Юрий Силоч - Постмортем

— Как у тебя тут свет зажечь? А, вот… — чирканье спичечной головки — и маленькое пламя перемещается за стекло лампы. — Вроде колдун, а пользуешься спичками и маслом. Та-ак… — Платье королевы упало к её ногам бельё последовало за ним — и обнажённая девушка скользнула под одеяло к Тальфу, сразу же присосавшись к его губам в долгом поцелуе.

Сопротивляться этому юноша не смог. Голова сразу же закружилась от нехватки крови, ладони легли на талию Жози и принялись жадно блуждать по её телу, но девушка спустя несколько секунд отстранилась. Отстранилась и скорчила гримаску:

— Хлебни-ка вина. Да хорошенько пополощи им рот.

Смущённый Тальф выпутался из одеяла и протянул руку к бутылке:

— Прости.

Новый поцелуй — более мягкий и менее напористый, показал, что всё в порядке.

— Давай как в тот раз, — прошептала девушка на ухо. — Мне хорошо с тобой.

— А мне, — на этих словах сердце Тальфа чуть не разорвалось от нежности и желания этой самой нежностью поделиться, — очень хорошо с тобой.

Когда они отдышались и пришли в себя, Жози жадно присосалась к бутылке.

— Ух! — она обмахивала ладонью лицо, на котором поблескивали капельки пота. — Жарко, — бутылка перешла Тальфу. Тот согласился:

— Жарко.

Девушка отбросила одеяло, потребовала отвернуться и в два счёта оделась.

— Ты уже уходишь?

— Угу, — буркнула Жози и бросила уже в дверях, не поворачиваясь: — Увидимся.

Тишина и пустота после её ухода оглушили надёжнее любого взрыва.

И ещё какое-то время Тальф пролежал, пытаясь понять, что это вообще было, но так ни к чему и не пришёл.

— Клаус!

Тишина.

— Клаус! Ты спишь?

Глубокий вздох:

— Уже нет. И я вообще-то не могу спать, я мёртв. Только временное забытье. Что ты за некромант такой, если не знаешь этого?..

— У меня вопрос.

— Так задавай, — буркнул крыс.

— Ты же при жизни… — Тальф замолчал, пытаясь подобрать правильную формулировку. — Ну, имел успех некоторый у женщин.

В темноте зажглись зелёные глаза.

— Если ты хотел меня оскорбить, тебе удалось. Некоторый! Я имел оглушительный, феерический и ни с чем не сравнимый успех! Я…

— Да, я понял, извини, — попытался вклиниться Тальф, но крыс продолжал:

— …был желанным гостем в любом будуаре Гримхейма! В каждом из них меня ждали, закусив подол и приспустив чулочки! Меня ненавидели все отцы и обожали все дочери!..

— Клаус!

— Да?

— Во-первых, это отвратительно. А во-вторых, остановись, мне нужен ответ.

— Ладно, — нехотя оторвался от воспоминаний крыс. — Выкладывай, что там у тебя…

Тальф выложил.

Клаус принялся очень гнусно хихикать:

— Я не подслушивал, но догадывался, что… хе-хе, ну ты понимаешь.

— Понимаю.

— Ну, что твой нефритовый жезл посетил врата наслаждения…

— Ох, прошу, не надо.

— …что твой кинжал обрёл ножны…

— Клаус!

— …что твой таран справился с воротами замка…

— Перестань!

— …твой магический посох…

— Пожалуйста, хватит, — взмолился магистр.

— Ла-адно, — сжалился крыс. — Слушай, я не могу сказать, как тебе воспринимать всё то, что происходит между тобой и её величеством. В принципе, она права, что разделяет личную жизнь и обязанности королевы. Но меня кое-что беспокоит.

— Что?

