Розанна Браун - Песнь призраков и руин [litres]

– А если бы я тебя попросила достать Луну с неба голыми руками, как бы ты за это взялся? – внезапно поинтересовалась принцесса.

Юноша закрыл глаза. Карина и хотела бы, да не могла оторвать глаз от игры золотого света на смуглой коже.

– Как только Луна начала бы садиться, я бы просто подставил руки и ждал, пока она в них опустится. А потом пришел бы и протянул ее тебе. – Он повернулся на бок и смущенно улыбнулся: – Глупо прозвучало, да?

В мгновение ока весь мир вдруг стал для Карины одновременно слишком огромным и невыносимо крошечным, хрупким, словно единое лишнее слово могло расколоть его на тысячи осколков. Она почувствовала себя так, будто сперва споткнулась о невидимую преграду, о существовании которой прежде даже не подозревала, а потом полетела вниз, не осознавая, что падает, пока земля не приняла ее в свои объятия. Причем приняла нежно, мягко – боли не было. Карина знала, какова «на ощупь» боль, и с нынешним головокружительным ощущением та не имела ничего общего.

– Нет, – ответила девушка, едва дыша. – Нет. Совсем не глупо.

Кто бы мог подумать, что такое прозрение накроет ее здесь и сейчас, когда не прошло и нескольких суток после самого страшного из всех несчастий, когда-либо постигавших ее и ее семью? Поистине неисповедимы, непостижимы пути этого самого странного из миров.

Но что толку? Если Адиль выиграет Солнцестой, он погибнет. Если не выиграет, им не быть вдвоем. Что бы ни начиналось между ними, добром это не закончится, это уж точно.

У Карины защемило в груди, и она с трудом заставила себя перевести взгляд на воды Гоньямы. Сантофи велел довериться реке. И та привела ее к Цветам Кровавой Луны. Очевидно, стоит продолжать в том же духе – река укажет верную дорогу и дальше.

– Думаю, стоит попробовать выбраться по течению, – заявила Карина в надежде, что, высказанная вслух, эта идея и самой ей покажется менее безумной.

Адиль удивленно уставился на нее.

– Это течение нас чуть не прикончило.

Принцесса вздохнула. Пожалуй, эксперимент не удался.

– Но не прикончило же. – Ей чудится или голос ее звучит как бы тоньше обычного, визгливее? Каким тоном вообще принято говорить с человеком, в которого… возможно… в какой-то степени… ты влюблен? – Ну, предложи что-нибудь получше.

– По крайней мере, я не предлагаю прыгать в бурный поток.

Оба слабо фыркнули. Сил на полноценный смех уже не оставалось.

Делать нечего – они вернулись на то самое место, где выбрались из воды. Течение здесь было такое сильное, что можно насмерть разбиться, если, не ровен час, тебя ударит о каменистый берег или скалу.

Но, в конце концов, Сантофи – собственный Каринин божественный покровитель – не стал бы ведь предлагать ей верную погибель? Он что-нибудь придумает. Принцесса подала руку Адилю:

– Положись на меня.

Темные глаза его сверкнули. Карина на секунду и сама заколебалась, но парень доверчиво и решительно принял протянутую ладонь и кивнул. По всему телу девушки пробежала особенная дрожь – такая случается, когда найдешь тенек после долгого пребывания на солнце. Впрочем, прошла она так же быстро, как и налетела.

Принцесса бросила последний долгий взгляд на некрополь, словно стараясь навеки запечатлеть в памяти лицо каждого несчастного, обреченного на посмертные скитания там. Понятно, почему ее предки предпочитали не ворошить этот улей, не тревожить покой города мертвых, но – довольно! Как только ее официально провозгласят султаншей, она первым же указом велит его разрушить и похоронить всех, кто в нем томится, подобающим образом. Рабы достойны посмертного поминовения не меньше чем царицы.

Потом, крепко сжав руку Адиля и глубоко вдохнув, Карина прыгнула.

И снова сила Гоньямы со всей яростью обрушилась на нее, и снова легкие затрепетали, требуя кислорода. В глазах у девушки уже стало меркнуть, но в последний момент она вынырнула, с силой втянула ноздрями прохладный ночной воздух, и вскоре река каким-то неведомым образом вынесла ее прямо в канал, текущий за дворцовой кухней.

При ярком свете звезд выбралась Карина на берег, спеша откашлять воду из легких. Слава Великой Матери, темное время четвертых суток Солнцестоя еще не истекло, значит, на исполнение Обряда осталось еще три полных дня. Вся куча Цветов Кровавой Луны, хоть и промокла насквозь, чудесным образом осталась при принцессе.

Карина посмотрела наверх. Оттуда на нее широко распахнутыми глазами, в свою очередь, взирали шестеро слуг из Ксар-Алахари. Понимая, что новость о ее возвращении распространится мгновенно, подобно лесному пожару, она поторопилась приказать:

– Полотенце мне. И Фарида сюда.

Десять минут спустя принцесса уже сидела в тускло освещенной гостиной с полотенцем вокруг плеч. На подносе перед ней стояли нетронутые кувшин с питьевой водой и блюдо фруктов. После зловеще роскошного Города Мертвых Ксар-Алахари показался его хозяйке серым и бесцветным, как кусок застиранной ткани. Адиля не нашли, да и не искали, но с ним наверняка все в порядке – думать иначе принцесса просто отказывалась. Их просто разделило течение, и теперь он, промокший и усталый, отлеживается где-нибудь подле канала.

Ход Карининых мыслей прервал скрип двери. Она вскрикнула, а Фарид немедленно заключил ее в крепкие объятия. Девушка от неожиданности чуть не съязвила что-то насчет необычайно бурных для него изъявлений привязанности, но, почувствовав всем телом, какая крупная дрожь колотит бедного управляющего хозяйством, просто и искренне ответила на его порыв.

– Какой радушный прием! Спасибо, но меня ведь не было всего несколько часов.

Улыбка сползла с ее лица, когда Фарид отстранился, сурово сдвинув брови:

– Карина, вас никто не видел ни в городе, ни в замке со Дня Земли. Точнее, с пожара в День Земли. Совет отменил последнее испытание. Завтра на рассвете постановлено объявить о вашей смерти.

– Отменил… что? Какой сегодня день?

– Огня. Время – два или три часа пополуночи.

У Карины упало сердце. Огню посвящался шестой день недели. Неужели путешествие с Адилем по некрополю заняло больше двадцати четырех часов?!

– А облавы? Облавы все еще продолжаются? И что насчет изменника, есть хоть какие-нибудь зацепки? А об Афуе что слышно?

– Да, продолжаются. Нет, зацепок нет. Ничего не слышно.

Карина покачнулась и вцепилась в столешницу, чтобы не упасть. Речи Фарида в голове не укладывались. Потерян целый день. На Обряд Воскрешения остается только два. Совет рвется к еще большей власти, чем прежде. Об Афуе никаких сведений добыть нельзя.

– Немедленно вызвать Старшину Хамиду, – распорядилась принцесса.

Если члены Совета уже в покойницы ее записали, то с ними никакие сношения смысла не имеют. Их не урезонишь. Пришло время применить грубую силу, коли так. Смести их с пути. Даже если это означает кровопролитие.