Джек Вэнс - Мыслитель Миров и другие рассказы

Еще этого мне не хватало! В почтовом ящике снова лежит письмо от Пула. На это раз я его прочла – и совершенно зря. Пул намерен возражать в суде против развода. Он хочет вернуться и жить со мной. Он подробно и многословно объясняет, какое влияние я на него оказываю; самодовольная болтовня, местами просто отвратительная. Куда я пропала? Ему надоели мои попытки от него скрываться. Типичное для Пула письмецо: ничтожная душонка в большом пышущем здоровьем теле. Я никогда не была для него личностью; я служила ему декоративным сосудом, в который он мог разряжать свои страсти, комком терапевтической глины, который он мог мять, плющить и скручивать. Отвратительный мужчина, и я была его женой целых шесть недель… Ни в коем случае не хочу, чтобы он меня нашел. Но госпожа Липском ничего не скажет…

Фермер Гэйбл снова привез дрова. Говорит, что в воздухе пахнет зимой. Надо полагать, скоро выпадет снег. Как хорошо будет сидеть у камина!

Звонит будильник. Пол четвертого. Поймаю этого разносчика молока во что бы то ни стало!

Опускаю босые ноги на холодный пол. Хомер и Мозес не понимают, какого черта я встаю в такую рань. Нахожу шлепанцы и халат. Выглядываю на веранду.

Молока еще нет. Хорошо! Проснулась вовремя. Подожду. На востоке небо только начинает сереть; веранда озарена бледным лунным светом. Склон холма напротив, за дорогой, чуть серебрится инеем, но кроны деревьев еще черные.

Я жду… Четыре часа. Луна заходит.

Жду… Пол пятого.

Пять часов утра.

Разносчик молока не пришел.

Мне холодно, все затекло, ноют суставы. Подхожу к дровяной печи, развожу огонь. Замечаю, что Хомер настороженно смотрит на дверь. Подбегаю к окну. Бутылка молока стоит на обычном месте.

Здесь что-то не так, что-то неправильно. Гляжу на долину вверх по течению ручья, вниз по течению. Широко раскинулось пасмурное небо. Деревья торчат на гребнях холмов, как люди, смотрящие в морской горизонт. Невозможно поверить, чтобы кто-то вздумал со мной шутить таким образом… Сегодня поеду искать молочную ферму «Кленовая долина».

Я ее не нашла. Проехала по всей долине, из конца в конец. Никто даже не слышал о такой ферме.

Остановила автофургон молочной фермы «Санбери». Водитель никогда не слышал о другой ферме.

В телефонной книге она не значится.

Никто не знает о такой ферме в почтовом отделении… В полицейском участке – тоже… И в бакалейной лавке про нее не слышали.

Возникает впечатление, что молочная ферма «Кленовая долина» не существует. Но они оставляют молоко у меня на веранде три раза в неделю.

Не знаю, что делать – видимо, придется их просто игнорировать… Все это было бы даже любопытно, если бы не вызывало такой страх… Но я не уеду, не вернусь в город…

Сегодня вечером идет снег. Снежинки мягко падают за окном, огонь ревет в дымовой трубе. Приготовила себе чудесный горячий ром с мускатным маслом. Хомер и Мозес сидят и мурлычут. Я очень уютно устроилась – но все время поглядываю в окно: мне кажется, что кто-то за мной следит.

Завтра опять доставят молоко. Не могут же они бесплатно навязывать свои услуги! Не может же быть, что… Я вздрогнула. Пул? Он достаточно жесток и достаточно изощрен. Но я не вижу, каким образом он мог бы все это устроить.

Лежу и не могу заснуть. Раннее утро. Не думаю, что молоко успели принести – ничего не слышала.

Снег больше не идет – как всегда после снегопада, снаружи чудесная тишина.

Еле слышный глухой стук. Молоко! Я уже встала с постели, но я в ужасе. Заставляю себе подойти к окну. Кто знает, чтó я увижу?

Молоко – на веранде: блестящая белая бутылка… И больше ничего. Отворачиваюсь. Обратно, в постель! Хомер и Мозес выглядят так, словно им надоела моя суета.

Вскакиваю, внезапно охваченная возбуждением. Где мой фонарик, где? На снегу должны были остаться следы!

Открываю дверь. Всюду ровный покров снега – искрящийся, мерцающий, чистый. Никаких следов… Ни малейшей отметины!

Если я еще в своем уме, мне нужно уехать из Кленовой долины и никогда не возвращаться…

На горлышке бутылки с молоком висит карточка с печатным текстом.

Приоткрыв дверь, впускаю морозный воздух, протягиваю руку, достаю карточку:

Я написала на карточке:

«Моим кошкам не нравится ваше молоко, и вы мне не нравитесь. Все, чего я от вас хочу – чтобы вы оставили на веранде следы уходящих ног. Не доставляйте больше молоко! Я не буду за него платить!

Не могу завести машину – аккумулятор сдох. Снова идет снег. Подожду. Когда кончится снег, пройдусь к ферме Гэйбла, попрошу его подтолкнуть машину.

Снег не кончается. Завтра – день доставки молока. Я попросила разносчика оставлять следы. Подожду до утра…

Я не спала. Лежу с открытыми глазами и слушаю. Из леса доносятся какие-то звуки, ветряк стонет и поскрипывает – унылый, надоедливый шум.

Три часа ночи. Хомер и Мозес с мягким стуком спрыгивают на пол. Прохаживаются взад и вперед, после чего снова запрыгивают на постель. Сегодня они не находят себе места. Хомер говорит Мозесу: «Мне все это не нравится. В городе никогда ничего такого не было».

Мозес с ним согласен, целиком и полностью.

Тихо лежу, завернувшись в одеяла, и прислушиваюсь. Доносится едва слышный скрип снега. Хомер и Мозес поворачивают головы.

Глухой стук. Вскакиваю с постели и бегу к двери.

Молоко стоит на веранде.

Выбегаю наружу в шлепанцах.

Следы!

Два следа на снегу, рядом с бутылкой молока. Следы двух босых ног. Босых ног!

Я кричу: «Трусы! Жалкие, трусливые мерзавцы! Я вас не боюсь!»

С меня хватит. Легко кричать, когда знаешь, что тебе никто не ответит… Впрочем, я в этом не уверена… Что, если ответят?

На бутылке – записка:

Сижу в кресле у камина.

Не знаю, что делать. Ужасно боюсь. Не смею выглянуть в окно – боюсь увидеть лицо. Не смею выходить в лес.

Я понимаю, что мне нужно уехать. Но как я могу позволить кому-нибудь или чему-нибудь выгнать меня из дома? Должно быть, кто-то надо мной издевается… Но это не шутка… Как им платить, какой монетой? Какова стоимость следа на снегу? Или шести литров колдовского молока, на которое коты даже смотреть не хотят? Сегодня тридцатое ноября.

Завтра первое декабря.

В десять часов утра мимо проезжает почтальон. Выбегаю и умоляю его помочь завести мою машину. Это заняло всего лишь минуту – мотор сразу завелся.