Карен Миллер - Утраченная невинность

Толстяк на секунду замешкался. Потом с несчастным видом повесил голову.

— Господин, честно говоря, сказать наверняка я не могу. Но если подобные улики существуют, то, уверен, они находятся в кабинете. Или в его личных апартаментах. Если бы только я мог проникнуть туда в его отсутствие! Но он постоянно запирает все замки, а ключей у меня нет. Они есть у Даррана, но он никогда не даст их мне.

Цветочные клумбы в саду были обрамлены крупной речной галькой; среди камней попадались гладкие черные и белые кругляши. Джарралт нагнулся и подобрал черный. Сжав его в правой руке, он прошептал заклинание и дождался, пока пальцы не ощутили ответной вибрации — камень сигнализировал, что колдовство подействовало. Волна тепла, легкая дрожь — и дело сделано.

— Он откроет тебе любую дверь, любой ящик, — произнес доранец, протягивая камень на раскрытой ладони Уиллеру. — Используй его осмотрительно. Мне будет известно, где и как ты его применял.

Глаза у коротышки загорелись, как у жадного до игрушек ребенка; он взял камень и положил в карман сюртука.

— Благодарю, господин.

Джарралт взял камень белого цвета, поколдовал и тоже передал Уиллеру.

— А этот будет в течение часа светиться — достаточно, чтобы видеть, но остаться незамеченным. Чтобы волшебство подействовало, стукни им разок обо что-нибудь твердое; если захочешь, чтобы он перестал светиться, стукни еще раз. Когда найдешь то, что нам нужно, выкинь оба камня в ближайший колодец и немедленно сообщи Фроли, в любое время дня и ночи. Ты меня понял?

Белый камень исчез в другом кармане сюртука Уиллера.

— Господин, я оправдаю ваше доверие, — пообещал толстяк. — Торжественно клянусь: мы выведем злодея на чистую воду. Королевство будет спасено.

Ясно было, что он ждет каких-то ободряющих слов. Может быть, комплимента или выражения сердечной признательности и благодарности. Джарралт холодно посмотрел на Фроли.

— Проводи его домой. Но уходите другой дорогой. Избегайте встреч со стражниками и с припозднившимися прохожими.

Фроли поклонился.

— Слушаюсь, господин.

Ухватив Уиллера за рукав сюртука, он потащил его за собой.

Джарралт смотрел им вслед, пока они не исчезли из виду, затем плотнее закутался в плащ и зашагал домой. Он улыбался, думая о том, что, возможно, оптимизм Этьенн не так уж безоснователен.

Скоро, очень скоро, невзирая на живучесть Дурма, ущербный сын Борна и все эти жалкие олки окажутся у него в руках. Мелкие, преходящие неприятности и потом — невиданный взлет. Краткий период всеобщего траура, на смену которому идет ослепительный свет нового правления.

Склонитесь, люди Лура. Трепещите и встречайте. Готовьтесь присягнуть вашему новому владыке, королю Конройду Первому.

Дафна оперлась локтями о крышку обеденного стола и озабоченно посмотрела на Эшера.

— Я думала, тебе нравится моя стряпня. — Говорила озадаченно и даже немного обиженно.

Эшер сидел напротив, уставившись в тарелку с рагу из мелко нарубленного мяса с пряностями, морковкой и шпинатом. Спохватившись, он попытался оправдаться:

— Прости. Что-то совсем нет аппетита.

Она потянулась к караваю, отщипнула корочку и подобрала остатки подливки со своей тарелки.

— Что-нибудь случилось?

Ему нравилось смотреть, как она ест. Такие точные, аккуратные движения. Она умела целиком сосредоточиться на процессе принятия пищи и получать от него максимум удовольствия.

— По расписанию сегодня ночью предстоит заклинание погоды.

Она недовольно вытерла пальцы салфеткой.

— Если оно тебе так не нравится, не ходи туда.

— Даф… — Он вздохнул. — Не начинай.

— Я не стану в угоду тебе делать вид, будто мне это нравится, — сухо произнесла она.

— Ты хотела, чтобы я тебе соврал?

— Я бы хотела, чтобы ты остался здесь!

— И я бы с удовольствием остался, но мы оба знаем, что это невозможно.

Она встала и принялась собирать посуду.

— Не уходи.

Проклятие. Он пришел, чтобы передохнуть, а не ругаться.

— Не могу, Дафна. Не сегодня.

Он поднялся и направился к выходу, но она опередила его. Прижалась спиной к двери и вытянула ладони вперед.

— Подожди. Подожди. — Он подошел, и ее руки легли ему на грудь. — Прости. Не уходи. Еще не время. Я не хотела обидеть. Просто мне тревожно за тебя.

Сердце Эшера под ее ладонями забилось сильнее, быстрее.

— Знаю. Если повезет, мне не придется заниматься этим долго. Теперь, когда Дурм пошел на поправку…

— Это точно? Никс считает, что он выздоровеет?

— Он… очень надеется.

Эшер видел, что в глазах Дафны шевельнулось сомнение. Видел, как она вздохнула, собираясь с силами, чтобы задать вопросы, на которые он не сможет ответить, не солгав. И он запечатал ей уста одним-единственным способом, который смог придумать в такой ситуации — поцелуем.

Ошеломленная Дафна пыталась его оттолкнуть; сквозь рубашку он чувствовал, как она уперлась ему в грудь. Она протестующе мычала, выворачивалась, но Эшер, у которого голова пошла кругом, обнял ее обеими руками и крепко прижал к себе. От нее пахло вином и пряностями. И когда Эшер уже решил, что сглупил, неправильно понял и обидел ее, Дафна вдруг сдалась — стала мягкой, податливой и ответила ему долгим страстным поцелуем.

Когда, наконец, они оторвались друг от друга, Дафна, задыхаясь, уставилась на него горящими глазами. У Эшера достало сил улыбнуться.

— Не собираешься меня ударить?

Ее мягкие губы скривились в улыбке.

— Надо бы.

— За излишние вольности? Ну, да, возможно. Тем более что я ничуть не раскаиваюсь. — Он чувствовал, что улыбка сходит с его лица. — А ты?

Она ответила поцелуем, от которого у обоих перехватило дыхание. Отпрянув, взяла в ладони его лицо и посмотрела в глаза. Взгляд ее был пронзителен.

— Я знаю, почему ты это делаешь, Эшер. Гар твой друг, и ты любишь его. Не дай любви ослепить себя, подвергнуть опасности. Не дай завлечь себя в ловушку обещанием защиты. Может, он и твой друг, но прежде всего он король и никогда не забывает об этом. И ты об этом не забывай.

Ее слова проникли глубоко и причинили боль, потому что были недалеки от истины. Чтобы спрятать смятение, он снова обнял ее и прижал к себе. Пальцы Дафны скользнули по его шее, затылку и заблудились в кудрях. Эшер судорожно вздохнул.

— Все хорошо, Даф, — прошептал он. — Я знаю, что делаю. — Он надеялся, что Дафна верит ему. И сам хотел верить своим словам. В какое-то мгновение в мозгу мелькнула безумная мысль посвятить ее в страшную тайну.

Она отстранила его, тревожно улыбаясь.

— Что? Что такое?

Нет. Невозможно. Это было бы чудовищно, эгоистично, нечестно. Рассказать ей все — значит, подвергнуть опасности. Разве можно любить и рисковать жизнью возлюбленной? Он покачал головой.