Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 2 [litres самиздат]

Иваныч как-то сумел притулиться на парашютной сумке, облокотился о рюкзак и теперь храпит вовсю, невзирая на шум мотора, куриные пересуды и машинную тряску. Остается позавидовать такой стальной выдержке. Зычный смех подполковника иногда доносится сквозь посвистывание ветра и шум мотора.

Я же пытаюсь счистить зеленый налет с медной окантовки арбалета. Тряпочка скользит по выбитым рунам, но прочесть или определить слова практически невозможно. Налет забивает щелочки, превращая старинную вязь в непонятную кашу.

– Содой нужно, или лимонной кислотой. Так не ототрешь, – не открывая глаз, советует Иваныч.

– Спасибо, буду знать. Вы уже сталкивались с таким оружием?

– Лично нет, знаком по рассказам. Вроде как это Убийца Оборотней, выстрел из него смертелен для оборотней высшего уровня. Ты понимаешь, как мне об этом тошно говорить? – Иваныч мрачно открывает глаза.

– Да, конечно. Мне было любопытно. Но не буду расспрашивать, лучше узнаю у тетки. Надеюсь, она скоро поправится, я же за ночь в больнице восстановился, – я убираю арбалет прочь с глаз.

– Да, думаю, она скоро поправится. Но она ведь не молодая девочка, чтобы на другое утро с окошка прыгать, и ты не за ночь восстановился, а спустя сутки. Ты, наверно, не знаешь, что, пока восстанавливался, перевертни напали скопом. Защищая тебя, погибла докторша, Наталья. Она была тоже из охотниц, близкой подругой Марии. Сейчас с Марией должны быть мои ребята. По крайней мере, до нашего прилета должны продержаться, – Михаил Иванович тяжело вздыхает.

– Однако я раньше Наталью никогда не видел! Как же она может быть близкой подругой тетки?

– Да ты бы никогда и не увидел ее, если бы не начавшийся хаос. Если бы не затащили в Игру… Тебя растили как цветочек, постоянно оберегая от чрезмерных нагрузок, чтобы не вырвались на свет способности. Но ты каким-то образом смог привлечь внимание оборотней, и за последней кровью началась охота. Ты мог бы прожить жизнь, влюбляться, жениться, разводиться, растить детей, и даже не узнал бы о нас. Но что-то пошло не так, и перевертни увидели тебя. О, остановка, бензином пахнет, значит на колонке, – делится наблюдениями Иваныч.

Нас выпускают, чтобы размять ноги. Походив, попив кофе, перекинувшись парой слов со словоохотливым водителем, мы забираемся обратно. По словам водителя, через пару часов должны оказаться в Кургане. Подполковник сумел уговорить доставить нас до аэропорта, и мы снова залезаем в ароматный кузов. Курицы встречают как старых знакомых радостным кудахтаньем.

В поездке мы больше не разговариваем, я с головой погружаюсь в свои мысли. Прокручивая в голове сложившуюся ситуацию, даже не замечаю, как мы прибываем в аэропорт. Задумавшись, не обращаю внимания – как вылезли и попрощались с водителем. Мелькание образов, переходов, встреча летчика с подполковником, знакомый ИЛ-76 – все это проходит стороной.

Нападает какая-то странная слабость, апатия.

Я думаю о том, как так вышло, что мной заинтересовались перевертни.

Когда именно это произошло?

Всё указывает на нашу драку после дискотеки. Именно тогда впервые появились эти существа. Гул моторов, слова подполковника, обращенные ко мне, Иваныч, отвечающий за меня – всё плывёт как в тумане. В голове вырисовывается один образ, преследовавший меня на протяжении всего этого времени – Голубев.

Именно он оказался около меня после дискотеки, именно он был в больнице. Его кулаки отпечатались на моём теле, когда везли в СИЗО. Скорее всего, с его подачи напал тот заключенный и это он каждый день забирал Юлю из техникума и мог перехватить моё письмо.

« Убить! Уничтожить!» – два слова яркими молниями хлещут по воспаленному мозгу, когда я думаю о нём.

Юля! А как же она?

Живет рядом с чудовищем и не знает кто он такой? Может он охраняет её для каких-то своих целей и не подпускает никого?

Жива ли тетя?

Смогут ли ее защитить два молодых берендея, Вячеслав и Федор?

Я невольно вспоминаю волну перевертней. И это днем, на виду у обычных людей… Вспоминаю десантников, которые палили в огромных зверей. Голова разрывается от вопросов, воспоминаний, образов и мыслей.

Сергей Анатольевич и Михаил Иванович оставляют меня в покое и тихо переговариваются. Я не замечаю, как отпиваю того самого душистого отвара, откуда у меня в руках берется чашка.

Голубев постоянно оказывается рядом при сложных ситуациях или сам их создает… Все смешалось в кашу…

Вещие сны больше запутывают, чем дают ответов. Хотя я увидел, как в современности используются приемы из истории.

Что-то ускользает, но вот что?

Что-то рядом, так близко, что казалось – протяни руку и ухватишь, но снова и снова в последний момент это что-то срывалось. Какая-то деталь, какая-то маленькая неувязка во всей выстроенной теории.

– И долго ты его ещё драить собираешься? Скоро дырку протрешь, и будешь, как дурак, с дырявым арбалетом бегать! – проникает в уши весёлый голос подполковника.

Арбалет сверкает в руках начищенными вставками. Я удивленно смотрю на него – и когда успел достать? Влажная тряпочка холодит руку, рядом на соседнем сидении покачивается стакан с каким-то белесым раствором.

– Очухался? Парень, говори, когда на тебя столбняк нападает, а то мы уже не знали, что и думать. Зовем – не отзываешься, ведем – не противишься. В таком состоянии ты самый лучший подарочек для перевертней! – говорит подполковник.

– Извините, и в самом деле такое впервые напало, обычно я все вижу и слышу. Пытался осмыслить происходящее, но пока слабо получается! – я снова смачиваю тряпочку в растворе.

– Значит, правильно мы тебе подсунули арбалет в руки, раньше ты вообще не отзывался. А тут хоть какие-то признаки жизни начал подавать! Не ломай голову раньше времени, сейчас прилетим, узнаем у Марии – что да как, и пульнём в главного гада. Если что, то мы поможем! Правда, Михайло? – подполковник подмигивает Иванычу.

– Сущая правда, Саша. На нас можешь положиться целиком и полностью, если будут деньги, то запросто можешь оставить на хранение. Обещаем сохранность как в банке, себе возьмем только небольшой процент, не больше половины, – ободряюще улыбается Иваныч в ответ.

Чувствуется напряжение, которое берендеи пытаются скрыть за шутками. Я тоже улыбаюсь, не время грустить и паниковать – все впереди.

– Главного гада? Но его же убили. В кого же стрелять? – спрашиваю я.

– Не знаю, Саша. Но ты сам видел огромного оборотня, он бежал позади всех и управлял толпой. Кто это? Узнаем на месте, – отрезает Иваныч.

Самолет упруго вибрирует, внизу снова проплывают рваные комья ватных облаков. Синеющая дымка на горизонте понемногу выпускает темную кляксу грозовых туч. Сверкают тоненькие волоски молний.