— Раз уж ты побывал с королевой в одной постели, то теперь ты — фаворит. Хочешь ты того или нет. Из этого положения можно извлечь много пользы — особенно если хорошо ублажать её величество… Ой, не кривись! Как маленький, ей-богу! Так вот, польза — это дело хорошее, но есть и обратная сторона — у тебя могут появиться враги, о многих из которых ты даже не будешь знать.

Тальф подумал, что врагов у него и так везде навалом.

— Ну и самое главное, — крыс подкрутил передними лапками усы, — за фавором может последовать опала. И это будет самый страшный исход. Так что будь осторожен и внимательно смотри по сторонам. А если вспомнить Борислава, то и вверх на всякий случай поглядывай.

В башне Хейлера гремели слова на древнем языке. Прочные кожаные ремни еле-еле могли сдержать мертвеца, тело которого сводило страшной судорогой. Чёрные молнии били из пола и, проходя сквозь мёртвую плоть, уходили в потолок, оставляя на дереве обугленные пятна.

— Ты!.. — от голоса Тальфа тряслись стены. — Свободен!..

Покойника тряхнуло так, что ремни всё-таки не выдержали и тело, описав дугу, тяжело плюхнулось магистру под ноги.

Какое-то время юноша простоял, тяжело дыша и пытаясь унять головокружение, а затем бросился помогать мертвецу подняться. Атис удивлённо осмотрел себя и зачем-то ощупал.

— Воля… — глухо произнёс он. — Ко мне вернулась воля!

— Да, — кивнул Тальф. — Простите за всё, что…

Атис не дал договорить и влепил Тальфу пощёчину — наотмашь, тыльной стороной ладони.

Онемевшая мёртвая рука была холодной и твёрдой, как дерево.

Юноша едва не полетел на пол — удар старика был крепок.

— Как же так можно-то, а? — воскликнул покойник, схватившись за голову.

— Уф… — Тальф потёр щеку. — Ладно, я заслужил.

— Я вас спрашиваю, как же так? Я же воевал! Кровь проливал! А вы со мной как? Думаете, я позволю с собой так вот обращаться? Знаете, вы кто после этого? Не магистр вы, а… — Атис запыхтел от натуги, пытаясь придумать оскорбление. — Негодяй! Вот вы кто! Не магистр, а негодяй!

— Ну, может, и негодяй, — проворчал Тальф. — А может, у меня не было другого выхода.

— Да какой выход? Какой выход? Вы ж нас всех — в рабство! А я, между прочим, за королевство воевал!..

— Да королевство мне и приказало это сделать! — рявкнул Тальф.

— Ага, как же, — Атис скрестил руки на груди. — Так я и поверил!

— Поверил, не поверил — мне всё равно. Идите отсюда! — юноша указал на дверь.

— А вот и пойду! Бандиты! Думали, раз освободите, так я останусь, а вот шиш вам! — старик показал этот самый шиш. — Разбойники! Я королеве напишу! Я всем колдунам расскажу кто вы есть!..

Тальф скривился:

— Ага. Дверь вон там.

Когда причитания Атиса скрылись где-то внизу, магистр упал в кресло и спрятал лицо в ладонях. Не то, чтобы он ждал от Атиса горячей благодарности за запоздалое освобождение — но и обвинения с оскорблениями считал явно незаслуженными.

— Эй! Ты здесь? — послышался с пола голос Клауса. — Там Эрик приехал, привёз новые туши. Э-э… Всё хорошо?

— Ага, — рассеянно кивнул магистр. — Сейчас спущусь.

— Кстати об этом, — крыс сел на задние лапы. — Ты бы хоть подъёмник какой-нибудь изобрёл, а то бегать туда-сюда — то ещё удовольствие.

— Тебе надо, ты и изобретай.

— Какие мы недовольные, гляньте-ка, — цокнул языком Клаус. — Тогда можешь переместить меня в тело летучей мыши. Или сам бегать по лестницам.

— Обойдёшься, — проворчал магистр и, забрав листки с записями, поспешил вниз.