Виктория Авеярд - Алая королева [litres]

Кэл подхватывает меня и оттаскивает от края, чтобы я не свалилась. Там, внизу, нет ничего, кроме темноты; где-то далеко слышится эхо бегущей воды. Ничего, кроме труб, водопроводных коммуникаций и мглы. А перед нами – хорошо обученные ряды жестоких солдат. Они автоматически прицеливаются, поднимая ружья все враз.

Щит разбит, гроза затихает, мы проиграли. Мэйвен, очевидно, чует мое поражение и ухмыляется из ложи – его губы складываются в пугающую улыбку. Даже издалека я вижу блистающие навершия его короны. Глаза ему заливает дождь, но он даже не моргает. Мэйвен не хочет пропустить мою смерть.

Ружья поднимаются, и на сей раз солдаты не ждут приказа короля.

Выстрел гремит, как гром, раскатываясь по пустой арене. Однако я не чувствую боли. Удивительно, но первый ряд стрелков падает, изрешеченный пулями.

Я моргаю и смотрю вниз – и вижу ружья, которые торчат из расщелины. Все стволы дымятся и подпрыгивают. Они продолжают стрелять, скашивая солдат.

Прежде чем я успеваю что-нибудь понять, кто-то хватает меня за рубашку и тащит вниз. Я падаю в темноту. Мы плюхаемся в воду, но руки так и не разжимаются.

Вода подхватывает меня и несет во тьму.

Черная пустота сна отступает, сменяясь реальностью. Мое тело покачивается; я ощущаю, как где-то работает мотор. Металл скрежещет о металл, превращаясь на большой скорости в шум, который я смутно узнаю. Это подземка.

Сиденье под щекой кажется странно мягким и в то же время упругим. Это не кожа, не ткань, не бетон, а чье-то теплое тело. Оно двигается подо мной, устраиваясь поудобнее, и я открываю глаза. Того, что я вижу, вполне достаточно, чтобы решить, что я еще сплю.

Кэл сидит напротив, неподвижно, напрягшись, положив сжатые кулаки на колени. Он смотрит прямо перед собой, на человека, на котором я лежу, и в его глазах – столь знакомый мне огонь. Поезд зачаровывает Кэла, и его взгляд то и дело перебегает на лампы, окна и провода. Ему не терпится всё изучить, но тот, кто рядом, не позволяет Кэлу двигаться.

Фарли.

Революционерка, сплошь шрамы и энергия, стоит над ним. Каким-то образом она выжила в бойне под площадью Цезаря. Я хочу улыбнуться, окликнуть ее, но меня охватывает слабость, не давая пошевелиться. Я вспоминаю грозу, битву на арене и все ужасы, которые случились до того. Мэйвен. От этого имени сжимается сердце, наполняясь гневом и стыдом. Кто угодно может предать кого угодно.

На груди у Фарли висит ружье – при необходимости она готова выстрелить в Кэла. Здесь есть и другие ее соратники, которые бдительно охраняют его. Они измучены, ранены, немногочисленны, но вид у них по-прежнему угрожающий. Они не спускают глаз с поверженного принца и следят за ним, как мышь за котом. Тут я замечаю, что руки у Кэла скованы железной цепью, которую он мог бы с легкостью расплавить. Но Кэл этого не делает. Он просто тихо сидит и чего-то ждет.

Ощутив мой взгляд, он живо поворачивается ко мне. В нем снова вспыхивает жизнь.

– Мэра, – негромко произносит Кэл, и отчасти жаркий гнев отступает. Но только отчасти.

Я пытаюсь сесть и тут же чувствую головокружение. Чья-то ласковая рука укладывает меня обратно.

– Лежи спокойно, – говорит чей-то голос, который я смутно припоминаю.

– Килорн… – выговариваю я.

– Я здесь.

