Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

— Не переживай, я спокойно проеду в Умбариэль.

Суна пожала плечами. Не смотря на то, что эльф преспокойно попал в Андагрэль, девушка никак не могла прогнать от себя видение: Мориан поднимает руку в приветственном жесте — и Стражи, увидев клеймо, прогоняют его. Мориан подъезжает к воротам и срабатывает магическая защита. Эльф, крича и дымясь катится по земле, Смешинка бьет копытом. Суна кидается к нему, чтобы помочь. Стражи кричат, что она предательница, помогающая Изгнаннику…

— Что у тебя с лицом? — голос Мориана прозвучал в тот момент, когда Амарисуна живо представляла себе, как Андагриэль, обливаясь слезами, скорбно спрашивает у Суны отчего та решила связаться с Изгнанником, и как она могла спокойно делить с ним пищу.

— Я просто задумалась, — спохватилась девушка, поворачиваясь к эльфу. И нахмурилась.

— А что у меня с лицом?

— Перекошено, — коротко ответил эльф.

Суна покраснела.

— Давайте наперегонки до развилки, — предложила Елайя внезапно. — Я думаю, нам не помешает развеяться. Кто прискачет последний, тот… тот…что-нибудь придумаем, в общем.

Амарисуна с Морианом переглянулись и, не сговариваясь, припустили галопом. Сзади раздался возмущенный крик отставший Елайи.

Вихрь быстро вырвался вперед, и Мориан только засмеялся, глядя, как Суна судорожно цепляется за гриву единорога. Тот, видимо по ее просьбе, сбавил темп и перешел на шаг. Мориан слегка осадил Смешинку, сзади его догнала Елайя.

— Это нечестно, — упрекнула она. — Я же еще не сказала, " вперед", а вы уже поехали.

— Посмотри на Вихря, он же лопнет, если ты или я его обгоним, — улыбнулся Мориан.

Амарисуна развернула единорога и помахала рукой. Позади нее зашумел в ветвях неспокойный ветер. Сорвался и упал золотой лист, замерев в траве; захлопала, срываясь с ветки птица, осыпались капли с куста, — лес о чем-то говорил сам с собой, как забывшийся старец. Ворчал, шептал, шелестел, кряхтел ветками, хмурился.

— Ну, чего вы там замерли? — крикнула девушка. — Советуетесь, как бы выиграть в следующий раз? Ничего у вас не выйдет, у меня самый быстрый единорог.

— С самой неумелой наездницей? — крикнул в ответ Мориан.

— Ты как всегда…

В воздухе сверкнула яркая серебряная искра.

Эльфийка дернулась, выгнув спину, наклонилась вправо и мешком свалилась на землю.

Послышался треск веток, позади Амарисуны из леса выехал всадник, перемахнул низкие кусты и галопом помчался по дороге, быстро скрываясь из вида.

— Стой, скотина! — сорвался с места Вихрь, сориентировавшийся первым.

Спешившись, Мориан и Елайя подбежали к лежавшей неподвижно Суне. Из спины девушки торчал нож — лезвие вошло по самую рукоять.

— Амарисуна! — эльф рухнул на колени возле Целительницы и осторожно приподнял ее. — Ну-ка, приди в себя! Ты же Целительница!

Амарисуна открыла потемневшие глаза.

— Больно… — прошептала она пересохшими губами. — Мне… больно.

Эльф быстро развязал плащ Суны, и, достав из голенища сапога маленький нож, разрезал рубашки на спине.

Теперь стало видно, что вокруг рукояти оружия кожа на спине девушки потемнела. Черное пятно, словно упавшая клякса с пера, медленно расползалось все дальше вокруг раны.

Амарисуна тихо вздохнула и снова потеряла сознание.

— Мргант! — выругался эльф. Придержал девушку одной рукой и рывком вытащил нож.

Из раны хлынула почерневшая кровь.

— Суночка, приди в себя, пожалуйста! — испуганно запричитала Елайя. — Ты же Целитель, тебе же это ничего не стоит…

Мориан внимательно осмотрел лезвие ножа. Нахмурился, поднес к носу и скривился.

Елайя, прижала край плаща Суны к ране.

— Как остановить кровь? — беспомощно посмотрела она на эльфа. — Я никогда раньше не перевязывала такие раны.

— Не надо ничего перевязывать, — тихо ответил Мориан, аккуратно кладя Суну на землю. Лицо Целительницы посерело, а дыхание — замедлилось.

— Что значит, не надо? — за спиной Елайи возник Вихрь. Бока единорога блестели от пота.

— На ноже был яд, — эльф протянул Елайе нож, но та испуганно отдернулась.

— И чего же ты ждешь?! — закричала она. — Тем более, надо скорее отвезти ее в Умбариэль, к тамошней Цели…

Девушка, вспомнив о цели поездки Суны, осеклась.

Мориан поднял на нее глаза.

— От этого яда нет противоядия. И, видимо, Целитель тоже не может справиться с ним.

— То есть как? — сел у девушки голос.

— И мы что, будем смотреть, как она умирает, поверив тебе на слово?! — рявкнул злобно единорог. — Дай мне ее, ничтожество, и я отвезу ее в Умбариэль!

— Черная полия, — тихо сказал эльф. — Понюхай нож. Этот запах гнили ни с чем не спутать.

— Да этой травы давным-давно нет на наших землях! — возмутился единорог. — Если ее и привозили из-за…

— Вихрь, — тихо попросил эльф. — Все сейчас закончится, дай ей уйти, не слыша нашего спора, — лицо Мориана приобрело землисто-серый цвет.

Елайя всхлипнула.

Единорог осторожно опустил голову, обнюхал нож и отпрянул.

Запах гнили ударил ему в ноздри, заставив глаза заслезиться.

Эльф снял с себя плащ и укрыл им Амарисуну.

— Прости меня, девочка. Если бы я был эмъеном, я бы отдал тебе сколько угодно дней моей жизни, вместе со всей магией, лишь бы это помогло тебе. Но так умеют только они…

Губы Амарисуны почернели.

— Я не знаю ничего из того, что знали мои предки, — голос эльфа опустился до шепота. — Что могло бы помочь тебе. Я никогда не думал, что так глупо, так страшно, так быстро потеряю…

Единорог протяжно взвыл и принялся бить копытами землю.

Суна хрипло вздохнула, сделала полвыдоха и перестала дышать совсем.

Елайя закрыла лицо руками и разревелась. Всхлипывания перешли в вой, а затем в икоту.

Мориан сжал пальцы в кулак и отвернулся.

"Все еще впереди, надо, надо идти дальше".

Слова не приносили утешения.

Невидимый смычок коснулся невидимых струн, и эльф замер, словно в него самого вонзилась тысяча ножей.

Fomer'yar rina oana dy kahe

Sau wass garda seda annaela…

Знакомый теперь, наверное, только ему напев. Первая из двух песен рода, музыка звучала только для него — или музыка пришла из Суны? Мориан боялся шевельнуться, плакала Елайя, горестно рычал единорог, а вокруг пела и бушевала первозданная магия, слышимая только Мориану, проникала в поры, заставляла биться сердце и вспоминать невспоминаемое. Казалось, что сердце отбивает ритм ушедших событий и битв. И кружится хоровод лиц, пытающихся что-то сказать и запомнить, и разматывается свиток, в котором запечатлены Истоки, но не время и не место услышать голоса и прочесть знаки…

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Мелодия стихла, и Мориан медленно повернул голову.

Амарисуна открыла глаза.

— Жива, — выдохнул эльф. Елайя прекратила плакать и вдруг завизжала, бросившись обнимать Целительницу.