Виктория Авеярд - Алая королева [litres]

Так мы долго не продержимся.

– Есть идея.

Кэл сплевывает на песок, и я вижу кровь и зубы.

– Отлично, потому что у меня они закончились пять минут назад.

Мимо проносится очередная глыба, заставив нас отскочить друг от друга – и как раз вовремя. Эванжелина и Птолемус возвращаются; они жаждут мести и втягивают Кэла в хаотический танец ножей и обломков. Их мощь сотрясает арену, вызывая всё больше и больше металла из недр. Кэлу приходится внимательно смотреть, куда он ступает. Куски труб и проводов вылезают из песка, создавая смертельно опасную полосу препятствий.

Одна труба пронзает Стралиана, который всё еще стоит на коленях и вопит, хватаясь за лицо. Она протыкает его насквозь и высовывается изо рта, навеки заставив замолчать. Сквозь грохот разрушений я слышу, как зрители визжат и ахают, увидев это. Несмотря на всю свою силу и жестокость, они трусы.

Я бегаю по песку вокруг Рамбоса, словно подзадоривая его. Кэл прав, я быстрее; хотя Рамбос – настоящая гора мускулов, у него заплетаются ноги, когда он пытается догнать меня. Он вырывает из земли зазубренные трубы и мечет их, как копья, но от них нетрудно увернуться, и сильнорук ревет от досады.

Я Красная, я – ничто, но я могу тебя свалить.

Мое внимание привлекает шум воды, и я вспоминаю о пятом палаче – нимфе.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как лорд Озанос разделяет пар, словно занавеску, расчистив арену. В десяти метрах от него – Кэл, который продолжает сражаться. Дым и огонь удерживают магнетронов на расстоянии. Но Озанос приближается, размахивая водяным плащом, и пламя слабеет. Вот настоящий палач. Вот конец представления.

– Кэл! – кричу я, но ничем не могу ему помочь. Ничем.

Мимо моей щеки проносится еще один обломок трубы, так близко, что я ощущаю холодное жжение. Так близко, что я разворачиваюсь и падаю. Решетка всего в нескольких шагах от меня, и Арвен по-прежнему стоит за ней, полускрытый темнотой.

Кэл бросает огнем в Озаноса, но нимф быстро его тушит. Столкновение воды и огня порождает оглушительно шипящий пар, но постепенно вода побеждает.

Рамбос приближается, оттесняя меня к воротам. Я позволила загнать себя в угол. Камни и железо разбиваются о стену за спиной – их вполне достаточно, чтобы переломать мне кости. «Молния! – мысленно кричу я. – МОЛНИЯ!»

Но ничего нет. Только темный дым угасших ощущений, который меня душит.

Зрители вскакивают на ноги в предчувствии конца. Я слышу, как Мэйвен в ложе над моей головой кричит вместе с остальными.

– Прикончите их! – вопит он.

Его жестокость по-прежнему удивляет меня. Но, когда я смотрю наверх, глаза Мэйвена встречаются с моими сквозь пар и стекло – и в них нет ничего, кроме гнева, ярости и злобы.

Рамбос прицеливается, держа в руке длинную зазубренную трубу. Смерть близка.

Сквозь шум я слышу торжествующий вопль. Это Птолемус. Они с Эванжелиной любуются кружащимся водяным шаром и заключенной в нем фигурой. Кэл. Вода бурлит, он сопротивляется, пытаясь освободиться, но тщетно. Скоро он захлебнется…

За моей спиной, почти у меня над ухом, посмеивается Арвен.

– Ну и у кого преимущество? – с издевкой спрашивает он самого себя, повторяя слова, которые так часто произносил на тренировке.

Мышцы болят и подергиваются, умоляя о скором конце. Я просто хочу лечь, признать поражение и умереть. Меня назвали обманщицей, мошенницей и были правы.

Но есть в запасе еще один фокус.

Рамбос прицеливается, становится поудобнее, и я понимаю, что должна сделать. Он запускает свое копье с такой силой, что воздух буквально воспламеняется. Я падаю, прижавшись к песку.

Тошнотворное хлюпанье дает понять, что мой план сработал. А нахлынувшее на меня ощущение электричества говорит, что я еще могу победить.

За моей спиной Арвен валится на пол – кусок трубы вонзился ему в живот.

– Преимущество у меня, – отвечаю я мертвецу.

Я поднимаюсь на ноги, полная грома, молний, искр, разрядов и всего остального, чем могу управлять. Толпа оглушительно кричит, и в первую очередь – Мэйвен.

– Убей ее! УБЕЙТЕ ЕЕ! – орет он, указывая на меня сквозь стекло. – СТРЕЛЯЙТЕ!

Пули ударяются о купол, искрят и рассыпаются на электрическом щите, но тот не поддается. Он должен защищать публику, но это же электричество, это молния – моя стихия. Теперь щит защищает меня.

Толпа ахает, не веря своим глазам. Красная кровь струится из моих ран, а под кожей дрожит молния, давая всем понять, кто я такая. Экраны темнеют. Но меня успели увидеть. И невозможно перечеркнуть то, что случилось.

Рамбос, шатаясь, отступает на шаг. У него захватывает дух. И я не даю ему шанса отдышаться.

Я одновременно Серебряная и Красная – сильнее, чем те и другие.

Моя молния проникает в него, заставляет вскипеть кровь, поджаривает нервы. Рамбос обрушивается наземь подрагивающей грудой мяса.

Озанос падает следующим, когда искры окутывают его. Жидкий шар с плеском разлетается, и Кэл валится на песок, судорожно кашляя и выплевывая воду.

Несмотря на острые металлические пики, которые торчат из песка, грозя меня проткнуть, я пускаюсь бежать, то подныривая, то перескакивая через препятствия. «Меня хорошо обучили. Сами виноваты. Они подписали себе приговор».

Эванжелина машет рукой и посылает мне в голову стальную балку. Упав на колени, я проезжаю под ней и останавливаюсь рядом с Эванжелиной. Мои руки полны молний, похожих на кинжалы.

Она мгновенно создает себе меч из летающего вокруг металла. Мои молнии разбиваются об клинок, проникают сквозь железо, но она продолжает сражаться. Металл кружится и меняет форму, пытаясь поразить меня; вернулись даже ее пауки, готовые разорвать мое тело на части, но их недостаточно. Всей Эванжелины недостаточно.

Очередной удар молнии выбивает клинки у нее из рук и отшвыривает Эванжелину в сторону. Она уже думает только о спасении.

Но спасения нет.

– Это не фокус, – выдыхает Эванжелина, потрясенная до глубины души.

Ее взгляд перебегает с одной моей руки на другую, пока она пятится, торопливо сооружая щит из обломков железа.

– Не вранье…

Я чувствую во рту вкус своей красной крови, резкий, металлический и, как ни странно, прекрасный. Я сплевываю кровь, чтобы все ее видели. Над нами, по ту сторону стеклянного купола, небо темнеет. Стягиваются черные тучи, тяжелые, полные дождя. Приближается гроза.

– Ты сказала, что убьешь меня, если я встану у тебя на пути.

Так приятно швырнуть эти слова обратно ей в лицо.

– Вот тебе шанс.

Грудь Эванжелины вздымается и опускается от тяжелого дыхания. Она устала. Она ранена. И сталь у нее во взгляде почти пропала, сменившись страхом.

Она прыгает, и я готовлюсь отбивать атаку, однако этого не приходится делать. Эванжелина бежит. Она бежит от меня, устремляясь к ближайшим воротам. Я бегу следом, намереваясь догнать ее и свалить, но отчаянный крик Кэла привлекает мое внимание.