Екатерина Белецкая - Холод

— Именно что на планете. Если они сейчас заняты тем, что одупляют население с целью доказать ему, что выхода с планеты нет в принципе — это повод хорошо задуматься. Месседж более чем прост, все обратили на это внимание? Сверху бог, снизу черт, посередине земная юдоль, с которой можно только умереть, а далее — либо вниз, либо вверх. Третьего не дано. По идее, речь должна идти о чем-то духовном и высокоморальном, но по факту, как мы видим, речь идет о вполне себе физическом плане. Жизни в космосе нет, мы одни во вселенной, и…

— Старая песня для миров Белой зоны, — пожал плечами Ит. — Там на каждой планете такой же расклад. Первый, второй уровень — все то же самое.

— Верно, — согласился Скрипач. — А почему? Я вот долго думал, почему всегда одно и то же? И я больше чем уверен, что в других плоскостях Сферы, у других рас — та же картина. Чем ниже развитие, тем выше сознание своей исключительности, уникальности, и божественности, не побоюсь этого слова.

— А чем выше развитие, тем сильнее осознание, что для достижения истиной уникальности и возвышенности еще пилить и пилить, — поддел Саб. Последнее время он увлекся коллекционированием местных «выражансов», и вполне в этом преуспел. — Вспомните только, какие все скромные и осторожные на Мелтине, — хмыкнул он. — А здесь?

— Верно мыслишь, — кивнул Ит.

— Что такое Мелтин? — с интересом спросил Сэт.

— Планетка такая. Очень высокоразвитая, — объяснил Ит. — Например, нас там вылечили. Рыжий ногу потерял… Скрипач, покажи ногу, пожалуйста… так вот эта нога — новая. У нас, на нашем уровне, тоже пересадки делаются, но орган выращивается довольно долго, и операция, пусть и рядовая, считается не дешевой. Со мной еще интереснее вышло, кстати. У меня… в общем, мне делали замену — вся левая половина тела у меня была по скелету не моя.

— Это как? — удивился Кили.

— Эндопротез. Искусственные кости. Они не хуже настоящих, даже лучше, но все-таки… ну, не совсем то, — Ит вздохнул. — Теперь стоят уже свои. Которые там сделали и пересадили. За две недели в общей сложности. Мы сами врачи, и более чем хорошо знаем, какой это объем вмешательства, какие последствия могут быть, какие риски у таких операций, и сколько это стоит. Там… там это не стоило ничего. Рисков тоже не было. Я вообще ничего не помню, если честно. Лег спать здоровым, и здоровым проснулся. Полностью. Даже в лучшем виде, чем ложился. И вот такие миры, надо заметить, на божественность и избранность не претендуют. Наоборот, они осознают собственное несовершенство, и хотят его преодолеть.

— Для чего? — Сэт с интересом посмотрел на Ита.

— Чтобы идти вперед, — пояснил тот. — Уйти с физического плана… куда-то еще.

— Куда? — спросил Сэт.

— Я не знаю, — пожал плечами Ит. — Выше и дальше. Может быть, ближе к богу. Настоящему богу, конечно. Который на самом деле непостижим. Как мне кажется…

— В общем, вы предполагаете, что тут, у нас, есть нечто, которое… решило, что оно — бог? — уточнил Сэт. — Я не очень понимаю.

— Можно я объясню? — попросил Саб. — Кили, твои фигурки, и еще кое-что из виденного мною, натолкнули меня на мысль. Да, здесь есть нечто, которое именно что решило, что оно бог. Это нечто зовут Яхве, и, к моему большому сожалению, он не один. У него, как мы трое знаем, большая гвардия, и он постоянно расширял сферы влияния. Самыми разными способами, включая откровенно подлые и грязные.

— Ага, например, разбомбил пол планеты, мы ели ногу унесли, — встрял Скрипач. — Саба потом полтора месяца лечили от радиационного поражения. И от ожога восьмидесяти процентов тела. Хороший такой божок этот Яхве. Добрый. Ласковый. Всех любит, ага.

— Вы думаете, что это он? — с сомнением спросил Сэт.

— Уверены, — кивнул Саб.

— Но почему?

— Я объясню, когда вы будете к этому готовы. Пока что проблема в другом. В том, что мы не знаем, где он, и откуда идут эти приказы. Система тут выстроена филигранно точная, учтено почти всё, что можно учесть. Но в то же время — меня не оставляет ощущение, что он перемудрил, и с планетой произошло нечто такое, что почти невозможно осознать. Она…

— Это не он, — вдруг сказал Ит. — Это Контроль. Или — Контроль добавил. К тому же оно не произошло, оно происходило, и оно происходит. И будет происходить.

— Вы сами-то понимаете, о чем говорите? — с укоризной спросил Сэт.

— Не-а, — признался Скрипач. — Что-то со временем у вас произошло. И у нас, видимо, тоже. Такие скачки по оси никто не может делать. Нет, их делают те же Эрсай, но они никогда не сдвигали целые системы на такие расстояния.

— Я ничего не понимаю, — признался Сэт. — То, что вы говорите, противоречит всему, что я знаю.

— Ага, и тому, что знаем мы — тоже, — подтвердил Скрипач. — Для нас это всё в еще большей степени невозможно. Это то же самое, что… ммм… как бы объяснить-то попроще. Вот, например, у тебя, Сэт, есть яблоко. Ты вот в эту минуту откусываешь от него кусок. А потом ты вдруг оказываешься в своей же юности, и видишь, что у тебя в руках то же самое яблоко, и с откусанным взрослым тобой куском, только место укуса уже основательно заросло и уменьшилось. Следующий рывок — и ты в детстве, от яблока откусаны два куска, но это то же самое яблоко с тем же самым червяком. Перепутать невозможно. А потом ты идешь куда-то в гости, и видишь, что на столе тоже лежит яблоко, то же самое, только к твоим укусам прибавилось еще несколько, а яблоко стало моложе. Или старше. Но оно то же, и червяк тот же.

— Русский Сонм, — подсказал Ит. — Феномен Русского Сонма. Осколки голограммы, часть формулы фрактала, верно, Эри?

— Может быть, это один объект, и вы просто смотрите на него с разных позиций? — задумался Сэт.

— Да, верно. Но когда мы смотрим? — Скрипач пожал плечами. — Или… как бы правильно… из «когда» мы смотрим? Ваше «теперь» — это минус миллиарды лет для нас, Сэт. Наше «теперь» отнесено настолько вперед от вашего, что вообразить себе трудно. Но картина та же самая. Яблоко, червяк.

— Вот только теперь мне кажется, что мы можем ухватить за хвост настоящего червяка, — тихо произнес Ит. — Не знаю, правда, что это даст, но попробовать хочется. И потом, может быть, это хоть какой-то шанс и для рауф, и для полукровных. Хоть какой-то, пусть небольшой. По-моему, это того стоит.

В институт сперва было решено отправиться втроем, но неожиданно этому воспротивилась… Гала. Она не просила, она требовала, чтобы её взяли с собой.

— Вы там ничего не поймете, — убеждала она. — Вы не знаете, где и что там находится, и что там есть вообще.

— Мы разберемся, — упирался Скрипач. — Не в первый раз.

— Не в первый раз — что? — не поняла Гала.

— Не в первый раз мы идем на разведку.

— Но вы даже не знаете, что искать! Нет, все-таки я поеду.