Розанна Браун - Песнь призраков и руин [litres]

– Сейчас самое время вам меня поцеловать, – прошептала принцесса.

Весь мир перед глазами Малика замер, взгляд метнулся к ее округлым бедрам, которые так и мелькали, так и дразнили, так и манили… Мелодия достигла наивысшего напряжения… Карина мелко затрясла ими и, пользуясь ступором юноши, отвязала платок от его запястья – теперь в ее руках очутились оба конца. На сторонний взгляд, они продолжали танцевать зафуо как обычно и как положено, но на самом деле теперь принцесса полностью завладела инициативой.

Она взглянула на Малика снова, и во взгляде ее будто что-то оборвалось.

– Знаешь , ты … приятнее парней, которые обычно вокруг меня увиваются. Поэтому я тебя предостерегу. Один раз. Больше не стану. Не увлекайся мной, не дай себе мной увлечься. Гони меня прочь из всех своих фантазий. И еще… забегая вперед. Тебе стоит уже сейчас серьезно подумать, что будет, когда окончится Солнцестой. Как сложится твоя жизнь.

К этому моменту они добрались до самого края понтона. Пруд пышной черной простыней пенился в метре под ними. Оба дышали тяжело, танец довел их почти до изнеможения, но все тело Малика по-прежнему гудело от прилива энергии. А сердце билось хоть и бешено, но тепло и как-то упоенно. Карина наклонилась вперед, невольно заставив Малика перегнуться спиной через парапет. Янтарные глаза принцессы сверкали так же ослепительно, как когти грифона на фамильном гербе.

– Вы ведь хотели привлечь мое внимание, победитель Адиль. Вам это удалось.

С этими словами она дернула запястьем, и Малик камнем полетел в ледяную воду.

– Пардон за прямоту, но иногда ваше высочество ведет себя как настоящая задница.

Взгляд, брошенный Тунде на Карину со скамейки напротив, любого другого пробрал бы до костей – но только не ее. В данный момент они катались вокруг понтона на одной из лодочек, «запряженных» гулко мычащими дингокеками. Прошло уже полчаса с тех пор, как охрана выловила из пруда насквозь промокшего, но невредимого Адиля и сопроводила его внутрь усадьбы Дар-Бенчекрун – переодеться. Вспомнив, как уморительно парень барахтался в воде, принцесса только улыбнулась. Теперь, после того позора, он наверняка снимется с соревнований добровольно. Значит, слава богам, убивать его не придется.

Остается вот только с Тунде разобраться. Что бы между ними там раньше ни было, его она тоже предпочла бы оставить в живых. Когда-то, когда они еще встречались, он обмолвился, что не имеет никакого желания становиться победителем. Остается только напомнить ему теперь, почему именно .

– Забавно, что в любом разговоре со мной на ум тебе сразу лезет моя задница.

– «Забавно» – по-моему, не слишком подходящее выражение, но речь не об этом. Адиль такого обращения совсем не заслужил.

В прежние времена хватило бы застенчивой улыбки и легкого намека на флирт, чтобы отвлечь Тунде от любого неприятного или скучного ей разговора, но теперь… теперь он глядит на нее так, словно этих «прежних времен» никогда и не было. Карина наклонилась вперед и опустила ладонь в скользящие воды. Ей вовсе и не хотелось отправляться с ним на эту лодочную прогулку, но подумалось – надо уделить время каждому из оставшихся победителей, чтобы не создавать впечатления, будто она особо выделяет Адиля.

– Как-то ты слишком печешься о сопернике.

– Соперники бывают у тех, кто стремится к победе, а я – не стремлюсь.

Тем лучше. Если он даже не пытается выиграть Солнцестой, остаются только Дрисс с Адилем, ну а между ними выбор жертвы очевиден. Жизнь Дрисса в обмен на мамину? Это представляется вполне справедливым. Для всего Зирана возвращение великой царицы – несомненное благо.

– А вообще, я не скрываю: Адиль мне нравится, – продолжал Тунде. – Он мне напоминает… заставляет представить, какими были бы мы сами, если б не выросли среди… всего этого.

Он обвел жестом пространство карнавала. Карина с самого раннего детства посещала, естественно, все придворные увеселения, но даже на нее размах Полпути производил впечатление. Прямо как картинка из красочного сновидения… Впрочем, после вчерашних ужасов развлекаться от души принцесса все равно не могла. Ее маленькие руки сжались в кулачки на коленях, и она мысленно обещала себе: как только мама вернется, ответственные за варварскую облаву получат по заслугам. Все до единого.

– Что ж, тем лучше для него. Наверное, – ответила Карина мягко и, снова подняв глаза, обнаружила, что Тунде так и смотрит на нее неотрывно.

Она слишком хорошо знала своего старого друга, чтобы не догадаться – ему мучительно хочется задать какой-то вопрос.

– Хочешь что-то сказать, говори, – отрывисто предложила принцесса.

– С вами все хорошо? Вы какая-то… не такая, как обычно.

Девушка поморщилась. Вот поэтому у них ничего и не вышло – Тунде вечно нужно говорить только о чувствах и прочей нуднятине, на которую у нее не хватает терпения.

– Все люди меняются, Адетунде. Если не видеться и не говорить с ними по полгода, это особенно заметно. – И прежде чем тот успел перебить, она добавила: – Вернется Адиль, я его, пожалуй, еще на один танец приглашу. Он такой… шустрый, быстроногий. Я с такими еще не танцевала. Ты ведь не против, надеюсь?

Принцесса склонила голову набок. Тунде вновь напялил ледяную маску:

– С кем вам танцевать – не мне решать.

Все жестокое и вредное в Карининой натуре даже заурчало от радости внутри. Адетунде Диаките, победитель знака Воды, известный всему Зирану и далеко за его пределами своим умением очаровывать и бойким умом, – ревнует. Ревнует ее. И она его не винит. Она его прекрасно понимает. Будь она на месте Тунде, тоже, конечно, влюбилась бы в себя.

Собственно, на этом она решила прекратить беседу и остаток прогулки промучить парня молчанием. Однако случайно брошенное замечание Тунде задело ее как-то уж слишком сильно, и этот факт вызывал досаду. Близость порождает уязвимость, а уязвимость превращает человека в легкую добычу… В общем, она склонилась вперед и проговорила:

– Знаешь, в чем на самом деле разница между тобой и Адилем? При всей его нервозности, при всей его возбудимости он, по крайней мере, не прячет под маской балагурства трусости. Страха даже попытаться приблизиться…

Тунде отпрянул, словно получил пощечину. Интересно, мелькнуло в голове у Карины, он тоже сейчас припомнил, как еще относительно недавно они обнимались на траве, если не влюбленные, то уж точно не равнодушные друг к другу?

Наконец он заговорил подчеркнуто смиренным тоном:

– Знаете, я много лет с нетерпением жду дня, когда вы, наконец, решите вступить в борьбу за что-нибудь , а не против всех и вся просто удовольствия ради.