Юрий Валин - Дезертир флота

– Может, ну его в задницу, колдуна? – пробурчала Теа. – Нам и так неплохо.

– Это с какой стати? Решили – нужно до конца довести. Да и не дело голым-босым шляться всю жизнь. А город такое место, где все есть…

Они спускались по склону, когда Квазимодо потянул своим кривым носом.

– Сурок, – подтвердила рыжая.

– Что ж его Лягушка так выжаривает-то? С города прибегут.

– Не долго пахнуть будет, – ухмыльнулась Теа. – Небось уже доедает…

Фуа попробовал только лапку. Впрочем, это не слишком оттянуло конец жаркого. Теа облизнула жирные пальцы и спросила:

– Значит, идешь завтра с утра?

– Чем раньше, тем лучше. Проводишь меня верхом поближе к броду, я успею до темноты вернуться. А вы сидите тихо.

– Учить еще будешь, – пробурчала девчонка. – Сейчас руки помою, и еще одно дело есть.

Они с фуа вышли из развалин. Квазимодо сел к костру и принялся торопливо чинить штаны. Игла в дорожном мешке была, вот только ниток маловато. Правда, такую рванину разве починишь? Нитки кончились, вор критически осмотрел работу. Ну, задница будет поменьше светиться.

– Хорошо шьешь, – одобрил фуа, останавливаясь у костра.

– Хорошо, да не то, что нужно, – проворчала Теа, опускаясь на колени. – Голову подставь.

Повинуясь строгому голосу, вор подставил лоб. На пустую глазницу легла темная лента. Поверх нее девушка повязала косынкою кусок ткани.

– Зачем это нужно? – безнадежно спросил вор.

Фуа фыркнул:

– Не будь дураком. Так – совсем другое дело. Меньше запоминаться будешь. Нам-то все равно, а дети от страха визжать не будут. И главное – в глаза не бросаешься. Даже странно, что такой хитрозадый ворюга, как ты, до такой простой вещи сам не додумался.

– Я носил платок, – пробормотал вор. – Да что толку – люди все равно понимают, что я кривой.

– Хрень какая! Понимать и видеть – разные вещи, – рыкнула Теа. – Не для красоты это, для приличия. Вы, люди, приличия любите. А ты со своей мордой больше любой красавицы носишься. Гордость ему не позволяет, мартышка заколдованная. Не смей снимать на людях. А с нами можешь хоть без штанов ходить.

– Она права, Ква. Хватит тебе дурить, – подтвердил ныряльщик.

– Понял, Полумордый? – с угрозой поинтересовалась девчонка.

– Да понял, понял. – Вор с вздохом снял платок, повязал по-другому.

– Вот так даже лучше, – одобрил прямодушный фуа.

Теа обиженно отвернулась. Квазимодо взял ее за горячую руку:

– Поправь платок, я не вижу. Учили меня красоте раньше добрые люди, да я не слушался. Может, и вправду сдуру…

Теа оседлала буланую лошадку вора. Отвыкшая от седла кобыла нервно перебирала ногами.

– Садись, – буркнула рыжая.

Квазимодо забрался в седло. Фуа стоял в проеме давно выбитых дверей и широко зевал. Светать еще не начало, и ныряльщик без всяких угрызений совести собирался вернуться в нагретое гнездо на куче старого тростника. Квазимодо хотел посоветовать другу зевать поосторожнее, а то и пасть себе порвать можно, но Теа уже взлетела на спину своего жеребца и без промедления послала коня вперед.

Ехали молча. Лошади осторожно выбирали путь – во тьме спускаться по заросшему склону и пересекать многочисленные ложбины было небезопасно. Вот и дорога. Лошади пошли быстрее – чувствовали близкую реку.

– Когда вернешься? – недовольным голосом спросила Теа.

– К темноте, если ничего не случится.

– А если случится?

– Если случится, ждите три дня. Потом двигайте в обход города. Только ничего не случится.