К моему смятению, среди мятежников, стоящих за спиной у Фарли, показывается знакомый мне рыбацкий мальчишка. Шрамы, грязные бинты… но держится он гордо. И он жив. Достаточно одного взгляда на Килорна, чтобы меня охватило облегчение.

Но если Килорн стоит здесь, среди Алой Гвардии, то…

Я резко поворачиваюсь, чтобы взглянуть на человека, который держит меня на руках.

– Кто…

Знакомое, слишком знакомое лицо. Если бы я уже не лежала, то обязательно упала бы. Потрясение слишком сильно.

– Я умерла? Мы все умерли?

«Он пришел, чтобы забрать меня. Я погибла на арене. Это галлюцинация, сон, мечта, последняя мысль перед смертью. Мы все умерли».

Но мой брат медленно покачивает головой, глядя на меня знакомыми медовыми глазами. Шейд всегда был красавцем, и смерть его не изменила.

– Ты не умерла, Мэра, – отвечает он ровным голосом, который я хорошо помню. – И я тоже.

– Но как? – выговариваю я и сажусь, чтобы рассмотреть брата как следует. Он выглядит точно так же, как всегда, и у него нет обычных для солдата шрамов. Даже каштановые волосы успели отрасти, сменив короткую военную стрижку. Я провожу по ним пальцами, чтобы убедиться, что он настоящий.

«Но он изменился. Как и ты».

– Мутация, – говорю я, касаясь руки Шейда. – Из-за этого тебя убили.

Глаза у него пляшут.

– Они попытались.

Я не моргаю, проходит меньше секунды, но он движется с непостижимой быстротой. Стремительней любого быстра. И вот уже брат сидит напротив меня, рядом со скованным Кэлом. Шейд перемещается в пространстве, перепрыгивая с места на место в мгновение ока.

– Но у них ничего не вышло, – договаривает он.

И широко улыбается, очаровательно радуясь моему изумлению.

– Они сказали, что убили меня. Офицерам сообщили, что я мертв и мое тело сожжено.

Еще мгновение – и Шейд снова оказывается рядом со мной, возникнув из ниоткуда.

Телепортация.

– Но они за мной не угнались. Это никому не под силу.

Я киваю, пытаясь осмыслить его возможность, сам факт его существования, но почти ничего не понимаю, кроме того, что брат держит меня в объятиях. Шейд. Живой. Такой же, как я.

– А остальные? Мама, папа…

Но Шейд успокаивает меня улыбкой.

– Они в безопасности. И ждут, – говорит он. Его голос вздрагивает, брата переполняют эмоции. – Скоро мы увидимся.

Мое сердце подскакивает при этой мысли. Но, как всегда, радость, счастье и надежда быстро гаснут. Мой взгляд падает на Гвардию, которая ощетинилась оружием, на шрамы Килорна, на напряженное лицо Фарли и на скованные руки Кэла. Кэла, который столько вынес – и из одной тюрьмы попал в другую.

– Отпустите его.

Я обязана ему жизнью. Больше, чем жизнью. Разумеется, надо обеспечить Кэлу некоторые удобства. Но никто не движется, заслышав мои слова, даже сам Кэл.

К моему удивлению, он отвечает, опередив Фарли:

– Не отпустят. И не должны. На самом деле для надежности было бы лучше завязать мне глаза.

Пусть даже он свергнут, выброшен из собственной жизни, Кэл ничуть не изменился. Он по-прежнему – солдат.

– Кэл, замолкни. Ты ни для кого не представляешь угрозы.

Усмехнувшись, Кэл слегка наклоняет голову и указывает на полный поезд вооруженных мятежников:

– Они, кажется, считают иначе.

– Но для нас ты не опасен, – возражаю я, прижимаясь к спинке сиденья. – Ты спас меня, даже несмотря на то что я сделала. А после всего, что причинил тебе Мэйвен…

– Не произноси этого имени, – пугающим тоном произносит Кэл, и я застываю. Фарли крепче сжимает оружие.