Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

Правда била наотмашь: ты одинок и будешь одинок всегда, как Изгнанник, как тиа, который не имеет права брать кого-то с собой в путь.

Впервые за много месяцев Мориану не удалось сохранить самообладание. Глядя, как Амарисуна робко заходит в общий зал школы, мнется на пороге, глядя на Улиэня, а потом вдруг срывается с места и бросается на шею эмъену, эльф не смог сдержать горькой гримасы. Суна сбивчиво, захлебываясь словами, рассказывала, перескакивая с одного на другое, про бой, про мысли, страхи. Хватала за руки стоявших рядом Стражей, смотрела в их серьезные, огорошенные лица и извинялась, оправдывалась, пока Шенэр со словами:

" лентяйка, ты все это затеяла, чтобы не вставать на утренние тренировки", не всунул ей в руки кружку с водой. Мориан присел к краешку одного из трех длинных накрытых к ужину столов и обвел взглядом зал. Бурное объяснение Амарисуны привлекло внимание всех ужинающих, большинство из которых ее историю не знали, но на эльфийку смотрели умиленно. Какой-то мужчина, сосредоточенно жующий куриную ногу, нарисовал соседу в воздухе женскую фигуру, кивнул на Суну и одобрительно хмыкнул.

— И не думай даже, — услышал Мориан ответ второго. — Ты ей улыбнуться не успеешь, а Улиэнь тебе голову открутит.

— Почему? — услышал Мориан третий, знакомый голос. Эльф подвинулся ближе и наклонил голову влево. Оказалось, что Аллард безмятежно сидит возле первого мужчины и ест, макая хлеб в подливку на тарелке.

— А потому, что хотя эмъен эльфу не любовник, и Улиэнь вроде бы нашел себе Названную из эмъенов, я думаю, что краше пары и не сыскать.

Мориан нахмурился и пододвинул к себе кувшин с водой.

— Было бы не сыскать — не нашел бы себе Названную, — ответил рассудительно Аллард. — А все эти россказни о чистоте крови…

К тому моменту, как все решили рассесться за столом, в диспут о любви между разными расами были втянуты все, кто уже приступил к ужину. При приближении Амарисуны и Улиэня спорящие тактично замолчали, с тем, чтобы продолжить спор яростным шепотом, сосед с соседом.

Суна, сияя не хуже начищенного котла, села рядом с Морианом, Аллард передвинулся к Улиэню, примостившемуся возле Амарисуны.

— Так я что хотел еще спросить, ты говоришь, из селения на пустоши сюда приезжают? — видимо продолжил начатый раньше разговор Аллард. Улиэнь пододвинул к себе миску с хлебом и наклонился к Алларду, что-то вполголоса отвечая. Суна бесцеремонно взяла кружку Мориана, сделала два больших глотка и счастливо вздохнула.

— Я дома, я с друзьями, наконец-то. Даже представить себе не могу, как я отсюда уеду.

— Не уезжай, — Мориан деликатно налил себе воды в чистую кружку. — Или ты уже так привыкла к Ларне и Андагриэль?

— Андагриэль? — Суна взяла сразу два куска сыра. — Нет, я имею ввиду, уезжать с тобой и Аллардом.

Мориан понизил голос, чтобы не привлекать к себе внимания.

— А ты никуда и не едешь. Я больше не могу подвергать тебя опасности. Здесь ты хотя бы под защитой.

— Так и скажи, что я для тебя обуза, — яростным шепотом ответила Амарисуна.

Эльф тихо выругался.

— Да при чем тут обуза?! О тебе же беспокоюсь, дура!

— На себя в зеркало посмотри, — огрызнулась Суна. — Я еду и точка.

— Но зачем тебе это?! — не сдержавшись, воскликнул Мориан.

— Зачем что? — сразу вмешался в разговор Улиэнь.

— Зачем класть в рот сразу два куска сыра, — обворожительно улыбнулась Амарисуна.

