекроить свою жизнь, выделив в ней место и время для наследника.

— Так точно, дэршан, никто и ничего.

Толстячок был тем, кто встретил его в порту и кто коротко доложил об успехах:

— Не волнуйтесь, разместили по первому классу. И мага надежного нашли, не болтливого.

Глаза агента, назвавшегося дэр Шковальни, горели служебным рвением.

— И вот еще. Мелочь, но вдруг это важно. Вы просили вмешиваться только при угрозе жизни, но девушка и сама справилась. Так пнула воришку — любо дорого смотреть было.

— Какого воришку? — медленно спросил Леон, начиная подозревать худшее.

— Понимаете, лошадь понесла, суматоха, этим он и воспользовался. Но ваша невеста — девушка храбрая, не испугалась, — тихим голосом закончил агент и, глядя на перекосившееся лицо Леона, уточнил: — Что-то не так?

Все было не так, но агент не был в курсе деталей операции, так что винить его было не в чем.

— Как она справилась с взрослым мужчиной?

— Да, какой там мужчина! — зашелся коротким смехом дэр Шковальни, покусывая усы. — Мальчишка. Пацан. Здесь много таких по улицам шляется. После революции сирот девать было некуда, только недавно ими занялись, но всех не переловишь. Да и сбегают они. Эй, вы куда? — крикнул он в спину Леона, который внезапно сорвался с места, вылетел на улицу и уже тормозил экипаж.

— Да подождите же, — пропыхтел агент, вваливаясь в уже тронувшийся с места экипаж, — куда торопиться? В пансионе ваша невеста, как вчера зашла, так сегодня не выходила.

Но Леон лишь мотнул головой, не собираясь вдаваться в подробности и объяснять, откуда у него предчувствие, что Шанталь в пансионе нет.

— И как такое возможно, что запоры на месте, никто ничего не слышал, а девушки нет? — спросил Леон как можно безразличнее, но ярость все же прорезалась в голосе. Дэр Шковальни вздрогнул, поежился и бросил на дэршана виноватый взгляд. Как будто осознание вины могло помочь найти девушку! Леон сжал руки в кулаки, напоминая себе, что если он сейчас сорвется — делу это не поможет.

Помощник агента, который все время старался держаться от Леона подальше, вдруг шумно задвигал носом и предложил всем повторить это безобразие.

Леон скрипнул зубами и хотел было уже указать Шковальни на недостойное поведение его подчиненного, как парень, чуть не плача от недоверия, практически выкрикнул:

— Лавастра! Неужели не чувствуете? Пахнет же.

Леон переглянулся с Шковальни и принюхался. В обычный гостиничный запах действительно вплетался сладкий травяной аромат.

— Лавастра, — подтвердил Шковальни, шумно выдыхая в усы и едва сдерживая зевок: — Вот засранцы.

— Может мне кто-нибудь объяснит, что это такое? — нарочито спокойно уточнил Леон, однако оба агента покосились на него с опаской.

— Лавастра — сильное снотворное. Настолько сильное, что его дым способен усыпить взрослого на пару часов. Готов съесть свою шляпу, если это не похищение. Бандиты забрались в пансион через открытое окно на первом этаже, обкурили комнаты. Открыли заднюю дверь и вынесли девушку через двор в проулок, где их уже ждала карета. Только, — и Шковальни задумчиво пожевал усы, — сложно все это. Гораздо проще было дождаться, пока дарьета выйдет на улицу.

— Или не проще, — протянул Леон, оглядывая комнату. Подошел к шкафу, достал сорочку, хмыкнул, разглядев пришитые потайные карманы, и пробормотал: — Где же тебя искать, пропажа?

Сон медленно отступал. Я открыла глаза, разглядывая потолок. Обычный белый потолок, ничем не примечательный. Только неопрятный. Странно, вчера я не замечала вон той трещины или паутины в углу. Повернула голову, охнула и соскочила с кровати.

Комната без окон и дверей, освещенная тусклой лампой над дверью, могла быть где угодно, только не в пансионе дэры Ластины. Сырой затхлый воздух намекал на подвал, как и ледяной, я поежилась, переступая босыми ногами, пол. Одинокий стул, с висящим на нем платьем, и кровать подтверждали, что комната не предназначена для жилья, а скорее для содержания пленников или, я хмыкнула, пленницы.

Поздравляю, Шанти, ты продержалась на свободе без поводка часов десять. Еще немного и придется согласиться с тем, что такая «свобода» не стоила бегства от жениха.

Здесь следовало упасть в обморок, зарыдать или, наконец, сильно-сильно ужаснуться, но меня в первую очередь беспокоили физиологические проблемы. Так что я подхватила платье и тут же отпрыгнула от стула, обнаружив под платьем дневник. Выругалась, помянув сына бездны. Накинула платье и, не застегиваясь — пуговицы-то на спине — отправилась исследовать двери.

Первая не шелохнулась, когда я потянула за ручку, зато вторая была не заперта и содержала, я сморщила нос, ночную вазу, убогий умывальник с ведром и тазик, наполненный водой. Но кривись, не кривись, а это все, что положено пленнице. Вряд ли, если я потребую нормальные удобства, мне их предоставят.