Артем Лунин - Время жестоких чудес

– Это место пугает меня, – признался он. Сестра может знать.

– Это место пугает всех. Таково будущее, нам хочется знать заранее, и одновременно мы страшимся этого знания… Но нам действительно пора. – Девушка встала, гибко потянулась.

Алек вдруг понял, что не знает, как отсюда уйти. Но страх не успел оформиться.

– Это очень просто, – терпеливо сказала она, – вспомни имя, любое. Свое не вспомнишь, оно что-то значит лишь в устах другого человека. Например, в моих. Я помню, как тебя зовут – Александр!

– Александр! – возмущенно сказала Лина. – Ты…

Она запнулась, глядя в лицо Кристы, беспомощно обвисшей на его руках.

– Она вдруг упала, – словно оправдываясь, пояснил Алек. – А потом мне причудилось… Да не, глупости…

Он осторожно опустил девушку на землю, похлопал по щекам.

– Крис, ты в порядке? Эй, сестренка…

Ее ресницы затрепетали.

– Теперь и она твоя сестра? – поинтересовалась Лина. – Сколько же их у тебя… сестер…

– Да, сестра, – сказала невнятно Криста, боднула головой воздух и села. – Кровник… Но это только потом будет…

– Не потом, а сейчас, – поправил Алек. – Мы уже кровники.

Криста удивленно посмотрела на него, Алек кивнул. Народ вокруг сдержанно шумел. Кати цыкнула, помогла Кристе подняться.

– Вики… что? – спросила она.

– Что ты видела? – спросил Влад, волнуясь.

– Она… красная повязка… – Криста помотала головой, еще не веря. – Хаман-войэ…

Утром самого длинного дня лета воличи собрались на поляне празднеств. Ветер нес по ветру вихры разноцветных ленточек, привязанных на ветви кустов и деревьев. Горели костры, дым душистых трав поднимался к небесам. Тихо рокотали барабаны.

Алек стоял среди войев, невольно улыбался, глядя на друга и сестру, пропуская мимо ушей напыщенные слова:

– Сегодня в Долгий день мы, как заповедали предки… В наше племя пришли… Не дело быть человеку в мире одному… Примем ли этих людей к себе, воличи?

Собрание зашумело, и Алек с удовольствием присоединил свой голос к неровному хору приветствий.

Острый камешек впился в босую пятку, Даниэл осторожно переступил с ноги на ногу, опасаясь испортить ритуал. Рядом стояла Даника, закутанная в плащ, который мог быть и менее дырявым, девушка безмятежно щурилась на солнце. Дэн старался смотреть в сторону, но взгляд всякий раз возвращался к сестре друга. Как она может быть такой спокойной? Незнакомые люди вокруг нервничали так, что это было заметно даже ему, не особо чувствительному к чужим эмоциям.

Даниэлу тоже было не по себе. Участвовать в языческом обряде…

Он почувствовал мысленное прикосновение Алека и немного приободрился. Даника тоже ощутила, даже осмелилась привстать на цыпочки, выглядывая брата в огромной толпе, при этом ее скудное одеяние…

Даниэл торопливо уставился в другую сторону.

Кто-то без сомнения очень важный продолжал толкать речь, и слитный голос толпы отвечал ему. Барабаны рассыпали дробь и замолчали. Одно только слово повисло в воздухе:

– Воля…

И наступила всеобъемлющая тишина. Чирикнула птаха, замолкла смущенно, что нарушила торжественность момента. Человек в желтом сделал нетерпеливый знак. Кто-то должен быть первым.

Я буду, решил Даниэл. Он повел плечами, рогожа соскользнула и парень остался в облачении Первого Человека. Сделал шаг вперед, и остальные словно ожили. Раздевались, кидали тряпки, драные плащи в огонь, потом проходили через второй ряд костров, окуриваясь душистым дымом. Даниэл первым прыгнул в мелкий ручей, захватил полные пригоршни крупного песка, стал тереть кожу. Рядом появилась Даника, ледяная вода зажгла румянцем нежную кожу, брызги бриллиантами заиграли в волосах, она была похожа на русалку.

Даниэл торопливо выбрался из ручья, помог выйти ей, от неловкости едва не роняя обратно в воду.

Они прошли по камням, и навстречу потянулись руки с одеждой. Он принял у Ромэна новенький плащ, с облегчением замотался в него, оглянулся в поисках Даники. Девушка замешкалась в толчее, Даниэл торопливо сдернул подаренный плащ и подал ей, неловко прикрываясь руками. Рядом стоящий Влад засмеялся, но не обидно, через голову стянул рубаху, подал ему. Рубаха была велика, болталась, как шкура на весеннем медведе, зато прикрывала все, что следовало прикрыть.

Алек снял свой праздничный плащ, протянул Гарию, мальчик замотался, малиновый от смущения, принял у Шанки штаны, которые не всякому взрослому оказались бы впору, и едва не рухнул, наступая на гачи.

Вокруг веселились. Алек вдруг сообразил, что он отдал мальчишке тот самый плащ, который Дерек подарил ему, объявляя братом, и, глядя на стеснительно кутающегося в черно-алое мальчишку, молодой вой ощутил недоброе предзнаменование…

Дарина знала, что Алек взял Гария своим младшим братом, и когда семья Бронек предложила молодому войю свою кровь, она не забыла и о мальчике. Алек не решался просить, но мудрый дед Оор угадал и сам предложил неродному внуку позвать названого брата в семью.

Вскоре немного одетые приемыши смешались с воличами.

Потом в круг шагнула Верея, и Алек почувствовал, как сердце стискивается ледяными обручами. Он надеялся, что за ночь все чудесным образом изменится, старшие передумают, Криста ошиблась, провидя, но чудес не бывает.

– Войи наказывают одного из своих. Эта войя совершила неверное деяние и заслужила порицание войев. Отныне Виктория Джени Элай лишается имени, и мы называем ее…

Молчание повисло над собранием. Верея обвела взглядом людей, посмотрела на молодую войю и возвысив голос, выкрикнула:

– Хаман-войэ!

Всхлипнула мать девушки, качнулся отец, братья опустили очи. Люди отворачивались от осужденной.

– Отныне и до тех пор, пока она не смоет кровью преступление или суд не решит, что вина искуплена…

– Это все равно, – свирепо сказал Влад. – Я не оставлю… Алек!

Он поволок его в сторонку.

– Обещай мне… пожалуйста… что будешь присматривать за ней… прошу тебя…

Алек не узнавал друга.

– Вытри сопли, парень, – сказал он, стискивая плечо Влада и бросая ему мысль-напоминание об их братстве. Кузнец кивнул.

– Спасибо… – прошептал он. – Я не забуду…

– Потом будешь благодарить…

Влад позволил Кати обнять его за плечи, увещевая увести прочь.

Едва ли во всем мире можно найти обычай наказания более жестокий, чем распространенный у воинских каст Фременов.

Хамун – пламенный ветер, вихревой поток воздуха, раскаленного до температуры тлеющих углей. Хамун – настоящее проклятие северных земель. Когда хамун идет по лесу, все зверье, не успевшее убраться с пути или спрятаться под землю, обречено. Когда хамун идет над полем, он оставляет за собой только пепел.

Вой – так у Фременов называют человека с мечом, воина. Войи славны своей тысячелетней историей, бесстрашием, воинским умением и готовностью отдать свою жизнь на благо племени.