Юрий Силоч - Постмортем

Он решил повторить:

— Я — магистр…

— Я слышал вас, молодой человек. Но понятия не имею, о чём вы говорите.

Тальф глубоко вдохнул и сосчитал до трёх.

— Я — магистр Ковенанта, — отчеканил он. — И если баронесса продолжит играть в игры, то, клянусь Темнейшим, через полчаса здесь будет весь Ковенант, который по моему приказу разнесёт дом на мелкий щебень, — он указал на левое крыло особняка. — И хозяйка не спрячется даже в другом измерении.

— Одну минутку, я уточню у госпожи, — дверь закрылась ровно на десять секунд. Тальф был уверен, что дворецкий не двигался с места и просто тянул время, чтобы не дать нежданному гостю понять, что его угрозы подействовали.

— Проходите. Вас ожидают.

При взгляде на особняк снаружи возникало ощущение, будто внутри он просторен — и это ощущение было ложным.

Если бы дом можно было нарезать ломтями, то получившиеся ломти хорошо продавались бы с надписью «Концентрированная безвкусная роскошь» на ценнике. Только дворецкий с его худобой мог протискиваться среди залежей подушек, свечек, украшений, букетов из искусственных цветов, бархата, картин, книг, жестяных доспехов, позолоченного барахла с фальшивыми бриллиантами, нерабочих талисманов и амулетов, хрустальных шаров, шкур и чучел экзотических животных, кубков, курильниц, жезлов, ковров, а также статуэток и полноразмерных статуй, замерших в сценах разнузданного разврата.

Оставалось лишь гадать, как в столь ограниченном пространстве помещались высокие, мускулистые и угрюмые рабы-любовники Леонтины — кажется, тут не обошлось без использования ещё одного измерения.

Тальф постоянно натыкался то на их скрещённые на груди ручищи, то на неприязненные взгляды. Однако, как заметил сам некромант, он не чувствовал страха — только раздражение и желание добраться, наконец, до Леонтины, чтобы получить объяснения.

Баронесса нашлась в комнате, где с потолка свисали тысячи ниток разноцветных бус и нанизанных на цепочки кристаллов. Несмотря на то, что некоторые из них светились, высокий потолок тонул во тьме, а размеры помещения невозможно было определить из-за висящих то тут, то там отрезов полупрозрачной ткани — будто кто-то развесил для сушки весь тюль, что нашёлся в доме.

Такая же ткань покрывала и тело Леонтины.

Она возлежала на мягком ковре у горящего камина, окружённая подушками и телами угрюмых любовников. В накрашенных алым цветом порочных губах то и дело скрывался отполированный деревянный мундштук кальяна. Тальф на мгновение смутился — это выглядело невероятно непристойно — но быстро одёрнул себя, напомнив, зачем пришёл.

— Добрый день, магистр, — женщина выпустила облако густого дыма. — Чем обязана визиту?

— Не притворяйтесь, — буркнул Тальф. — Вы прекрасно всё знаете.

— Не имею ни малейшего понятия, — улыбнулась баронесса. Она подняла тонкую белую руку и Тальф заметил движение. Заметил — и ужаснулся, поскольку предплечье женщины обвивала длинная змея — недовольно шипящая и расправившая капюшон. — Тише, Кали, тише, девочка.

Змея не прислушалась. Молниеносное движение — и на мраморной коже баронессы появились две чёрные точки.

— Стерва. Ну и ползи отсюда.

Кали скрылась в телах любовников, которые, к удивлению Тальфа, никак не отреагировали.

— Змеиный яд меня давно не берёт, — ответила Леонтина на невысказанный вопрос в глазах магистра. Через половину мгновения шипение повторилось и послышалось отчётливое: «Ай!»

— А вот для них это проблема, — красные губы расплылись в улыбке.

— Зачем вы ставите мне палки в колёса? — пошёл в наступление Тальф. — Я обошёл весь рынок и все лавки в Яме — нигде нет даже мела и розмарина. Зачем вы скупили всё, что было?

— Может, для ритуалов, а может, чтобы выгодно перепродать, — баронесса пожала плечами, изображая полнейшую невинность, но с тем же успехом изображать невинность мог убийца, застигнутый над трупом с окровавленным ножом.

— И что в вашем понимании выгодная продажа? — прищурился Тальф.

Леонтина сделала глубокий вдох, заставляя магистра слушать бульканье кальяна. Затем на мгновение задержала дыхание и выпустила новое облако.

— Допустим, две с половиной цены.

Юноша чуть не захлебнулся возмущением:

— Ну, знаете…

— Это мило, — улыбнулась баронесса. — Словно вы будете платить из своего кармана. Неужели меня обманули, и королева ради Ковенанта не запустит руку в казну?

— Запустит, вас не обманули, — нахмурился юноша. — Но это же грабёж.

— Не-ет. Это достойная плата за посредничество.

— Посредничество?..

— После того, как гвардия ограбила Яму и взяла в рабство кучу колдунов, никто не будет торговать ни с этим вашим… Ковенантом, ни со двором. А я — буду.

— Гвардия может разграбить Яму ещё раз, — мрачно заметил Тальф.

Леонтина сделала неопределённое движение рукой:

— Ох, мальчик мой, не заставляйте меня разочаровываться в вас. Уверена, ни вам, ни королеве не нужен мятеж под боком во время войны. Более масштабный и, скажем так, целеустремлённый мятеж.

Тальф задумался:

— Да, не нужен.

— Вот видите. Моя цена справедлива.

— А вот насчёт этого не уверен. Двойная цена — ещё куда ни шло, но две с половиной…

— А, разве я ещё не сказала? — мило улыбнулась баронесса. — Та половинка — ваша.

— Ха! — подобная наглость оказалась неожиданностью. — Хотите меня купить?

— Вовсе нет, просто даю шанс заработать. Послушайте меня, магистр, фавор никогда не бывает вечным. И когда он сменится опалой, лучше иметь кое-какие накопления. А в вашем случае накопления могут помочь не только вам, но и колдунам, затянутым в Ковенант.

— Ой, да прекратите, — брезгливо отмахнулся Тальф. — Не нужно давить на моё чувство долга! Я вижу ваши манипуляции насквозь.

Леонтина негромко рассмеялась:

— Не сомневаюсь, что так оно и есть. Но кто знает, вдруг я действительно вижу в вас достаточно благородства?..

Тальф молчал, раздумывая. Змея выползла откуда-то из-под Леонтины и свернулась кольцами у неё на груди.

Выбор был непрост, но существовал ли он в действительности? Тальф мог отказаться, но где тогда брать всё необходимое для оживления лошадей?..

«Ладно, поначалу можно и договориться с Леонтиной, а там видно будет», — подумал он, а вслух сказал:

— По рукам. Но первая поставка мне нужна уже сегодня.

Следующие три недели слились в один долгий и тяжёлый день.

Эрик взялся за дело со всем возможным энтузиазмом: очередь из возов с лошадиными тушами и вереница еле живых кляч заполнили всю площадь перед Мрачным замком. Сам барышник показывался всего пару раз и вид имел замученный. В один из первых дней Тальф поймал его на лжи — толстяк хотел получить деньги за пять сотен туш, хотя привёз всего четыре с половиной, но затем Эрику, похоже, стало не до махинаций — слишком уж много работы.