Шеннон Мессенджер - Доверься ловушке [litres]

И да, и нет.

Чем бы он ни пожертвовал, как бы ни рисковал, сейчас ей всё равно приходится стоять перед нелёгким выбором, ставя на кон собственную жизнь.

– Не понимаю, – решила она уклониться от прямого ответа. – Как ваша ДНК могла измениться в каком-то определённом месте?

– Если отдельный орган подвергнуть жёсткому облучению, такое может случиться с кем угодно, – объяснил мистер Форкл.

– Так от жёсткого облучения умереть можно! – ахнула Эми.

– Можно, – согласился мистер Форкл. – По крайней мере, очень серьёзно заболеть. Поэтому пришлось разработать более безопасный метод испытаний. Калла первой догадалась, что нужно использовать свет, но нам понадобилось нечто посильнее любого Первоисточника хоть по отдельности, хоть вместе. Нечто из разряда стихий.

– Вы использовали квинтэссенцию, – догадалась Софи, с содроганием вспоминая жуткие ожоги, что получила, выполняя домашнее задание, когда случайно умудрилась уловить пятый элемент. – Погодите… так у меня в руках тоже ДНК…

– Те следы возникли от неимоверного холода Элементин, не от самой квинтэссенции. А ещё мне пришлось выделить образец своей изменённой ДНК и нанести на кожу перед добавлением квинтэссенции, чтобы эффект от её воздействия хоть как-то закрепился в генотипе. К тому же Элементин для такого специфичного дела не годится, слишком яркая. Слияние удалось только с помощью квинтэссенции Фосфорин.

– Значит, квинтэссенция бывает разная? – удивилась Софи, пытаясь уяснить хотя бы то, что не смахивало на заумную тарабарщину из какого-то триллера с уклоном в фантастику.

– Конечно. У каждой звезды, которой нет в атласе, она особая. А вы разве не знали?

Она покачала головой, и мистер Форкл нахмурился.

– А зачем бы эти пять звёзд понадобилось скрывать? Квинтэссенция Элементин самая неустойчивая, зато самая мощная, из-за чего высоко ценится создателями взрывчатых или всепоглощающих веществ вроде фриссина. Квинтэссенция Маркизеры невероятно жёсткая, благодаря чему лучше всего подходит для измельчения на клеточном уровне, притом сильно мерцает, то есть отражает, и в результате является самой универсальной разновидностью пятого элемента. Уверен, нам ещё предстоит ей найти великое множество полезных применений. Квинтэссенция Люциллианта – самая холодная и тёмная, но при этом самая гармоничная, что особенно важно, когда необходимо что-то сохранить. Квинтэссенция Кандезии – практически самая неуловимая и инертная на свете, но и самая безопасная, хороша для филигранной работы. Наконец, у Фосфорин – самая яркая и трепетная, полная кипящей энергии, поэтому самая подходящая для наших экспериментов с ДНК.

Он снова задрал полу рубашки, и переливающееся разноцветье действительно напомнило Софи о ярком сиянии Фосфорин.

– Когда вас с мистером Сенсеном отправили запутывать следы, разве вы не заметили, как сильно каждый световой прыжок отличался от остальных? – спросил мистер Форкл. – Помните, когда пытались выяснить, как Незримым всякий раз удаётся вас выследить?

– Заметила. Но подумала, что в этих баночках – просто свет, – призналась Софи. – По крайней мере, в четырёх. Мне показалось, что квинтэссенция была только от Элементин.

Он нахмурился ещё сильнее.

– Странно. Эти знания со всеми подробностями были заложены у вас в мозгу много лет назад, ещё в тот раз, когда я передал координаты неотмеченных звёзд и способ изготовления фриссина. Непонятно, почему это не вспомнилось вместе со всем остальным и, что самое удивительное, даже сейчас, во время столь активного обсуждения.

– Отлично, – пробормотала Софи, рухнув на кровать. – И тут у меня не всё нормально.

– Это не ваша вина, а только моя ошибка, – заверил её мистер Форкл. – Безошибочного способа внедрения воспоминаний в чужой разум не существует, а я очень беспокоился, как бы они не всплыли раньше времени, ведь понимал, что в школе вам придётся усвоить столько человеческих знаний, а с их образовательной программой был мало знаком и не представлял, каких ключевых слов следует избегать. Видимо, кое-что упрятал слишком надёжно.

Эми подсела поближе и мягко сжала руку Софи.

– Всё в порядке?

– Просто шикарно, – Софи стало трудно дышать то ли от сдерживаемых слёз, то ли от прорывающегося смеха. – У Лунного жаворонка вся жизнь такая – что ни день, то приключение. И кажется, я тут не единственный подопытный кролик.

– Да уж, – согласился мистер Форкл, машинально потирая бедро.

Софи не хотелось с ним разговаривать, но оставалось ещё слишком много важных вопросов. Так что пришлось взять себя в руки:

– Значит, с моей помощью вы бы и сейчас могли использовать инфликцию?

– Вряд ли. Может, вы заметили, что в тот раз эта способность проявилась после множества безуспешных попыток до вас достучаться. Скорее всего, из-за выброса адреналина от отчаяния. К тому же…

– Что? – поторопила Софи, не дождавшись продолжения.

– В общем… – начал он, снова отворачиваясь к окну. – Есть у меня одно предположение, так что, как говорится у людей, не советую слепо принимать на веру. Мне всегда было любопытно, как тот случай мог повлиять на вашу способность энхансера. Её никак не перекраивали, она и так прекрасно работает, поэтому вопрос остаётся открытым. Только… для пробуждения моей способности, заключённой в настолько ничтожной части ДНК, наверняка требуется невероятная сила. И меня терзает подозрение, что вы до сих пор не раскрыли весь свой потенциал, и после очередного перезапуска, если вы, конечно, согласитесь, этот дар может проявиться ещё сильнее.

– «Очередного перезапуска», – повторила Эми, дёргая Софи за руку, чтобы привлечь внимание. – Кажется, я кое-что пропустила, пока приходила в себя. Это правда так опасно, как звучит?

– Гораздо хуже, – хмуро зыркнув на мистера Форкла, ответил Сандор, явно обиженный на то, что ему затыкают рот.

– Значит, не согласишься? – спросила Эми.

– Вообще-то деваться некуда, – призналась Софи. – Без перезапуска я так и останусь с повреждённой способностью… точнее, даже двумя.

– Что касается способности энхансера, это только предположение, – напомнил ей мистер Форкл. – И никаких ущербных способностей у вас нет.

– Ну да. Они просто не действуют как положено, – мрачно усмехнулась Софи и обернулась к сестре. – Помнишь папину синюю машину? Которая всё время простаивала в ремонте, он её ещё «развалюхой» прозвал? Вот и я… такая же. Про меня все говорят, что я из здравпункта не вылезаю. Конечно, Незримые к этому тоже руку приложили, но в основном я сама такая нескладная.

– Ничего подобного! – воскликнул мистер Форкл, так порывисто бросаясь к ней, что Софи отпрянула и прижалась к сестре. – Мисс Фостер, я понимаю, как вы расстроены, и не собираюсь навязывать своё мнение. Просто прошу не забывать, какие чудеса вы, и только вы, умеете творить и каких невероятных успехов добились благодаря своим способностям. Понимаю, как трудно быть не такой, как все. И как порой тянет видеть во всём только плохое, особенно в трудных ситуациях. Не стану отрицать, таких осложнений я не ожидал. Но вы от этого хуже не стали. Вы… моё величайшее творение.