Эмъен шевельнул крыльями.

— Видимо, чтобы живот треснул, — невозмутимо ответил он. — Да ты кушай, кушай, — пододвинул он тарелку покрасневшей Амарисуне.

Ужин внепланово затянулся за полночь, во многом из-за Алларда.

Совершенно не знакомый с поном, эмъен упился "вот еще этого легкого компотика, пожалуй", в усмерть. Уговорить его отправиться в свою комнату и проспаться ни Суне, ни Мориану не удалось. В какой-то момент Аллард хлопнул Улиэня по плечу, и предложил: "грянуть родовым танцем в честь возвращения красотки Амарисуны". Эмъены эффектно прошлись по центру зала, размяли крылья и выдали что-то со множеством поворотов и подскоков. Следом подтянулся с десяток эльфов, откуда-то притащили несколько музыкальных инструментов, Мориана ухватила какая-то женщина и утянула к танцующим. Амарисуна повисла на другой руке эльфа, категорически не желая отпускать того, и в результате вся троица врезалась в спину Алларду. Эмъен сфокусировал на Амарисуне взгляд, ткнул пальцем ей в грудь, покачнулся и мешком свалился ей под ноги. Танцующий рядом Улиэнь поспешил на помощь Мориану и вдвоем они поставили пошатывающегося Алларда на ноги.

— Может, тебе все-таки показать твою комнату? — вежливо осведомился Улиэнь.

— С-стой! — Аллард схватил того за руку. — Лучше покажи, в каком кувшине пон! С-считать приказом!

Суна увидела, как Улиэнь медленно побледнел, словно лицо мазками покрыли белой краской. Осторожно высвободив руку, Улиэень подвел Алларда к столку, подчеркнуто почтительно налил ему пона в кружку, встал рядом с ним и замер как статуя. Суна растерянно моргнула.

— Мориан, — Амарисуна, наблюдавшая за эмъенами, дернула эльфа за рукав. Мориан, на чье плечо, не обращая внимания на разнуздалую мелодию, положила голову хорошенькая асмантка — единственная на всю школу, да и та пьяная — раздраженно отмахнулся.

— Да отцепись же ты! — Суна раздраженно отпихнула девушку от эльфа. Та протестующее замахала руками. Амарисуна развернула ее за плечо и коленом под зад отправила к другим танцующим.

— Это ревность? — недовольно поинтересовался эльф, одной рукой удерживая вернувшуюся и рвущуюся дать сдачи Амарисуне девушку. Девушка пошипела, укусила Мориана за запястье и, гордо отвернувшись, ушла.

— Определенно. Но ты лучше туда посмотри, — Амарисуна кивнула на Алларда и Улиэня. — Аллард совсем распоясался. Командует Улиэнем так, словно тот к нему личным прислужником приставлен. Но что удивительно, Улиэнь, похоже, не против. Тут что, в пон грибы подмешивают?

Мориан скрипнул зубами.

— Плохо. Слово Правителя — закон для эмъена. Вот почему немногие эмъены остальись в стороне от войны. Те, кто остался нетронут Тьмой, последовали за своими Правителями беспрекословно.

— Но Улиэнь не знает, что Аллард — его Правитель, — возразила Суна, уворачиваясь от упорно пытающегося наступить ей на ногу юноши. Эльф взял ее под локоть и отвел к стене, подальше от танцующих.

— Магия, милая моя, магия. Ты же помнишь, что магия эмъенов основана на смерти. Магия Правителей — тем более. Она настолько узнаваема, настолько втиснута в память рода эмъенов, что они чуют малейшее ее проявление. Видимо, Аллард потерял над собой контроль, много выпив. Потребовал подчинения, приказал. А как дать понять, что приказы должны выполняться беспрекословно? Только открыть, что ты Правитель, дать магический импульс, показать, что неподчинение грозит смертью.