Девушка фыркнула:

– Самоуверенный одноглазый. Мы здесь с тоски сдохнем. Днем высунуть носа нельзя. Чем нам заниматься?

– Теа, извини, что спрашиваю, – ты грамотная?

В темноте только глаза рыжей сверкнули.

– Вопрос козла вонючего. Я дикарка, по-твоему?! Да ты пес козлячий…

Квазимодо предостерегающе выставил ладонь:

– Про козла я слышал. Подумай сначала.

Девушка набрала воздуха, с трудом его выпустила и сквозь зубы процедила:

– Я грамотная, господин полусотник. Умею писать, читать про себя и вслух, считаю до тысячи. Еще в карте разбираюсь и…

– Про это я знаю. Думаешь, я спрашиваю, чтобы поиздеваться?

– А какого пня еще?! Я же знаю, что ты умеешь читать и считать. И ты про мою грамотность наверняка догадался.

– Угу. Но я хотел уточнить. Значит, мы с тобой оба грамотные. Это хорошо. А Лягушка?

– Что ты со мной как с глупым ребенком разговариваешь? Неграмотный он. У них там, на островах, вместо счета узелки завязывают. Он рассказывал.

– Узелки – это плохо. Особенно когда на шее, ну и даже если и просто, тоже не очень здорово. Что из этого следует?

– Откуда я знаю?! Что ты ко мне пристал, Полумордый?

– Не кусайся, Теа. Я не издеваюсь. Я просто хочу, чтобы ты попробовала думать логически.

– Как?!

– Логически. Это слово такое специальное. Леди Катрин объясняла. Означает – думать прямо, шаг за шагом, понимая, что за чем следует, а не прыгая мыслью, как перепуганный кролик. Очень полезная идея, честное слово. Я ее и раньше понимал, только не знал, что она логикой называется.

– Я так не умею, – мрачно сказала рыжая.

– Умеешь. Только не думать, а действовать. Вот ты, когда следы путаешь, погоню отводишь, ты же угадываешь мысли охотников – и куда они посмотрят, и что подумают, и куда шагнут. И у тебя отлично получается.

– Это другое дело. Это у меня в крови.

– Ну, не все же у тебя было в крови. Вот писать ты с рождения наверняка не умела. Научилась ведь?

– Ква, я тебе сейчас по морде дам. Что ты меня путаешь? Мысли, следы, грамотность, леди свою великую припутал. Ты что сказать-то хочешь?

– Сейчас скажу. Ты читать умеешь, я умею. Лягушка не умеет. Значит – что? Значит – ему нужно научиться.

Теа пожала плечами:

– Ну, понятно. Грамотный всегда лучше неграмотного.

– Ага, поняла, значит? Вот и учи его.

– Я?! – Рыжая даже коня остановила.

– А что такого? Сама говорила – сидеть без дела тяжко. Вот и начни учить. Я тоже попробую ему вдолбить, что смогу.

– Но я никогда никого не учила. Я не умею.

– Ну, меня ты со следами кое-чему научила. Грамоте, может, и труднее обучать, но когда-то же нужно начинать? Ты как своих детей, в смысле щенков, учить думаешь?

Теа зарычала:

– Гад, ты же знаешь…

– Не рычи, – шепотом рявкнул вор. – Жизнь у тебя длинная – и дети будут. Что ты раньше смерти околеть норовишь? Все, вот она – река. Переправляемся, и двигай назад, пока никто не увидел. Никогда мне с тобой болтать.

Кони вошли в воду.

– Не смей на меня кричать, – с некоторым опозданием пробормотала рыжая.

– Не буду. Ты только глупости не говори.

Кони вышли на берег, и Квазимодо немедленно спрыгнул с седла, передал повод девушке:

– Ну вот, хоть собственными ногами пройдусь. Лошади – дело хорошее, только уж очень задница после них болит.