Эми Кауфман - Ледяные волки [litres]

– Бардасен, – тихо повторила она. – Сожалею.

Андерс не понял, о чем тут сожалеть. Это была довольно распространенная фамилия: на улице многие дети носили ее. И вдруг до него дошло: так обычно звали сирот. Барда – этим словом в старину обозначали битву, и детей, потерявших родителей в Последнем великом сражении, назвали в честь него. Детей, чьих настоящих имен и фамилий не знали.

Конечно же, Сигрид участвовала в той битве, о чем не раз говорила с подмостков, выступая перед ритуалом Испытания. Еще она повторяла, что ответственна за смерть каждого погибшего в Последнем великом сражении. Выражение ее лица смягчилось – он впервые видел ее такой, и впервые его имя что-то значило.

– Прошу, садись, – сказала женщина, встав из-за стола. – Давай поговорим.

Она кивнула на угол за его спиной, где друг напротив друга стояли два мягких дивана, и, выйдя из-за стола, села на один из них. Андерс заметил порез на ее лбу – тот самый, что Турнсен получила во время обрушения помоста, когда они лежали рядом в обломках.

Мальчик сел на другой диван, опустившись на мягкие подушки, от роскоши которых, как и от новой добротной одежды, ему было не по себе.

– Извините, что я тогда убежал, – начал он, запинаясь, ведь обычно говорила всегда Рэйна. А еще подросток понял, что соврать этой женщине будет непросто, что ее волчья сущность может прочитать в нем зверя, даже если они сейчас люди. Но он должен выдать убедительную историю, поэтому продолжил: – Я подумал, тот дракон вернется, и я… гордиться тут нечем, я струсил. Поэтому и не пришел после того раза, мне было стыдно.

Она слушала его молча и сидела так какое-то время. Эхо сказанного им затихало, и Андерс почувствовал, насколько его оправдания слабы.

– А теперь? – наконец спросила Турнсен.

– Теперь я хотел бы поступить в Академию, Дама, – ответил мальчик, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно убедительнее, вспоминая советы Рэйны: «Не ерзай и смотри в глаза, но не слишком пристально, а то будет заметно, что переигрываешь».

– Называй меня Сигрид, – сказала она. – Конечно, у нас, волков, четкая субординация, это нормально и без этого не обойтись, если мы хотим защитить Холбард. Но друг друга мы называем по имени. Это напоминает нам, что мы – одна стая, солдаты в одном строю и семья.

– Хорошо. Да… хорошо, Сигрид, – пробормотал Андерс, с трудом назвав ее по имени.

Она не сводила с него проницательных глаз. Вряд ли женщина поверила его словам: многое в истории подростка не сходилось. Но все же Турнсен кивнула и сказала:

– На первый раз я прощаю твой побег. Но смотри, во второй раз не буду так благосклонна. Несмотря на твое прежнее поведение, ты принят в Ульфар.

Андерс еле сдержал выдох облегчения: похоже, что она ничего не заподозрила и его не вышвырнут. «Или, – с ужасом подумал он, – возможно, Дама не доверяет мне и хочет держать на виду».

Сигрид поднялась с дивана и прошла к столу, с которого взяла небольшое, размером с ее ладонь, зеркало. На задней стороне этого предмета Андерс заметил руны. Женщина заговорила:

– Пожалуйста, пошлите ко мне Лизабет.

Мальчик оглянулся по сторонам, однако в кабинете больше никого не было. Не с ним же она говорила? Точно не с ним… Но он знал, кто такая Лизабет: та самая ученица Ульфара, с которой они встретились в день его первого превращения. Девочка была мила с ним. Наверное, Андерс должен ее разыскать?

– Хорошо, Сигрид, – ответил другой голос.

«Да откуда же он звучит?» – недоумевал подросток.

Дама положила зеркальце и, посмотрев на мальчика, заметила его смущение.

– При помощи этого зеркала мы общаемся, – объяснила она. – Я попросила дежурного стражника прислать сюда ученицу, которая будет твоей сопровождающей, пока ты не освоишься.

Андерс от удивления открыл рот: зеркало, по которому можно говорить с кем-то, кто от тебя далеко? Видел он магические штуковины размером поменьше, но их применяли для готовки или хозяйственных дел. Такого мощного артефакта мальчик никогда не встречал.

– Лизабет объяснит устав Академии, – продолжала Сигрид. – Покажет твою комнату и поможет разобраться с занятиями. С завтрашнего утра тебя ждут на уроках, я приду на один из них после полудня. Мои главные обязанности как представительницы рода Фурстульф – руководить нашими воинами во имя поддержания безопасности на Воллене, но я взяла за правило вести один из уроков у самых младших учеников. Хочу, чтобы ученики узнали меня поближе и понимали, что могут прийти ко мне с любым вопросом. Тебя это тоже касается, Андерс.

– Спасибо, – пробормотал он, плохо себе представляя, как придет к Сигрид с единственным вопросом, который его занимал: «Моя сестра превратилась в дракона. Вы не знаете, как бы с этим разобраться, Дама из рода Фурстульф?».

– Как тебе уже известно, из-за драконов мы все начеку, – сказала женщина. – Если их много прилетит к стенам, мы будем драться, поэтому тебя подготовят, и ты тоже сможешь сражаться. Помни, Андерс, волки всегда на страже и всегда готовы дать отпор монстрам.

Последние слова прозвучали как угроза, как будто она читала его мысли и знала о Рэйне. Но, скорее всего, Сигрид сказала это, чтобы по-своему приободрить его, раз мальчик признал, что убежал из-за страха перед драконами.

Андерс уже приготовился что-то промямлить в ответ, но, к счастью, в дверь постучали.

– Войдите, – сказала Сигрид, и в дверях появилась Лизабет – та девочка, с которой подросток познакомился в день превращения. Она, как и Сигрид, ровно держала спину, и ее подбородок был также приподнят: похоже, все волки походили друг на друга, за исключением того, что лицо представительницы рода Фурстульф сверкало идеальной белизной, а лицо девочки было усыпано беспорядочно разбросанными веснушками и обрамлено черными кудряшками.

– Вы меня вызывали? – вежливо спросила Лизабет, на что Сигрид кивнула.

– Лизабет, это наш новый ученик – Андерс. Вы вроде бы уже знакомы. Проводи его, пожалуйста, на склад, забрать оставшееся обмундирование, и отведи на ужин.

Лизабет слушала Даму с серьезным выражением лица, но как только та отвернулась к столу, девочка весело подмигнула Андерсу.

– Спасибо, Сигрид, – поблагодарил мальчик, вставая, и поспешно вышел из кабинета в сопровождении Лизабет. И почему из всех учеников Академии к нему приставили именно ту, что видела его позор (остался без одежды, а потом дал стрекача)? Но, по крайней мере, перед Лизабет он не так терялся от страха и наконец мог убраться с глаз Турнсен.

Когда они отошли от кабинета на достаточное расстояние, серьезное выражение с лица девочки стерлось, и она с улыбкой промолвила:

– Похоже, ты отлично справился. Она любит поговорить с каждым лично. Сигрид сказала, что мы одна семья, что она сама ведет уроки и мы можем всецело доверять ей?