Валерий Сабитов - Ард Айлийюн

— Прощупаете? — впервые за последние дни издал голос Найденыш, — И заглянете внутрь? Прямо отсюда?

— А в чем вопрос? — усмехнулся Глафий, — У тебя сомнения относительно айлов?

— Нет-нет, — с испугом заверил его Найденыш, — Просто я не понимаю…

— А тебе и не надо, — холодно сказал Нур, — Понимания от тебя не требуется. А если что-то потребуется, мы и сами возьмем.

— Понял-понял, — с готовностью согласился Найденыш и замолчал.

Сандр решил не отсылать его под опеку Воронка и держать в зоне прямого контроля.

Глафий отозвал Сандра в сторонку, под куст желтой малины, из-под которого пробивался родничок. У куста замер оленёнок, разрисованный желтыми пятнами на розовом фоне. Выпуклые черные глаза смотрели с любопытством и ожиданием.

— Привет, красавец! — прошептал Сандр, — Мы водички попить. Ты тоже? Тогда ты первый. Мы подождем.

Оленёнок постоял чуть, сделал несколько глотков и, бросив прощальный взгляд, не спеша отправился к лесу. Айлы подождали, пока он скрылся, и Глафий сказал:

— Нам тут не один час на травке лежать. А вопрос меня давно грызёт. Что с Нуром?

— А что с Нуром? — повторил вопрос Сандр; оленёнок разбудил в нем воспоминания о зверье родного Арда, окружающем в обилии дом Фреи. Тогда он не понимал ее. Оказывается, в такой близости скрыта великая прелесть.

— В нем открываются все новые таланты и возможности. Он уже сейчас способен на такое, что другие айлы повторить не могут. Думаю, и ты, Сандр. Откуда такое берется?

— Хороший вопрос, Глафий. То есть сложный. Я сам бьюсь над ним. Думаю, главное вот в чем…

Сандр потер лоб, покусал нижнюю губу и продолжил:

— Мы, айлы, зацепились за нижний этаж. Это я образно… Вспомни, на «стартовой площадке» мы смотрели молниеприемник? Точнее, молниеотвод. По замыслу строителей, молния с небес бьет в него, потому что он выше других конструкций. Бьет и уходит через него в планетную кору. И всё, — от поражающей энергии ничего не остается. Главное тут в двух моментах: высота и контакт с почвой. В прочном контакте с планетой все дело, Глафий. Мы погрязли в повседневности, закрылись от прочего мира, и, главное, — от Эонов. Легенды об айлах не на пустом месте… Забыли, что дар полета — в нас. Да и желания подняться выше птиц нет. Мёд, сады, сны, неспешное копание в древних книгах… Радуга стоит над перешейком — мы и рады. Нам и достаточно.

А Нуру — нет. Он не успел обзавестись нашими привычками думать и делать только так, как делали и думали до нас. Оперотряд, дорога, — они встряхнули Нура. Первый толчок — исчезновение любимого Котёнка.

— Вот так? — удивился Глафий, — И потери могут служить пробуждению лучшего? То есть и зло может содержать в себе свой антипод?

— Обязательно! Нур через размышления, связанные с личным предназначением, пробудил в себе открытость к Небу. К тому Небу, что за звездами. Он тянется к Высшему Эону, он старается понять, кто есть Тот, от Кого все исходит…

— Магия Свитка, — вздохнул Глафий, — Размышления… Но ведь предназначение еще! А у меня что?.. Да, вот еще… Прости, но мне не все равно. Потери, конечно, необходимы, но лучше без них… Ты хочешь последовать за ним? За Нуром? Туда?

Второй вопрос Глафия смутил Сандра. Глафий прав — предназначение значит… И Глафий понимает разницу между собой и Нуром. Или Ахияром. А он, Сандр, получается, исполнен манией величия. Но откуда тогда уверенность, что сможет пройти? Может, все дело в том, что не ради себя, а ради Нура? И, в итоге, ради всех айлов? Что ответить прозорливому Глафию?

— Желать — это одно. А вот смочь… Если смогу, друг мой. Если смогу…

Глафий снова вздохнул. Видно, не сомневается, что Сандр сможет.

В полдень из трубы над избушкой завился легкий светлый дымок.

— Неужели там похолодало? Для чего печь в такие погоды? — спросил Арри.

Спросил, просто чтобы спросить. Безделье ему надоело. И не только безделье…

— Есть для чего, — отвечал ему Нур, — Начал работу перегонный аппарат. А дымок — еще и сигнал, приглашение к визиту.

— Приглашение нам? — опять просто так спросил Арри.

— Посмотрим, кто явится. Внутри одна хозяйка. Варит зелье, пробует на вкус, напевает бессмысленные песенки.

— А что за зелье?

— Не понимаю… Большой сосуд, в нем кипит исходный материал. Какая-то жидкость… Трубы, через которые идет испарение. Охлаждение водой. На выходе — то самое зелье. За ним и приходит народ к избушке.

— Видимо, лекарство. Для болящих и скорбящих, — пояснил Глафий, — Сходи, Арри, оздоровишься, пободреешь. За тобой и другие потянутся.

Арри только хмыкнул. А народ уже потянулся к избушке. Вход в которую почему-то сделан со стороны леса.

Нур сосредоточился.

— Вот и обмен информацией пошел. Разговоры нехитрые, ничего привлекательного… В основном: сколько кому налить, и что в обмен. Зелье для хозяйки — источник благосостояния.

Нур продолжал «прослушивание» еще какое-то время без комментариев. Сандр склонился к решению продолжить путь на юг, когда Нур зашевелился.

— Вот! Интересно. Она говорит, появились конкуренты с южного острова. И предупреждает клиентов о низком, даже вредном, качестве зелья оттуда. Местность достаточно населенная. Как она ухитряется удовлетворять общественный спрос таким небольшим устройством?

— Придется навестить! — сказал Сандр, — Пойдем все. И ты, Найденыш. Опасности для нас тут нет. А узнать кое-что полезное можно.

Отряд зашел со стороны поляны. По знаку Сандра решили постоять, пока Нур не осмотрит еще раз избушку новым видением. Оказалось, строение может поворачиваться вокруг оси. Что и произошло, со скрипом да скрежетом.

Чуть качнувшись, избушка застыла в новом положении. В открытой двери, с порогом на уровне почвы, стоит старушка, не менее древняя, чем жилище. Безволосый череп обтянут желтой кожей, собранной на лице во множество морщин. Среди них надежно спрятались безгубый рот, горбатый нос и щелочки глаз. Только уши, без мочек, вытянутые кверху треугольником, покрывает растительность, напоминающая тонкие паучьи нити. Внешний вид старушки не располагал к душевному диалогу, и айлы молчали. Наконец она открыла беззубый рот.

— Айлы… Вот вы какие… Не знаете к кому пришли? Что ж… Рагана… Так меня зовут. Ведьма я, властительница душ и тел. Не боитесь? Ну-ну…

Она криво усмехнулась, хихикнула и махнула сухой коричневой рукой.

— Входите уж, коль пришли. Я никого не отваживаю. Я и ведьма, я и мать-Рагана.

Единственную комнату осветили лучи Иш-Аруна, бьющие с юго-востока. Печь возведена в центре, вокруг нее и вращается домик. На стенах — масляные светильники из черепов разных животных. На полках вдоль стен глиняные горшки различных форм, над ними сухие пучки трав. На печи — металлическая емкость, с выходящими из нее трубами, из нержавеющего металла. Трубы уходят на тыльную сторону печи с пылающим огнем. Воздух преотвратный, не лучше чем в болотах. Айлы, не сговариваясь, закутали лица платками.